Правила возвышения - Коу Дэвид. Страница 71

Ему нужно только признание, говорил себе герцог. То же самое он говорил прелату, Шерику и всем остальным, которые изъявляли готовность слушать. Но остановился бы он, предал бы преступника казни, если бы мальчишка признался в первый же день? Андреас хотел ответить «да» и хотел поверить в свою искренность, но в глубине души он все понимал. Как наверняка понимали Баррет и Шерик. Необходимость получить признание являлась лишь предлогом, и не более того. Каждый упорный отказ мальчишки сознаться в преступлении доставлял Андреасу наслаждение, ибо давал ему право резать мечом, жечь факелом тело убийцы, ломать пальцы обагренных кровью рук. Тавис был истинным сыном своего отца, и его упрямство оставалось для Андреаса последним источником радости, пусть и злобной.

Самому герцогу он искренне сочувствовал. Он знал, что значит потерять ребенка, и потому понимал настойчивые требования Явана увидеться с мальчиком и угрозы начать войну в случае отказа. Однако, подобно своему сыну, герцог Кергский не имел права отрицать очевидное. Возможно, лгал только сын, но, соглашаясь с ложью, отец тоже становился лжецом.

Андреас встал, в очередной раз осушил кубок и резко поставил его на стол. Потом он принялся ходить взад-вперед большими шагами, сгибая и разгибая руки, словно солдат, соскучившийся по битве. Одна мысль о Бриенне, Тависе и Яване возбудила в нем смутное беспокойство и жажду крови.

Он оказался в коридоре еще прежде, чем додумал свою мысль до конца. Все остальные уже спали — Иоанна, Шерик, даже Баррет. Но стражники, безусловно, бодрствовали, и Андреас нисколько не боялся потревожить сон мальчишки.

Двое стражников стояли во внутреннем дворе, перед входом в тюремную башню. Вообще-то им полагалось находиться внутри, непосредственно перед дверью темницы. Андреас знал это — и они тоже, судя по испуганному выражению, которое появилось на лицах обоих при виде него. Однако герцог не мог винить их. Даже при закрытой двери тяжелый тюремный смрад проникал сквозь маленькое смотровое окошко и распространялся по всей башне. На месте стражников он бы тоже предпочел стоять снаружи.

— Откройте дверь и принесите мне два факела, — приказал Андреас, не потрудившись сделать замечания по поводу местонахождения стражников.

Они оба бросились выполнять приказ, но один успел спохватиться и выпалить на бегу: «Да, милорд».

Когда тяжелая дверь темницы отворилась, Андреас начал спускаться по ступенькам, держа в руках два факела. От выпитого вина герцога клонило в сон, но он держался. Он всегда умел держаться.

— Просыпайся, Тавис! — крикнул он. — Нам пора приступать к следующему…

Андреас застыл на месте, занеся ногу над ступенькой, не в силах поверить своим глазам. Спускаясь в темницу последние несколько раз, он уже был готов увидеть мертвого Тависа. Он орудовал мечом и факелами немилосердно, а Тавис был всего лишь незрелым юнцом, несмотря на всю свою порочность. Но Андреас даже не предполагал, что Тавис может просто исчезнуть. Еще никто никогда не убегал из темницы Кентигернского замка. Однако сейчас герцог видел одни только цепи, свисавшие с запятнанной кровью каменной стены.

Герцог воткнул один из факелов в железное кольцо на стене, потом вытащил из ножен свой меч и начал осторожно спускаться дальше по ступеням.

— Стража! — крикнул он. — Быстро сюда! И принесите еще факелов!

Сердце у Андреаса буквально выпрыгивало из груди, и сжимавшая меч рука сильно дрожала. Ну где же эти проклятые стражники?

— Пошевеливайтесь! — прорычал он.

Один из мужчин сбежал по ступеням, уже держа наготове свой меч.

— В чем дело, милорд?

— Где второй стражник?

— Пошел за факелами, милорд.

Герцог кивнул и тяжело сглотнул. Конечно, на это потребуется время.

— Где мальчишка? — спросил он.

Даже в полумраке он увидел, как побледнел мужчина, бросив взгляд на стену, у которой много дней стоял Тавис.

— Я… я не знаю, милорд!

Андреас указал мечом в дальний угол помещения.

