Месть Темного Бога - Флевелинг Линн. Страница 62

— Мне не дает покоя кое-что, о чем ты говорил еще в первый вечер.

—Да?

— Ты говорил о заклинании превращения. Неужели на самом деле человек может быть превращен во что-то другое?

— В кирпич, может быть? — вставил Теро. Серегил в ответ отсалютовал ему ложкой с медом.

— Это так, — ответил Нисандер. — Превращение, или метаморфоза, если предпочитаешь, — всегда было моим любимым занятием. В свое время, еще в молодости, я глубоко изучал его. Немногие из заклинаний действуют долго и риск достаточно велик, но мне все равно превращения доставляют удовольствие.

— Во что только он не превращал нас, — сказал Серегил Алеку. — Впрочем, иногда это бывает очень к месту.

— Существует несколько общих классов изменений, — продолжал Нисандер, сев на любимого конька. — Полная трансформация превращает что-то одно в нечто совершенно иное — человека в дерево, например. Его мысли становятся мыслями дерева, он живет, лишившись памяти, пока его прежняя природа не будет восстановлена. Метастатическое заклинание, однако, просто придает человеку внешность дерева. Для превращения одного элемента в другой — например, железа в золото — применяется алхимическая трансмутация.

— А как насчет того заклинания, что выявляет внутреннюю сущность вещей?

— спросил Серегил ласково, глядя в свою чашку.

— Так я и знал, что ты об этом спросишь, — фыркнул Теро. — Дешевый трюк, рассчитанный на детей и невежественных крестьян!

— Ну, есть мнение, что эти чары имеют определенную ценность, — сказал Нисандер, бросая на Теро многозначительный взгляд. — Я принадлежу к числу тех, кто его разделяет.

Серегил наклонился к Алеку, как будто желая сказать ему что-то по секрету, но голоса не понизил:

— Теро терпеть не может это заклинание, потому что применительно к нему оно не работает. Он, видишь ли, не имеет внутренней сущности.

— Это правда, данное заклинание в отношении Теро бессильно, — признал Нисандер, — но я уверен, со временем мы выясним, что тут мешает. Но я думаю, ты имел в виду не Теро, задавая свой вопрос.

Серегил шутливо ткнул Алека в бок:

— Как ты смотришь на небольшое колдовство? Нисандер со вздохом положил нож.

— Я вижу, спокойно позавтракать мне все равно не дадут. Предлагаю выйти в сад на случай, если Алек превратится во что— нибудь очень большое.

— Я? — Алек подавился лепешкой. Он понятия не имел, что собой представляет заклинание для выявления внутренней сущности, а тут выясняется, что применить его они намерены именно к нему…

Серегил был уже на ногах.

— Надеюсь, он не превратится в барсука. Я никогда не мог найти с ними общий язык. Это Теро скорее всего превратится в барсука, если ты когда-нибудь заставишь заклинание сработать.

Все следом за Нисандером спустились в парк, в густую березовую рощицу, окружающую маленький пруд.

— Вот здесь будет хорошо, — сказал маг, останавливаясь в тени пронизанной солнечными лучами листвы у края воды. — Первым я превращу Серегила, чтобы ты, Алек, мог увидеть, как это делается.

Алек нервно кивнул; Серегил встал на колени в траве перед волшебником, опустил руки и закрыл глаза; всякое выражение исчезло с его лица.

— Он так легко входит в состояние восприятия, — невольно с восхищением пробормотал Теро. — Но все-таки, Нисандер, ты рискуешь, пытаясь работать с ним.

Нисандер знаком потребовал тишины и положил руку на голову Серегила.

— Серегил-н-Корит Солун Мерингил Боктерса, да явится нам символ твоей внутренней сущности!

Перемена оказалась мгновенной. Только что Серегил стоял на коленях перед Нисандером, и вот уже что-то извивается в куче его одежды.

Нисандер наклонился к шевелящейся одежде.

— Как я понимаю, превращение прошло успешно.

— О да, — ответил ему тихий гортанный голос, — только я тут заблудился. Не поможет ли мне кто-нибудь?

— Помоги другу, Алек, — со смехом сказал Нисандер. Парень осторожно приподнял полу камзола и от неожиданности отскочил назад: из горловины рубашки выглянула тупая голова выдры.

