Левая Рука Бога - Хофман Пол. Страница 36
— Как тебе предложение, сынок? Отпусти его, — и мы тебе не причиним вреда.
— А потом?
— Этого я не знаю. Сделаю все, что от меня зависит. Скажу, что эти парни тебя сами задирали, только послушают ли меня… Но, с другой стороны, какой у тебя выбор?
— Сделай так, как он говорит, Кейл! — закричал со своей крыши Смутный Генри, на сей раз лишь чуть-чуть высунув голову над кромкой крыши.
Кейл задумался на минуту, хотя дальнейшие его действия были, как все понимали, предрешены. Отведя Лезвие от горла Конна, он огляделся по сторонам, словно размышляя, куда бы его пристроить. Ему повезло. Всего в двух шагах позади — и Кейл проделал эти два шага с величайшей осторожностью — обнаружился фрагмент старой стены высотой до колена, состоявший из двух огромных каменных плит фундамента. Кейл просунул Лезвие в щель между ними на глубину около десяти дюймов.
— Эй, парень, что это ты делаешь? — окликнул его сержант.
И тут Кейл, опустив безжизненное тело Конна Матерацци на землю, изо всей силы рванул рукоять меча вбок. Лезвие, быть может, славнейший меч в истории человечества, согнулось и переломилось со звуком, напомнившим звон большого колокола, — БОММ!
Все присутствующие в едином порыве охнули от ужаса. Кейл посмотрел на сержанта и медленно бросил обломок Лезвия, который держал в руке, на землю. Сержант, взяв у стоявшего рядом солдата цепь с замком, подошел к нему:
— Повернись, парень.
Кейл повернулся. Заковывая его руки в цепи, сержант тихо сказал ему на ухо:
— Это самая большая глупость, какую ты совершил в жизни, сынок.
Один из солдат-врачей — в армии Матерацци полагалось иметь врача на каждые шестьдесят солдат — засуетился возле бесчувственного Конна. Он жестом показал сержанту, что все в порядке, и принялся осматривать остальных. Только теперь Арбелла Лебединая Шея, придя в себя, ворвалась в круг, образовавшийся возле Кейла и раненых, и, опустившись на колени, стала прощупывать пульс Конна. Убедившись, что Конн жив, она посмотрела на Кейла, зажатого между двумя солдатами. Он ответил ей спокойным невозмутимым взглядом.
— Полагаю, второй раз вы меня не забудете, — произнес Кейл, перед тем как солдаты потащили его прочь.
Именно в этот момент ему улыбнулась удача. Смутный Генри был на крыше не один. Не меньше его охваченный любопытством, хотя и не так озабоченный дальнейшей судьбой Кейла, Кляйст пошел туда вместе с Генри и, когда началась драка, тот велел ему быстро привести Альбина.
Кляйст нашел Альбина в единственном известном ему месте, где тот мог быть. Альбин вмиг выскочил из своего кабинета, приказал своим людям следовать за ним и оказался на месте как раз в тот момент, когда четверо солдат волокли Кейла из сада в городскую тюрьму, где он при везении протянул бы в лучшем случае до утра.
— Теперь мы сами о нем позаботимся, — сказал Альбин, за спиной которого стояло десять человек в особой форме: в черных жилетах и черных котелках.
— Сержант-командир велел нам отвести его в тюрьму, — воспротивился старший из солдат.
— Я капитан Альбин из Службы внутренней безопасности. Я отвечаю за безопасность в Цитадели, так что отдайте его нам, иначе…
Командный голос Альбина, а также грозный вид десяти его «бульдогов», как их отнюдь не любовно называли, напугали солдат, которых редко допускали в Цитадель и которые, очутившись в таком странном месте, чувствовали себя не в своей тарелке. Тем не менее старший солдат предпринял еще одну попытку:
— Я должен спросить разрешения у сержанта.
— Спрашивай у кого хочешь, но это — наш узник, и он пойдет с нами сейчас же. — С этими словами капитан Альбин кивнул своим людям, те выдвинулись вперед, и лишенные выбора солдаты неуверенно позволили забрать Кейла.
Старший солдат сделал знак одному из трех других, и тот стал, пятясь, отходить в сад за помощью, но «бульдоги» уже схватили Кейла и, приподняв над землей, понесли сквозь лабиринт аллей, втекающих в Цитадель и вытекающих из нее. К тому времени, когда подоспела помощь, все они уже исчезли.
