Дети Армагеддона - Брукс Терри. Страница 17

— А что, раньше было не так? — фыркнул Ягуар, направляясь к двери.

Ястреб дождался, пока группа Ягуара ушла, а Медведь с Винтиком отбыли на крышу, потом еще раз предупредил Сову, чтобы она не открывала дверь, пока не удостоверится, кто стоит по ту сторону.

Для верности Ястреб задержался по ту сторону металлической преграды, пока не услышал, что тяжелая дверная задвижка встала на место.

Сейчас он стоял снаружи на улице, дожидаясь, пока Чейни успокоится, и думая о мертвой Ящерице. Ястреба все время беспокоила эта загадка: что могло так ее искалечить и что послужило поводом для нападения. Он твердо намеревался докопаться до истины, для чего собирался нанести визит Погоднику.

Небо тем временем потемнело и затянулось облаками, как будто собирался дождь. Что было возможно, но маловероятно. Такие деньки, серые, туманные и не проливающие на землю ни капли влаги, не редкость для этих мест. Раньше здесь постоянно шли дожди, но теперь все было иначе. Все же Ястреб носил дождевик, который нашла для него Свеча. В одном кармане лежала импульсная лампа, в другом — два «гадючьих жала». Самое лучшее — быть готовым ко всему.

Некоторое время Ястреб осматривался, пытаясь уловить любые признаки движения, ничего не обнаружил и стал спускаться с холма по направлению к берегу. Чейни вела. Лохматая собака шла впереди, низко опустив большую голову и ритмично перемещаясь при ходьбе из стороны в сторону. Ястреб уже привык к ее странной колеблющейся походке. Со стороны могло показаться, что Чейни не знает, куда идти, но это было обманчивое впечатление. Эта зверюга всегда прекрасно знала, куда и каким путем надо двигаться. Его задачей было только наблюдать. О том, как остаться в живых, Чейни знала лучше всех.

Ястреб нашел эту большую собаку, когда она была еще крупным щенком, заморенным и нелюдимым, и рыскала в поисках пищи в останках разрушенных зданий. При виде мальчика щенок оскалился и бесстрашно зарычал на него, демонстрируя угрозу. Заинтригованный Ястреб опустился на колени и, протянув кусочек припасенного сухого мяса, стал ждать, пока собака приблизится. Некоторое время ничего не происходило. Желто-коричневые глаза источали злобу и подозрение. Ястреб ждал, не отводя взгляда. Какая-то искра проскочила между ними — понимание, узнавание — он так и не понял. Тем временем щенок подошел чуть поближе, но недостаточно близко, чтобы его можно было потрогать. Мальчик подождал еще немного, пока ему не надоело, потом кинул щенку мясо, встал и зашагал прочь. У него накопилось много дел, да и в любом случае в его жизни не было места для собаки. Ястреб только что привел в подземное убежище Воробышка и Винтика. Теперь вместе с Совой их было четверо — начало маленькой семьи, — и поиск пропитания для всех представлял собой нешуточную проблему, так что только собаки ему и не хватало.

Но когда он оглянулся, щенок шел за ним, оставаясь на расстоянии, но в то же время держась достаточно близко, чтобы не потерять Ястреба из виду. Три квартала спустя он все еще был здесь. Ястреб попытался прогнать его, но тот не ушел. В конце концов его настойчивость победила, и он прошел за Ястребом всю дорогу до входа в подземелье, но войти внутрь отказался. На следующее утро, обнаружив, что щенок все еще здесь, Ястреб снова накормил его. Так продолжалось несколько недель до того дня, когда щенок неожиданно решился спуститься вниз. Войдя в дом, он долго и осторожно осматривался, обнюхал все углы и изучил всех четверых подростков. Потом забрался в угол, свернулся калачиком и задремал.

Так собака осталась с ними. Но она не проявляла дружелюбия ни к кому, кроме Ястреба. Остальным детям Чейни лишь позволяла дотрагиваться до нее — и надо было иметь достаточно храбрости, чтобы решиться на это. Обычно же она держалась в стороне от всех, если рядом не было Ястреба. Мальчик мог объяснить поведение Чейни только тем, что это он нашел собаку, когда она еще была щенком, и накормил ее, — но все же испытывал определенную гордость, что Чейни, в меру желания считать себя чьей-то, так явно выбрала его.

