Левая Рука Бога - Хофман Пол. Страница 58

Ни один из них другому не верил. Китти Заяц, конечно, был рад подзаработать на войне, однако его планы простирались гораздо дальше.

— Потребуется время, — снова смрадно выдохнув, сказал Китти Заяц, — но наш план будет готов не позже, чем через три недели.

— Это слишком долго.

— Возможно, но именно столько времени это займет. До свидания.

На этом Искупителя Стремечко Роя препроводили из личных покоев Китти Зайца во двор и дальше — в город.

На площади перед виселицей собралась толпа, глазевшая на болтавшихся в петлях двух юношей не старше шестнадцати лет. На шее у каждого имелась табличка с надписью: «НАСИЛЬНИК».

— Кто такой насильник? — спросил у сопровождавшего его охранника Искупитель Стремечко Рой, знавший по опыту, что невинность и жестокость способны мирно сосуществовать.

— Любой, кто пытается сбежать, не заплатив, — последовал ответ.

Направляясь к тщательно охраняемым теперь внешним помещениям покоев Арбеллы Лебединой Шеи, Кейл размышлял. Несмотря на всю свою недоверчивость и обиду по отношению к Арбелле Лебединой Шее, даже он начал замечать, что ее обращение с ним сделалось мягче. Она больше не сверкала на него гневно очами и не съеживалась, когда он оказывался рядом. Порой он даже спрашивал себя, не таится ли в ее взгляде некий важный смысл (хотя, конечно, ему и в голову бы не пришло опознать в нем жалость или желание), но тут же отказывался от предположения за полной его бессмысленностью. И тем не менее нечто необычное происходило.

Погруженный в эти мысли, Кейл лишь в последний момент заметил на краю тренировочной арены группу мальчиков лет десяти, которые угрюмо и злобно бросались друг в друга камнями. Подойдя ближе, он увидел, что один из них был постарше, лет четырнадцати или около того, высокий, стройный и красивый, как подобает отпрыску рода Матерацци. Но что было страннее всего, так это то, что младшие мальчики, как оказалось, бросались камнями не друг в друга, а в этого подростка, обзывая его при этом обидными словами: «Придурок! Недоносок! Слюнявый горлосранец! Говеный губошлеп!» — и снова град камней. А подросток, несмотря на свой рост, лишь пытался увернуться в страхе и смятении, вздрагивая, когда камень попадал в него. Один угодил ему прямо в лоб, и мальчик рухнул на землю, как мешок. Орава уже было обступила его и начала пинать ногами, но тут подоспел Кейл, рванул одного за ухо, наподдал другому, слегка пнул ногой под зад третьего. Через секунду вся банда уже мчалась врассыпную, на ходу выкрикивая ругательства.

— Увижу такое еще раз, маленькие подонки, — въеду сапогом в дупу по самое голенище! — крикнул он им вслед, потом склонился над обмякшим на земле подростком. — Все в порядке, они разбежались, — сказал он свернувшемуся клубком плачущему парнишке, который закрывал лицо руками.

Никакой реакции, мальчик продолжал поскуливать.

— Я тебя не обижу. Они ушли, — повторил Кейл.

По-прежнему — никакой реакции. Начав немного раздражаться, Кейл тронул его за плечо. Мальчик вскинулся и инстинктивно выбросил руку вперед, нечаянно заехав Кейлу по лбу. От удивления и боли Кейл отпрыгнул назад, а паренек, глядя на него в крайнем изумлении, стал отползать к стене, жутко озираясь в поисках своих мучителей.

— Черт! — сказал Кейл. — Черт! Черт! Черт! — У мальчишки оказались железные костяшки, Кейлу показалось, будто он получил скользящий удар молотком. — Что с тобой, чертов маньяк? — заорал он на таращившего глаза подростка. — Я тебе помог, а ты чуть не снес мне голову.

Мальчик продолжал молча со страхом глядеть на Кейла и наконец заговорил, только это была не человеческая речь, а набор каких-то нечленораздельных хрюканий и кряканий.

Не привычный к хромым, слепым и прочим калекам — они в Святилище долго не задерживались, — Кейл не сразу понял, что парень немой. Он протянул ему руку. Медленно, с опаской, подросток принял ее, и Кейл помог ему подняться.

