Отголоски прошлого (СИ) - Ришард Дариуш. Страница 50

— Для начала надо успокоиться, привести мысли в порядок и настроиться…ну, постараться настроиться на позитивный лад. Дышим ровно и глубоко — вдох, выдох, вдох… Подумай, о чем-нибудь хорошем, например, о том, как скоро мы вернемся на «Сколопендру»…

— Ага, с отвратной жратвой и командой, которая того и гляди вцепится тебе в глотку из-за какого-нибудь пустяка…

— Ламберт! Не порть мою методику. И не говори, что там нет ничего хорошего. Подумай про золото, которое скоро станет нашим. Ты ведь любишь золото? Много-много золота… А на корабле, между прочим, тебя ждет Ричи. Ты ведь любишь своего попугая?

— Ну, да… И Шивилла тоже ждет…

— Да, Шивилла…

— Знаешь, Ларри, честно признаться, твоя «методика» вовсе не так уж и плоха. И вообще, ты такой парень мозговитый, очень часто всякие дельные вещи говоришь. Только иногда ты, по-моему, это делаешь только для того, чтобы показать, какие все вокруг идиоты, а ты один молодец… Но! Я тебя все равно за это уважаю. Где-то в глубине души. Но не настолько глубоко, чтобы не засчитаться каким-то кустом за положительные эмоции! Вот.

Судовой врач шумно вздохнул: отчасти потому, что был растроган, а отчасти потому, что хватка зеленых щупалец немного ослабела и перестала так сдавливать ребра. Не заметить прогресс было невозможно, так что он быстренько решил внести в него и свою лепту.

— Дорогой капитан Ламберт, я тебе тоже отвечу любезностью на любезность. Честно говоря, я считаю тебя выдающимся, высококвалифицированным моряком. А добрая половина моих придирок, кажется, мотивирована просто тем…что я ревную. Слегка. Хотя я понимаю, что это совсем не обоснованно…

— Конечно…

— Так что я искренне прошу у тебя прощения и надеюсь, что ты не держишь на меня зла. А еще спасибо за то, что так ловко убил змею, которая на меня неожиданно напала.

— А как же, сама напала… — хохотнул блондин.

— Спасибо. За то. Что убил змею. Барт. Не заставляй меня повторять для тупых…в такой чудесный солнечный денек, в таком замечательном, красивом лесу, который меня очень радует…за исключением некоторых пустяковых мелочей.

— Да всегда пожалуйста. Обращайся, если возникнут подобные случаи, — почувствовав, что хватка лиан совсем ослабела, вдохновленный идеей всепобеждающей силы хорошего настроения Барт потянулся за висящим на поясе ножом и, весело напевая себе под нос: — Какой чудесный день, какой чудесный пень, в лесу волшебном топором мне помахать не лень… — резко замахнулся и рубанул пучок державших его подвявших стеблей. Только одного он не учел — высоты, на которой он был подвешен.

— Я держу!.. — Ларри с готовностью ухватил товарища по несчастью за ногу, но пират из сапога благополучно выскользнул, оставив в руках врача только этот элемент гардероба. — Ну, или нет… — а за ним на землю полетел и Ларри. — Прости, неудобно получилось…опять, — извинился он, поднимаясь на ноги и помогая встать пирату, который уже второй раз самоотверженно становился между хрупкими, изнеженными докторскими косточками и твердой землей.

— Да все отлично, не бери в голову… Эти все еще подслушивают? — шепотом спросил Барт, кивнув в сторону спутанных зеленых ветвей. — Потому что на самом деле все не отлично. И если я еще хоть раз лично изъявлю желание прогуляться куда-нибудь с тобой, пускай меня лучше оглушат и запрут в карцере, чтоб такие убийственные глупости делать было неповадно. Если мы на корабль вернемся…когда вернемся, то я буду еле жив, а ты — целехонек, будто бы и не уходил никуда. Ты, видать, чернокнижник какой-то…

Наши герои довели себя до того, что каждая колючка, нечаянно зацепившаяся за рукав, вызывала у них нервное сердцебиение. Они уже не разбирали дороги, а просто ломились сквозь заросли к намеченной цели. Им уже было бы приятнее даже прыгнуть в воду и остаток пути добираться вплавь, чем лишнюю минуту оставаться в этих джунглях. И, наконец, зеленый полог начал редеть и расступаться перед ними, вдалеке заблестела водная гладь, бесконечная, без намека на противоположный берег канала, а самое главное — золотистые паруса «Сколопендры»! Это сразу придало сил на то, чтобы, пусть спотыкаясь и чертыхаясь на каждой кочке, но все же ускорить шаг. Но когда до кромки воды оставались, казалось, считанные минуты, Ламберт резко остановился, как вкопанный.