Уже через десять минут Кейл находился под замком в личном изоляторе Випона, и надзиратель трудился над цепями, сковывавшими его руки. Еще через двадцать минут, со свободными руками, Кейл стоял посреди тускло освещенной камеры. Дверь за ним закрыли и заперли. Такие же камеры находились по обе стороны от него, отделенные частично стеной, частично решеткой. Кейл сел и глубоко задумался о том, что натворил. Это были невеселые мысли, но через несколько минут их прервал голос из камеры справа:
— Закурить есть?
15
— Похоже, мы встречаемся только при неблагоприятных обстоятельствах, — сказал ИдрисПукке. — Вероятно, нам следует изменить стиль поведения.
— Говори о себе, дедуля. — Кейл сел на деревянную лавку и сделал вид, что не обращает внимания на своего соседа-заключенного. Новая встреча с ИдрисомПукке казалась слишком уж счастливой случайностью.
— Нечаянное совпадение, — заметил ИдрисПукке.
— Можно и так сказать.
— Именно так я и говорю. — ИдрисПукке помолчал. — Что привело тебя сюда?
Кейл хорошо подумал прежде, чем ответить:
— Подрался.
— Из-за простой драки тебя не посадили бы в личную тюрьму Випона. С кем подрался?
Кейл снова обдумал свой ответ. Впрочем, что уж тут думать?
— С Конном Матерацци.
ИдрисПукке расхохотался, но в его смехе явно ощущались восхищение и уважение, и Кейлу, как он ни старался, было трудно скрыть удовольствие, которое доставила ему лесть.
— Бог ты мой! С самим Мальчиком-Золотые-Яйца! Учитывая то, что я слышал, тебе повезло: ты еще жив.
Кейл понимал, что его провоцируют, но, несмотря на свои необычные способности, он все еще был слишком молод.
— Это ему повезло. Хорошо, если он уже пришел в себя, но голова у него наверняка раскалывается.
— Да, с тобой не соскучишься. — ИдрисПукке помолчал. — И тем не менее это не объясняет, почему ты попал именно сюда. Какое дело Випону до той драки?
— Может, дело в мече?
— Каком мече?
— Мече Конна Матерацци.
— А при чем тут меч?
— Ну, это не совсем его меч.
— То есть?
— На самом деле это меч Маршала Матерацци. Тот, который они называют Лезвием. — На сей раз тишина воцарилась надолго. — После того, как я вырубил Конна, я зажал меч между двумя камнями и сломал его.
Молчание ИдрисаПукке было долгим и ледяным.
— В высшей степени бессмысленный акт вандализма, если можно так выразиться. Меч был произведением искусства.
— Мне некогда было восхищаться, поскольку Конн хотел раскроить им меня надвое.
— Но ведь к тому времени поединок был окончен, если я правильно понимаю.
Надо признать, что Кейл начал сожалеть о своем импульсивном поступке в тот самый момент, когда сломал меч.
— Хочешь совет?
— Нет.
— Но я все равно тебе его дам. Если хочешь кого-то убить — убивай. А если хочешь оставить в живых, то дай возможность жить. Но никогда не перебарщивай ни в том, ни в другом. — Кейл повернулся к ИдрисуПукке спиной и лег на лавку. — Пока будешь спать, поразмысли вот над чем. Все, что ты натворил, а особенно то, что ты сломал меч, означает только одно: ты должен был оказаться в руках Дожа. Поэтому все равно непонятно, почему ты очутился здесь.
Спустя полчаса не спавший Кейл услышал, как отпирают дверь его камеры. Он сел на лавке и увидел, что в камеру вошли Альбин и Випон. Випон смотрел на него мрачно.
— Добрый вечер, Лорд Випон, — бодро воскликнул ИдрисПукке.
— Заткнись, ИдрисПукке, — ответил Випон, не сводя глаз с Кейла. — А ты расскажи мне — причем, я хочу знать всю правду, иначе, клянусь богом, я сию минуту отдам тебя людям Дожа, — расскажи точно, что случилось, а когда закончишь об этом, расскажи правду о том, кто ты есть на самом деле и как оказалось возможным, что ты победил Конна Матерацци и его друзей с такой легкостью. Подчеркиваю: правду, в противном случае я солью тебя Дожу, как сливают воду с вареной спаржи.