Поцелуй зверя - Бароссо Анастасия. Страница 32

— Я постараюсь. А у тебя нет такого чувства, будто… мы отсюда никогда не вернемся?

Марк повернулся к ней в полумраке просторных сеней, пахнущих деревом, воском и мехом. Свеча на узком подоконнике оплывала горячими каплями цвета топленого молока. Шепот Марка звучал сердито, и от этого Юлии стало еще страшнее.

— У меня есть такое чувство, что ты паникуешь… А нам нужно быть собранными и смелыми, как… как Штирлиц! Как шпионы в тылу врага.

— Почему — врага?

Марк не ответил. Впрочем — правильно. Вопрос был глупым и риторическим. Они ведь и в самом деле, подобно киношным героям, собираются внедриться в чуждую среду, для того, чтобы выяснить всеми правдами и неправдами местонахождение волшебного артефакта, который якобы обладает властью и силой, сравнимой лишь с божественной! Но главное — он обладает способностью менять сущность человека, возвращая всем их истинную ипостась… Как это происходит и что имеется в виду под словом «возвращать», Юлия так и не поняла.

Все это выглядело бы бредом, в лучшем случае — сказками, если бы не два обстоятельства, значительно меняющих отношение к ситуации. Во-первых — то, что именно Марк рассказывал о монастыре и обо всей этой истории с неожиданным воспарением во время молитвы. О словах старца, очень похожих на предсмертные признания Дона Карлоса и об испуганном отроке, сбежавшем из такой же общины, куда они с Марком прибыли сегодня по собственной воле, в здравом уме и — как им самим казалось — трезвой памяти. А во-вторых… сложно не верить в мистические вещи, если у тебя на шее до сих пор временами саднит маленький синеватый шрам от укуса вампира. Марк не только знал месторасположение этого странного места. Он направлялся сюда уверенно, снабженный рекомендациями и знаниями.

— И ты жил целых три месяца в такой дыре?!

Трудно сказать, чего больше прозвучало в этом возгласе, произнесенном Юлией громким шепотом в ухо Марку, — восхищения или жалости.

— Н-да… — грустно усмехнулся он. — Почти в такой.

— Как ты это выдержал?

Марк неопределенно пожал плечами. Казалось, он вовсе не хочет отвечать на эти вопросы. В конце концов, он рассеянно проговорил, думая явно о другом:

— Тогда было лето…

Лето — это, конечно, многое меняет, — подумала Юлия. Но все равно. Уже почти час, как они сидят в этом доме, в тепле и полумраке, а перед глазами до сих пор стоит тревожно-пугающая картина. Сумеречный лес, темный частокол, костры посреди двора меж допотопных домов, огромные вороны на ветвях угрюмых сосен. А еще она подумала вдруг, что Марк, вышедший из стен монастыря с навязчивой мыслью о своей ангельской сущности, проводил время с язычниками почти в то же самое время, когда сама она, не понимая, что происходит, влюблялась в вампира.

— Ты все запомнила? Что нужно говорить?

— Да-да, у меня в голове уже одни русалки, лешие и птица Гамаюн!

— Вот и хорошо… — выдохнул Марк.

— А тут еще… место такое… как будто в страшной сказке… Все эти люди в шкурах, будто каменный век какой-то! Девки с косами, избы… А ты видел мужчин у костра?

Все время Марк держал ее за руку, сжимал и гладил ладонь. А если бы не это ощущение — успокаивающее, возвращающее хоть ненадолго к реальности, она бы уже либо заплакала, либо убежала отсюда, не разбирая дороги.

С самого начала этой затеи, с первых слов Марка об идоле ей было не по себе. Но здесь, в заснеженном лесу, куда они добирались несколько часов, сначала электричкой, потом на местном такси по укатанной дороге, а потом вообще на снегокате, взятом напрокат, держась за спину провожатого! Хорошо, хоть не пешком по лесу в сумерках. Они прибыли на место лишь к ночи. Но Юлию не покидало чувство, что здесь всегда ночь — настолько глухие места, черные ветви и вороны, и эти потемневшие срубы с дымом из труб… Все это очень похоже на иллюстрацию о первобытном строе и древних племенах в учебнике по истории плохого качества.

— Ты помнишь? — настойчиво спрашивал Марк, будто дотошный профессор принимал экзамен у ленивой студентки, — Помнишь, что ты, не состоя ни в какой общине, уже пять лет являешься преданной сторонницей всей этой лабуды?