— Идем со мной, — сказал он. Мальчик смотрел на него, выпучив глаза и не произнося ни звука. Не только немой, но и глухой, понял Кейл, жестом показал ему следовать за ним, и мальчик, скуля от боли и унижения, повиновался.

Когда десять минут спустя Кейл во временном караульном помещении бинтовал ему рану, туда ворвалась Арбелла Лебединая Шея в сопровождении Рибы. Увидев кровь на лице мальчика, сидевшего перед Кейлом, она страшно закричала:

— Что ты с ним сделал?!

— Ты что несешь, сучка бешеная? — забывшись от возмущения, закричал он в ответ. — Его избивала банда твоих сопливых обожателей, а я их разогнал.

Устыдившись, она смущенно посмотрела на него, сожалея, что испортила то, над чем трудилась несколько последних дней.

— Прости. Прости, — сказала она так жалобно и сокрушенно, что Кейл испытал острое удовлетворение. Впервые он ощутил собственное превосходство в ее присутствии. Тем не менее он лишь снисходительно фыркнул. — Мне очень неловко, — повторила она, подошла к мальчику, взволнованно осмотрела его и поцеловала. Кейл никогда не видел, чтобы она кому-нибудь выказывала такое сострадание, и, потрясенный, не мог отвести глаз. Мальчик сразу же начал успокаиваться. Гладя его по голове, Арбелла Лебединая Шея сказала:

— Это мой брат, Саймон. Большинство людей называют его Саймоном-Недоумком — не в моем присутствии, конечно. Он глухонемой. Что случилось?

— Он был на тренировочной арене, и компания малолеток бросалась в него камнями.

— Изверги! — вздохнула она, ласково посмотрев на брата. — Пользуются тем, что им все сойдет с рук, потому что он не может пожаловаться.

— А у него что, нет телохранителя?

— Есть, но ему хочется побыть одному, и он постоянно сбегает от него, чтобы потренироваться на арене, он хочет быть таким же, как другие. Но его ненавидят и боятся, потому что он отсталый — говорят, будто он одержим дьяволом.

Почувствовав себя гораздо лучше, Саймон начал тыкать пальцем в Кейла и изображать: сначала как в него кидали камни, потом — как Кейл его спас.

— Он хочет тебя поблагодарить.

— Откуда ты знаешь? — излишне прямолинейно поинтересовался Кейл.

— Ну ладно, я, может, точно и не знаю, но у него доброе сердце, пусть он немного и отстает в развитии. — Она разжала ладонь Саймона и протянула ее Кейлу. Сообразив, чего от него ждут, Саймон так энергично затряс руку Кейла, что тот не сразу смог ее отнять. Между тем кровь просочилась сквозь временную повязку на голове мальчика. Кейл жестом велел ему сесть и под бдительным надзором Арбеллы снял ее. Рана длиной в два дюйма имела устрашающий вид.

— Эти малолетние ублюдки могли выбить ему глаз. Нужно зашить.

Арбелла Лебединая Шея с удивлением посмотрела на Кейла:

— Что ты имеешь в виду?

— Рану надо зашить так же, как ты зашиваешь порванную рубаху или носок, — пояснил он и сам же рассмеялся: — Разумеется, не так, как это делаешь ты.

— Я позову врача.

Кейл насмешливо фыркнул:

— Ваш врач, который меня лечил, непременно прикончил бы меня, если бы его не остановили. Дело не только в том, что у твоего брата останется большой шрам, такие рваные раны опасны тем, что долго не заживают. Десять против одного, что она загноится, и тогда — бог знает… А три-четыре стежка стянут ее, и потом никто даже не найдет места, где она была.

Арбелла Лебединая Шея смотрела на него в полной растерянности:

— Давай я сначала все же позову врача, чтобы он его осмотрел. Постарайся понять меня.

Кейл пожал плечами:

— Дело хозяйское.

Спустя час прибыли два врача, которые долго и громко спорили друг с другом, но кровотечение остановить так и не сумели, а сделали только хуже, потому что беспрерывно копались в ране, травмируя ее. В конце концов они так намучили Саймона и боль стала такой невыносимой, что он больше не давал им к себе приблизиться. Кровь между тем продолжала хлестать из раны.

Понаблюдав за этим несколько минут, Кейл вышел и возвратился через полчаса. Саймон стоял, забившись в угол, и никого к себе не подпускал, даже сестру.