…Со многими неизвестными - Адамов Аркадий Григорьевич. Страница 4

Сергей невольно вздохнул. Что поделаешь, такая уж у него работа. И в общем-то он умеет ее делать. Но каждый раз, приступая к расследованию какого-нибудь сложного преступления, он неизменно ощущает впереди пугающую, непроницаемую темноту. Вот как сейчас за окном самолета. На стекле отражаются только огни салона. О«и не дают видеть даже темноту. Так и в его работе. Надо забыть сейчас обо всем, что не относится к делу, чтобы ничто не накладывалось, не загораживало темноты, чтобы к ней привыкли глаза, и тогда они начнут кое-что разбирать впереди.

Итак, что он уже имеет по этому запутанному делу? План, который они составили перед отъездом со Светловым, в общем-то верный, хотя и весьма приблизительный. Надо искать, это ясно. Искать самому и помочь искать другим, в наиболее вероятных местах, среди наиболее вероятных людей, как подсказывает опыт. А пока все зыбко, все темно и неясно. И надо не распускать нервы, не терять голову и не кидаться во все стороны. Это сейчас самое важное и самое трудное. Нервы, нервы… У преступников, между прочим, они тоже есть. Война нервов.

Сергей приоткрыл глаза. Вокруг люди читали, переговаривались между собой, некоторые дремали, удобно откинув назад высокую спинку кресла! Самолет слегка подбрасывало. Внезапно мощный рев двигателей ослабел.

– Господи, что это с ним? – обеспокоенно спросила сидевшая недалеко женщина.

– Ничего особенного, – ответил мужской, голос. – Еще рано пугаться. Я скажу когда.

Сергей усмехнулся, потом не спеша закурил и посмотрел на часы. Ого! Пролетели уже половину пути. Он вдруг вспомнил своих случайных знакомых. Ну, Георгий, наверное, не дает Марине скучать и пугаться. Небось рассказывает еще про какого-нибудь крокодила…

Рядом уютно похрапывал старик в расстегнутом пальто с черным каракулевым воротником и в черной, тоже каракулевой, шапке, съехавшей на густые седые брови. Мясистое усатое лицо его во сне было сердито. На коленях лежала развернутая газета, ее примяла тяжелая, со вздутыми венами ладонь. «Мастеровой старик, – подумал Сергей. – И на пенсию еще не ушел, трудится. Зачем, интересно, летит?»

Взгляд его скользнул по газете: заголовок на весь лист. «Год революции 50-й. Вахта Урала». И превосходная фотография: строй гигантских доменных печей. Подпись… Сергей нагнулся слегка, прочел: «Гордость страны – доменный цех Магнитки». Да, внушительная картина. Вахта Урала…

Ну, а его вахта, Сергея? Да, уж никогда, конечно, не напишут, например: «Вахта МУРа». И какой дать снимок под этим? И все-таки Сергей летит в командировку, летит за тридевять земель, чтобы найти преступников, чтобы не дать совершить новое преступление. Но ведь вокруг них сейчас тоже люди. Что же они молчат? Не замечают? Боятся? Или считают, что это их не касается и у них без того довольно хлопот?

Что ж, Сергей найдет и всех этих людей, он их убедит, заставит помочь ему. Сколько таких встретил он за годы своей работы! Большинство помогало, большинство, но не все… А тот, кто хоть однажды по-настоящему помог ему или такому, как он, хоть однажды рискнул и ощутил накал борьбы, теперь поможет каждому.

В этот момент он услышал над собой звонкий и немного торжественный голос молоденькой стюардессы:

– Граждане пассажиры, прошу пристегнуть ремни. Подлетаем к Борску. Самолет идет на посадку!

Сергей прильнул к окну.

Далеко внизу, где-то в черной бездне под ним, весело роились огоньки: самолет делал вираж над городом. Но через минуту огни появились вновь, уже ближе. Теперь по ним можно было угадать отдельные улицы, бульвары, площади. Огоньки словно сцепились невидимыми нитями в длинные замысловатые ожерелья.

Звук моторов стал глуше и реже. Самолет, казалось, отяжелел и неуверенно скользил куда-то вниз, вздрагивая и покачиваясь от усталости. Огни внизу пропали. Город остался где-то в стороне

Старик рядом проснулся, завозился в кресле, поправил шапку, привычным движением руки расправил усы и почему-то сердито спросил у Сергея:

– Приехали, выходит?