— Вот так-то лучше, — проворчала она. Выкарабкавшись из одежды полностью, животное уселось на задних лапах, опираясь на хвост. Выдра выглядела в точности как все те выдры, на которых охотился Алек, только ее маленькие круглые глаза были серыми, как у Серегила.

Выдра разгладила усы перепончатой лапой и сказала:

— Нужно было сначала раздеться, но ради эффекта стоило пожертвовать удобством, как ты считаешь?

— Это на самом деле ты! — восхищенно воскликнул Алек, проводя рукой по гладкому блестящему меху. — До чего же ты хорош!

— Пожалуй, мне стоит тебя поблагодарить за похвалу, — хихикнул Серегил.

— Учитывая твою прежнюю профессию, я, правда, не уверен, был ли это комплимент или просто оценка моего меха. Смотри!

Выдра скользнула к берегу и нырнула в воду; через несколько секунд зверек снова выбрался на берег и положил к ногам Теро трепыхающегося карпа.

— Холодной рыбе — холодная рыба! — объявил он с хищным смешком и вновь нырнул в пруд.

— Где бы он ни оказался, никак не может удержаться и не украсть что-нибудь, — скривился Теро и столкнул ногой карпа обратно в воду.

Нисандер повернулся к Алеку:

— Готов попробовать?

— Что я должен сделать? — с азартом воскликнул юноша.

— Сначала разденься. Как ты видел, одежда может мешать.

На этот раз возбуждение побороло стеснительность, и Алек быстро разделся. Тем временем Нисандер возвратил Серегилу его прежний облик; это превращение было таким же мгновенным, как и первое.

— Давненько мы этим не развлекались, — с довольной улыбкой сказал Серегил, натягивая штаны. — Я как-то целую неделю был выдрой. Надо будет как-нибудь снова то сделать.

— Во всем этом нет особой хитрости, — заверил Нисандер юношу, когда тот опустился перед ним на колени. — Просто постарайся очистить свой ум от всех мыслей. Думай о чистой воде или безоблачном небе. Но прежде чем мы начнем, я должен узнать твое полное имя.

— Кроме как Алеком из Керри меня никогда не называли.

— Он сын бродячего охотника, а не аристократа, — напомнил Серегил. — Эти люди не употребляют длинных имен в отличие от нас.

— Понятно. Но все равно мальчику требуется подходящее имя, раз уж он будет твоим учеником. Алек, как звали твоего отца, деда и прадеда?

— Имя отца было Амаса. Об остальных я ничего не знаю, — сообщил Алек.

— Значит, на южный манер твое имя будет Алек-иАмаса из Керри, — сказал Нисандер. — Что ж, это сойдет.

— Вряд ли он часто будет пользоваться своим настоящим именем, если пойдет по стопам Серегила, — нетерпеливо бросил Теро.

— Верно, — согласился Нисандер, кладя руку на лоб Алеку.

Алек изо всех сил принялся думать о чистой воде и смутно услышал, как Нисандер произнес: «Алек-и-Амаса из Керри, да явится нам символ твоей внутренней сущности!»

Алек пошатнулся, восстановил равновесие, напрягся, приготовившись к бегству.

Все вокруг было окрашено в различные оттенки серого, но его глаза ловили малейшее движение. И запахи — они были такими яркими! От пруда поднимался сладкий запах воды, где-то поблизости были лошади — среди них несколько кобыл. Бесчисленные растения сада свивали сложный узор ароматов, аппетитных и соблазнительных, хотя среди них он различил несколько ядовитых.

Но самым сильным был тревожный запах человека. Какая-то часть его подала сигнал тревоги. Он никак не, мог понять, что за странный шум издают люди и почему они так гримасничают.

Потом самый маленький из трех подошел поближе, издавая успокоительные звуки. Наблюдая с подозрением за людьми, он, однако, остался на месте и позволил человеку подойти близко и погладить его по шее.

— Какое великолепие! — воскликнул Серегил, оглядывая молодого оленя, в которого превратился Алек. Ноздри животного тревожно нюхали ветер, сильная шея изогнулась. Откинув назад увенчанную рогами голову, олень смотрел на Серегила широко расставленными голубыми глазами.

— Замечательно, — согласился Теро, делая шаг к оленю. — Подведи его к воде, чтобы он мог увидеть…