— Камера смертников, — прошептал он. — Проверь там. Мужчина кивнул, но замер в нерешительности. Андреас отдал ему свой второй факел.

Стражник медленно прошел вперед, опустился на колени, просунул факел в узкое отверстие, ведшее в соседнюю крохотную камеру, и осмотрел помещение. Минуту спустя он выпрямился и, обернувшись к герцогу, отрицательно покачал головой. Казалось, он стискивал зубы, борясь с приступом тошноты. Через несколько секунд мужчина обрел дар речи:

— Там его нет, милорд. Там только разбойник, которого мы давеча посадили в тюрьму. И он… — Стражник снова стиснул зубы и потряс головой.

— Кто-нибудь заходил в камеру сегодня?

— Нет! — воскликнул стражник, испуганно вытаращив глаза. — Клянусь вам!

Андреас посмотрел на него волком:

— Кто-нибудь мог войти сюда, пока вы торчали снаружи?

— Он все время находился при мне. — Стражник показал железный ключ. — Никто не мог войти в темницу или выйти оттуда без моей помощи.

— Очевидно, кто-то смог. — Герцог подошел к стене и наклонился. Кандалы лежали на полу, расколотые пополам.

Второй стражник торопливо сбежал по ступенькам с двумя факелами в руках. Увидев, что узник исчез, он резко остановился и посмотрел на своего товарища. «А где?..» Он осекся и бросил взгляд на Андреаса, с видом еще более испуганным, чем прежде.

Андреас выхватил у него один из факелов и принялся осматривать камеру. Он толком не знал, чего ищет, но должен был хоть чем-нибудь заняться, чтобы не проткнуть мечом обоих мужчин.

Кроме расколотых кандалов, он не увидел на полу ничего необычного. Окошко под потолком по-прежнему прикрывала железная решетка, а в камеру смертников Андреас соваться не собирался, хотя и сомневался, что эти болваны способны справиться даже с таким простым делом, как осмотр помещения. Со своего места он чувствовал смрад, исходивший от разлагавшегося трупа. По всей видимости, Тавис поднялся по лестнице и вышел через дверь. Другого пути отсюда не было. Следовательно, мальчишке кто-то помогал. Но явно не эти двое. Ни один из них не был достаточно умен, чтобы оказаться полезным в подобном деле. В силу своей глупости они представляли для врагов больше ценности в нынешнем своем качестве, нежели в качестве сообщников.

Грязно выругавшись, Андреас резко повернулся к мужчинам:

— Поднимите тревогу!

Один из них двинулся к двери, но герцог поднял меч, останавливая его:

— Впрочем, не надо. — Он направился к лестнице. — Я сам сделаю это. Вы двое можете остаться здесь.

— Но милорд!..

Он даже не замедлил шаг:

— Скажите спасибо, что я не убил вас на месте.

Поднявшись по ступенькам, Андреас с грохотом захлопнул за собой дверь темницы и с криком ворвался в караульню. Возможно, Тавис еще не выбрался из замка. А если все-таки выбрался, наверняка еще оставался в городе. Впрочем, это не имело значения. При необходимости он разыщет мальчишку даже в Уулране. Андреас поклялся всем богам, что убийца его дочери не уйдет от заслуженного наказания.

Фотиру удалось избежать встречи с кентигернскими стражниками на обратном пути в свою комнату. Он думал, что Ксавер снова заснул, но ошибался.

— Он свободен? — спросил мальчик, едва советник открыл дверь.

Фотир прижал палец к губам, призывая Ксавера к молчанию. Он тихо притворил за собой дверь и только потом прошептал:

— Да. Он свободен.

— С ним все в порядке?

Кирси начал раздеваться.

— Ложитесь, и я вам все расскажу.

Ксавер быстро вернулся к кровати и лег.

— Лорд Тавис нуждался в исцелении. Его пытали, как мы и предполагали.

— Но сейчас ему лучше?

— Когда я уходил, он уже мог двигаться. Но Тавису потребуется еще несколько дней на лечение, и даже после этого не все раны заживут полностью. Многие шрамы останутся у него до конца жизни.

— Надеюсь, все они сгниют в Подземном Царстве! — сказал мальчик. — Андреас, стражники, все они.

Фотир кивнул и лег в свою постель.