— Да, да, я все помню, — кивала она.

— Они предпочитают тех, у кого нет родственников или судьба сломана или еще что-нибудь такое… Ну, ясно, хотят фанатов себе вербовать.

Невольно погружаясь сознанием все дальше в какую-то мрачную, древнюю, как мир, сказку, Юлия отреагировала не сразу.

— Угу… — кивнула она, с трудом отрывая взгляд от пляшущего пламени свечи на подоконнике.

— Я ведь не зря дурью мучился больше трех месяцев, — продолжал Марк. — Если они захотят меня проверить, то все чисто. А вот ты…

Он посмотрел на нее внимательно, провел рукой, легкой, как ветер по рыжим кудрям. Глаза Марка подозрительно прищурились, и Юлия — как всегда, когда это происходило, — приблизила к нему лицо. Но он вдруг отстранился, не отрывая от девушки пристального взгляда.

— А знаешь, что… — проговорил он. — Я придумал! Мы скажем, что ты моя сестра!

— То есть… в каком смысле?

— В прямом. Родная сестра! Мы ведь похожи, помнишь, даже те красавцы в клубе говорили…

— Да, но…

На миг Юлии показалось, что он придумал это давно, может быть — даже сразу. Но выдал только сейчас.

— Точно! — все больше воодушевлялся Марк. — Отличная мысль. Я скажу, что ручаюсь за тебя, что мы одна семья и все такое…

— А если не поверят?

— Надо сделать так, чтобы поверили. Ты помнишь ради чего все это?

— Ну, разумеется, — тоскливо сказала Юлия.

— Так вот. Помни это постоянно, и все будет в порядке… Это шанс.

Юлия сжала в ладони его пальцы, распрямила спину. Может быть, и вправду наступит такой момент, когда она не будет больше так болеть? Когда Юлия перестанет терзаться сомнениями и страхами? Она должна сделать это хотя бы ради Карлоса.

— Марк, а может, лучше…

Она не договорила. Дверь в этот момент открылась. Из нее вышел мужчина с черной бородой, кудрявыми с проседью волосами и хищным пронзительным взглядом.

— Когда он не вернется, ты вспомнишь обо мне! — прокричал он, обернувшись.

— Тогда и поговорим, — послышался из глубины дома голос, больше похожий на рык.

— Тогда поздно будет, — парировал чернобородый, нетерпеливо встряхивая длинными кудрями.

От следующего возгласа, такого громкого и яростного, что пламя свечи на подоконнике затрепетало сильнее, у Юлии мороз прошел по коже.

— Он вернется!!!! — зарычал оглушительно кто-то, скрывающийся за дверью.

Тем временем вышедший мужчина, окинув быстрым взором их настороженные лица и замерзшие руки, которые они торопливо расцепили, усмехнулся. Усмешка была не лишена обаяния, несмотря на некоторую хищность.

— Идите, — сказал он, обращаясь к Марку и Юлии. — Там как раз ждут… — Он досадливо сплюнул на пол и презрительно скривил тонкие губы, — нового героя…

Мужчина стремительно вышел на улицу, впустив в сени клуб морозного пара. А тяжелая темная дверь, ведущая внутрь дома, скрипнула, медленно открылась от сквозняка и остановилась так, приглашая войти.

От большой печи с лежанкой, покрытой шкурами животных, шел жар. В дальнем углу мерцал свечами низкий столик с непонятного назначения предметами, среди которых Юлия различила кадку с водой и что-то, похожее на кости. Она поспешила отвернуться и постаралась не думать об этом, отлично помня зарезанную на ее глазах курицу.

— Приветствую, добрые люди!

Голос, раздавшийся под закопченным потолком, гулко перекатывался нотами, словно круглые камни в штормовом море. Его обладатель, поднявшийся с широкой лавки и двинувшийся им навстречу, удивительно и пугающе соответствовал образу разбушевавшейся стихии.

— Здравствуйте… — пролепетала Юлия в ответ на приветствие.

Она вдруг поймала себя на том, что захихикала бы от вида этого более чем колоритного персонажа, доведись увидеть его в любом другом месте. Но здесь, в мрачном срубе, затерянном среди ночного леса, не захотелось даже слабо улыбнуться уголком рта. А Медведь, всем видом показывая, как он доволен, уже пожимал руку Марку.