Легенда о Фейлель - Куликовская Евгения. Страница 5

– Хорошо. Говори, что я должен делать.

– Сыграть роль посланца Бариура, который передаёт в подарок к свадьбе хану Торуберу лучшего евнуха. Дело в том, что Тёмный Маг вновь решил жениться. У него и так огромный гарем, но… Короче, для новой жены он желает нового евнуха. Вот Бариур и хочет оказать Торуберу такую услугу. Евнуха уже ждёт доверенный Чёрного Колдуна в местечке, в трёх днях пути от нас. Но несчастный евнух отравился в дороге, не привыкший к трактирной еде, да так, что умер… – Динаэль произнёс последние слова с болью в голосе. – Но… несчастье это… сыграло свою добрую роль – появилась возможность без лишнего шума проникнуть к Торуберу. Письмо хана Бариура с рекомендацией, данное скончавшемуся евнуху Али, у меня. Так что я без особого труда предстану перед ликом Торубера… А там – посмотрим…

– Но… – пришёл в ужас Ролив. – Ведь тебя, как евнуха, проверят минимум три надзирателя за слугами гарема!

– Это самое горькое, – согласился Динаэль. – Мне придётся, как минимум, трижды у невинных людей создавать зрительную галлюцинацию…

– Уф, – выдохнул Ролив. – Ну, хвала Небесам… И не бери в голову: уверяю тебя, что те, кого тебе придётся обхитрить, не самые лучшие представители рода человеческого.

Динаэль задумчиво пожал плечами…

В полдень по Подземному Тоннелю из Долины шли трое: восточного вида слуга в дорогих одеждах, за ним молодой евнух, а чуть поодаль, словно случайный попутчик, Донуэль.

Служанка уже в третий раз приходила к Эливейн сказать, что отец и его гость хан Торубер, ждут её в гостиной. Эливейн, наконец, собралась с духом и вышла из комнаты: она знала о причине очередного визита хана в их дом, но она не могла смириться с волей отца…

Эливейн было двадцать лет. В этот южный тёплый город она приехала с отцом после смерти матери. Отец был знатен и богат, жил с семьёй в одной из далёких северных стран и мечтал перебраться в места, где вечное лето. Но у жены было больное сердце, врачи настоятельно не рекомендовали ей переезжать в жаркий климат. Теперь мечта отца осуществилась. А тут ещё выпало счастье укрепить своё положение, выдав дочь замуж за самого влиятельного на тысячи миль вокруг человека – хана Торубера. Правда, говорили, что он колдун. Да что за беда, если он сказочно богат! На родине Эливейн принято, чтобы у мужчины была одна жена – но здесь иные законы; да и сватается хан, собираясь сделать девушку любимой женой, а не наложницей. «Тут и думать нечего, – решил господин Перлик, – Эливейн уже и так засиделась… А лучшего жениха и желать нечего…»

Хан Торубер оказался весьма деликатным человеком. На вид ему было лет сорок. Он много знал и много путешествовал. А потому, видимо, учитывая, что Эливейн выросла в атмосфере иных правил и порядков, не торопил девушку с ответом на своё предложение.

Сегодня он приехал с целью пригласить Эливейн во дворец. Здесь подобные вещи не приняты, но для неё хан сделает исключение: она погуляет по парку и саду хана, ей позволено будет побеседовать со слугами на любые темы, чтобы она сама своими расспросами могла бы развеять тревоги и убедиться, что жизнь в доме Торубера вовсе не противна, а наоборот. Пять лучших жён хана проведут Эливейн по женской половине дворца, расскажут об обычаях, поведают о своём семейном счастье, может, и непривычном для девушки с севера, но ничуть не менее настоящем.

Отец в очередной раз погрозил дочери пальцем и сказал, что его терпение на исходе, и, если она не возьмётся за ум и не выкинет из головы все эти романтические бредни о единственной и неповторимой любви, то замуж она пойдёт без своего собственного согласия, а по принуждению, по воле родителя, который более неё разумеет в жизни и понимает, в чём состоит её счастье…

Эливейн согласилась на необычную экскурсию.