– Приехали, отец, приехали. Живыми и здоровыми.

– Ну и слава богу. Темень-то какая.

Самолет мягко коснулся земли и покатился, подскакивая на неровностях. За окном замелькали красные посадочные огни. Пассажиры прильнули к окнам, возбужденно переговариваясь между собой. Самые нетерпеливые, приподнявшись, уже снимали с сеток вещи, деловито застегивались, неуклюже пробирались между креслами.

Лишь стоя уже в узком и тесном проходе и медленно продвигаясь к выходу, Сергей вспомнил о своих случайных знакомых и стал искать их глазами. Он сразу заметил высокую фигуру Урманского. Тот не то приветственно, не то прощаясь махнул ему рукой. Марины не было видно. Сергей махнул в ответ. Кто знает, придется ли еще встретиться?

Разве мог Сергей предположить, при каких неожиданных и сложных обстоятельствах произойдет их новая встреча?

…По высокому, слегка раскачивающемуся трапу пассажиры медленно спускались на заснеженную землю, ежась от пронизывающего ветра.

Внизу стояла группа людей.

Как только Сергей спустился, к нему подскочил человек в ушанке, с поднятым воротником.

– Сергей!

Человек неуклюже полез обниматься, ткнувшись мокрым от инея лицом в щеку Сергея. Потом торопливо схватил его портфель.

Это был Саша Лобанов. Широкое, красное от мороза лицо его радостно сияло.

– Пошли, старина, пошли, – заторопил он. – Для встречи высокого гостя уже выстроен почетный караул, вон там, – он махнул в сторону светящегося здания аэропорта, потом, оглянувшись, крикнул: – Николай!

От группы встречающих отделился человек. Подойдя, четко представился:

– Заместитель начальника отдела уголовного розыска капитан милиции Храмов.

– Во, школа, – горделиво сказал Лобанов и протянул Храмову портфель: – Держи.

– Невелик багаж, – возразил Сергей, отбирая портфель. – Сам донесу.

– Начальство пошло, – с шутливой сокрушенностью произнес Лобанов. – Услужить даже не дает. – Уже в машине, по дороге в город, он сказал как о чем-то решенном: – Значит, сейчас прямо ко мне.

– Нет, сначала в гостиницу, – возразил Сергей.

– Зачем тебе гостиница? – возмутился Саша. – Ты что, к чужим приехал?

Сергей усмехнулся:

– Ты лучше прямо скажи: не достал номер?

– То есть как это не достал?! Мы разве можем что-нибудь не достать, если надо? Но…

– Тогда в гостиницу.

– Ну что ты с ним будешь делать! – горестно воскликнул Лобанов. – Я же хочу тебе уют создать, обстановку.

– Ты женись сначала, а потом создавай обстановку.

– Ах так? Намекаешь? Ладно. Завтра же женюсь!

Шофер впереди коротко хохотнул. Сергей тоже засмеялся. Только Храмов, сидевший впереди, рядом с шофером, остался невозмутим.

– Давай, Ваня, к «Центральной», – распорядился Лобанов. – Докажем начальству, что все предусмотрено. Насчет остального, я полагаю, там все в порядке? – спросил он у Храмова, сделав округлый, выразительный жест рукой.

– Так точно.

– Встреча предусмотрена в двух вариантах, – пояснил Сергею Лобанов, задорно блестя глазами, – зная твой тяжелый характер.

Видно было, что он безмерно рад приезду друга, радость просто распирала его, и на миг даже отступили куда-то все заботы, волнения и неприятности, из-за которых, собственно, и приехал к нему Коршунов.

Тем временем машина уже мчалась по оживленным улицам города, мелькали витрины небольших магазинов, огни и пестрые афиши кинотеатров.

– Новый почтамт, – сказал Лобанов. – Гляди, какой красавец. Чуть поменьше московского. А сейчас будет Дом культуры строителей. Ох, и отгрохали! В Москве такого нет. Сила!

– Ты, я вижу, за полгода патриотом тут стал, – улыбнулся Сергей.

– За пять месяцев, я извиняюсь.

– Вот именно. И даже невесту успел найти?

– Когда начальство прикажет быть героем… – Но тут, перебив самого себя, Лобанов вдруг деловито объявил: – Ну, вот и гостиница. Прошу.

Машина остановилась у ярко освещенного подъезда.

Очутившись на тротуаре, Лобанов удивленно поднял брови.