Ястреб еще раз взглянул на собаку. Выбирая дорогу, Чейни внимательно изучала улицу и принюхивалась, уши торчком, тело напряжено и готово к прыжку. Чейни честно исполняла свои обязанности. Сама по себе больших размеров — чувствуя опасность, собака становилась в два раза больше, ее тяжелая шерсть вставала дыбом, а пасть приоткрывалась, обнажая огромные клыки. И это была не просто демонстрация. На сегодняшний момент Чейни являлась одним из наиболее сильных средств защиты Призраков. Однажды (когда — Ястреб точно не помнил, но менее чем год спустя после того, как он нашел Чейни) его зажала в узком переулке парочка Хрипунов-убийц. Хрипуны — зомбиподобные останки человеческих существ, полностью пропитавшиеся ядами и химией — славились разбойными нападениями на людей и постепенно превратились в стихийную армию уничтожения. Изгнанные из компаундов и уже наполовину мертвые, они рыскали по улицам и зданиям в ожидании смерти. Хрипуны были крайне опасны. Даже небольшая царапина или укус, полученные от одного из них, были смертельно опасны, никакого противоядия не существовало.

Эта парочка была особенно отвратительна. С воплем ярости они кинулись к Ястребу, сочтя его легкой добычей. Но они так нацелились на мальчика, что не заметили Чейни. Это стало для них роковой ошибкой. Огромная собака беззвучно обрушилась на них, и оба оказались мертвы еще до того, как сообразили, что происходит. Чейни разорвала обоим горло. После этого Ястреб некоторое время приглядывал за собакой, боясь наихудшего, но ничего не случилось.

Так Ястреб убедился, что Чейни оправдывает свою немалую долю в ежедневном рационе питания. Он перестал беспокоиться, что оставляет Сову и младших ребят одних. Ястреб перестал считать, что он — их единственная защита.

Улица, спускавшаяся вниз с холма, перешла в гладкий спиралевидный бетонный пандус, забитый остовами машин и обломками разрушенных сооружений. По одну сторону лежала груда костей, находившихся здесь очень долго, сколько он себя помнил. В городе не часто увидишь кости, падальщики обычно подчищают все. Но по каким-то причинам здесь никто на них не покушался. И Чейни никогда не приближалась к ним, даже чтобы обнюхать.

Впереди показалась береговая линия с рядом полусгнившими деревянных пирсов, остатками бетонных волнорезов и обнажившихся свай. Черная с маслянистым блеском вода, забитая мусором и водорослями, простиралась впереди. Горизонт исчезал в стене густого тумана, спускавшегося с неба на землю подобием матового полупрозрачного занавеса. Там, за туманом, была земля — другая часть города, тянущаяся с юга на север, на холмистый полуостров, усеянный домами и высохшими деревьями. Ястребу редко приходилось видеть этот мир, столь далекий от его собственного и обычно плотно окутанный туманом.

Ястреб подошел к воде и огляделся. Чейни прокладывала путь, раскачиваясь как маятник: слева направо, справа налево — нос в землю, глаза сверкают в тусклом свете. Слева во мгле вздымались металлические скелеты причальных кранов, похожие на замороженных когда-то динозавров, темных и призрачных. Справа, вдали маячили жилые здания, их многочисленные окна с выбитыми стеклами смотрели на мир черными потухшими глазами. Сама береговая линия была беспорядочно усеяна старыми катерами и обломками, свалившимися с разбитых пирсов и бетонного виадука, по которому когда-то шло движение транспорта через город. В тени одного из сохранившихся в целости зданий мелькнула какая-то темная фигура и быстро исчезла. Ястреб ждал ее повторного появления, но напрасно. Что-то в ней настораживало больше обычного.

Он пошел вдоль берега к месту, где обычно обитал Погодник. Ястреб придерживался открытого пространства, избегая затемненных мест и россыпи камней, где тебя всегда может подкараулить что-нибудь плохое. В частности, Хрипуны были совершенно непредсказуемы. Хрипун мог наброситься даже в присутствии Чейни, если у него появится такая возможность. В общем-то, напасть на беспризорников мог любой — ведь они были самой легкой добычей.