— Стой! — шепнул он, вытянув руку вбок так, что рыжий чуть не врезался носом в его локоть. — Видишь это?..

Ларри посмотрел туда, куда ему указывали пальцем, и увидел какое-то животное. Размером оно было с крупного гончего пса, имело короткий хвост, пеструю шкуру и крупную голову с маленькими, прижатыми ушами. Оно стояло, вытянувшись во весь рост, у дерева и увлеченно метило кору мощными когтистыми передними лапами. Непонятно было, к какой братии его отнести — к собачьим, кошачьим или, может быть, медвежьим… Но сейчас это было и не важно, ведь зверь повел ушками, развернул голову к чужакам, тоже заметив их, и встал на четыре лапы, как-то очень неприветливо оскалившись.

— Ларри, — строго проговорил Барт, — достань свой пистолет и выстрели в это.

— Но, может…

— Не может. Не предлагай прикинуться мертвыми или поставить ему блюдечко молочка. Тебе нужны лишние неприятности, или своя шкура не дорога? Эта хрень стоит у нас на пути. Стреляй.

И Ларри сделал, как его просили. Как раз вовремя, когда неведома зверушка собралась перейти с шага на бег, но упала, сраженная пулей. Но доктору и того было мало, он подошел к туше и принялся ее рассматривать, даже перевернул, чтобы удостовериться в качестве проделанной работы.

— Ну даешь… Ты что, всегда заглядываешь в лицо…или в морду тем, кого убил?

— Всегда. А ведь жалко его… Посмотри, какой мех, — на плотной шкуре в некоторых местах виднелись заплатки более нежного темного пушка, — не полинял еще. Значит, молодой еще, почти щенок…ну, или котенок…

— Если это — котенок, то ты уж точно балерина Королевского театра. Брось его и пошли.

Но как только Траинен бросил убиенную жертву и оба повернулись к ней спиной, то сзади раздалось глухое рычание. В страхе обернувшись, моряки обнаружили, что животное, как ни в чем не бывало, снова стоит на ногах, а из приоткрытой от уха до уха зубастой пасти капает розоватая слюна.

— Ну, что? Может, теперь блюдечко молочка?.. — невесело, дрогнувшим голосом пошутил Лауритц, пятясь назад.

— Поздно. Бежим! Добежим до воды, прыгнем и черт с ним!

И они побежали… Можно быть уверенным, что ни один из них (доктор — уж точно) никогда так быстро не бегал. И никто уже не обращал внимания на умные растения, глупых змей и ядовитых жаб, на сколопендр и прочую нечисть, на ветки, норовящие побольнее хлестнуть в лицо… А потом кто-то выстрелил.

То ли услышав выстрел, Ларри упал ничком в траву, то ли так совпало, и он просто споткнулся. Лежа на земле, доктор заметил, что все посторонние звуки стихли. Сначала ему грешным делом показалось, что он убит, но эта абсурдная догадка не подтвердилась, а подняв голову, рыжий заметил, что Варфоломео тоже жив-здоров и больше никуда не бежит. Зато туша агрессивного (и притом чертовски живучего) зверя теперь бездыханно валялась буквально в каком-то десятке шагов от них. А ведь еще пара секунд, и они уже не смогли бы считаться такими везунчиками… А затем кусты зашевелились и из них показался не кто иной, как мастер Бертоло с ружьем, с дула которого еще тонко струился пороховой дымок, наперевес и с парой ребят в сопровождении.

— Ишь, чего удумали, — хмыкнул одноглазый. Непонятно почему, но он сейчас Лауритцу напомнил старого сторожа, в целом добродушного, но с ружьем, заряженным солью, который поймал двух сорванцов в своем плодовом саду, — побегать им захотелось. А этот еще и разлегся… Доктор Ларри, ты там в порядке? Вот я и говорю, разлегся, отдыхает, а корабль-то в двух шагах, и вас там, между прочим, все уж давно заждались. Пойдемте, не будем заставлять Шивиллу ждать, она хоть и капитан, но все-таки дама. И, парни, зверюгу эту тоже хватайте — такая на что-нибудь да сгодится!