– 16-Как и предполагала Эливейн Перлик, это был совсем иной мир, мир, о котором она читала, мир, который, несомненно, был ей интересен. Но только со стороны, как наблюдателю, как любознательному человеку, желающему познакомиться с другой культурой. Её сердце, её душа не принимали, не могли впустить в себя это состояние счастья, когда тебя выбирают по прихоти господина: сегодня он нуждается в песнях одной, а завтра в танцах другой…

Слуги были почтительны и предупредительны. Рассказали о доброте и справедливости хана. Все пять жён, сопровождавших Эливейн, уверяли её, что Торубер любит каждую, искренне и нежно. Но девушке почему-то мерещилась фальшь… Нет, слишком разными были миры – тот, в котором выросла Эливейн, и тот, в котором жил ханский гарем.

Наконец жёны привели Эливейн на балкон над главным залом дворца. Узорчатая деревянная решётка не позволяла посторонним видеть женщин. А те могли наблюдать за гостями, слушать их разговоры. Но по знаку хана жёны покидали своё убежище и удалялись на женскую половину, где их постоянными собеседниками и слугами были евнухи…

Эти несчастные, по мнению Эливейн люди – не мужчины и не женщины, привели девушку в полное уныние. Никакие доводы, убеждения, рассказы о почётности данной службы не могла она понять. Как может мать желать своему сыну судьбы евнуха в гареме пусть и великого хана? Не жены, не наследников, а пожизненной муки? Так казалось Эливейн…

Девушка стояла на балконе, слушала хвалы судьбе и хану жён Торубера и рассматривала богатое убранство зала.

Ролив вернулся в родную долину ровно через семь дней. Он прошёл по Тоннелю и облегчённо вздохнул. «Вот я и дома», – подумалось ему.

Молодой человек огляделся. У него была мечта: тайное светлое чувство. Знал о нём Динаэль. И неделю назад вселил надежду в сердце друга. Но как возможно такое счастье, Рив не понимал. Ведь он давно любил. Любил, но Вивьен на него даже не смотрела…

– Рив! Наконец-то!

Голос заставил молодого человека вздрогнуть. Он так задумался, что не заметил, как к нему подошла… Вивьен.

– Я волновалась, – тихо проговорила она. – За тебя.

Ролив изумлённо посмотрел девушке в глаза. Та покраснела.

– За меня? – переспросил Рив. – Ты? Но…

– Просто ты ушёл с Динаэлем, – пояснила Вивьен. – А он волшебник. Он может постоять за себя… Тебе, я думала, будет опаснее…

– А я думал, что ты любишь Дина, – виновато проговорил Ролив.

– Люблю, – улыбнулась девушка. – Его нельзя не любить. Но его так все любят. Это не то…

Рив смотрел на дорогое ему лицо, на эти прекрасные глаза и думал, что он – большой дурак, что надо было уже давно сказать ей правду.

– Вивь, – ласково произнёс он, – прости мне мою нерешительность… Я люблю тебя. Давно. Но боялся, что моё чувство безответно. И потому молчал.

– Вот глупый! – Вивьен счастливо улыбалась. – Я тоже люблю тебя.

Она вдруг обвила его шею руками и поцеловала. Он подхватил её на руки и спросил:

– Ты выйдешь за меня?

– Да, – прошептала она и добавила:

– А дураки мы оба. Динаэль, наверное, давно знал… про нас. Ролив улыбнулся:

– Верно. И дело не в том, что он маг. Просто он доверяет своему сердцу… И не боится этого…

Динаэль стоял перед надзирателем над слугами гарема обнажённым и, скрепя сердце, создавал так нужную сейчас зрительную галлюцинацию. Он знал об обычности процедуры осмотра для любого нового евнуха, но чувствовал себя крайне скверно.

– На взгляд, Али, ты хорош для того, чтобы прислуживать новой жене господина, – проговорил наконец надзиратель. – Хан Бариур даёт отличную рекомендацию и твоим делам. Надеюсь, ты расположишь к себе нового господина, но придётся постараться.

– Я призван исполнять желания повелителя, – ответил с поклоном Динаэль.

Надзиратель подумал и пояснил:

– Хан Бариур очень любезный человек. И, зная, что новая невеста моего господина родом из северных стран, подобрал евнуха такой необычной для наших мест внешности, какой обладаешь ты…

Надзиратель вопросительно посмотрел на лже-Али.

– Именно так, – подтвердил Динаэль, ломая голову над вопросом, что могло заставить девушку иной религии вдруг сделаться двенадцатой женой Торубера.