Воссоединенный (ЛП) - Хоук Коллин. Страница 47

Взвесив варианты, я решила принять мнение львицы, и рыдания феи с тревогой человека быстро растаяли, как свет звезд сквозь пальцы. Было приятно избавиться от какофонии мнений, пытающихся пошатнуть мое, пытающихся забрать власть.

Мы шли по длинному коридору, который закончился развилкой.

— Куда? — спросил Ахмос, скорее себя, чем меня. Он размышлял над выбором.

Я смотрела на проход слева, что-то тихо шептало из глубин. Мои глаза остекленели. Разум бурлил, словно там мололи зерно, но меня все равно манило. Оно манило меня и двигалось через дыры в камнях, погружалось глубже во тьму, тяжело и жарко дышало.

— Слышишь это? — спросила я у Ахмоса, глядя на тьму впереди.

— Нет, — ответил он. — Ты слышишь моих братьев?

— Меня зовут не они. Там что-то древнее. Оно не отсюда.

— Что там? — спросил Ахмос, встав передо мной в боевой стойке.

Я проскандировала певучим голосом:

— Пути и реки вьются, скрывая солнце, звезды; если укус боимся, то потеряем все мы.

Не знаю, как долго я стояла и тихо напевала, но я пришла в себя, когда Ахмос с силой встряхнул меня.

— Что там, Уасрет? — потребовал он. Его серые глаза пылали, как тучи над пустыней.

— Ты злишься на меня? — спросила я, прижимая ладонь к его твердой груди.

Он судорожно выдохнул.

— Нет. Я просто… не хочу потерять и тебя.

— Потерять меня? — спросила я, склонив голову. — Это невозможно. Меня нельзя потерять, — на его лице не появилось облегчение. — Ах, — сказала я, предположив, что он заботится не только обо мне. — Тогда знай, что дальше по этому пути лежат твои братья, — сказала я ему. — Твои братья и… что-то еще. Понадеемся, что мы найдем их раньше.

Ахмос шлепнул ладонью по своей шее, потер и кивнул.

— Точно.

Мы прошли пещеру с призраком в плаще из листьев, тонких и потрепанных, как осенний лес перед снегом. Когда он заметил нас, то поспешил к нам, теряя листья в процессе.

Он отчаянно собирал их, прижимал к животу, молил нас пришить их обратно. Я знала, что ему придется смириться с правдой, когда они рассеются, ведь под ними был скелет. Не его скелет, а того, кого он убил и скрыл под горой листьев давным-давно.

Скривившись, я потащила Ахмоса мимо него.

В следующей пещере была женщина в старом кружевном свадебном платье. Она не была смертной, но обманом заставила смертного жениться на ней. Она хотела любить его, но плоть ей нравилась больше. Во время медового месяца она сорвалась и поглотила его, начав с ног. Теперь она раскачивалась в платье, тихо пела жениху, который теперь всегда был с ней, но не так, как предполагал. При этом она щипала пальцы ног, и они кровоточили.

Мы прошли пещеру с чем-то, похожим на лошадь, но это был смертный, забивший лошадь до смерти. Он бегал и бегал по камню, ранившему его ноги, но никуда не уходил. Он ел траву, растущую из камня, набивал живот, пока он не раздулся и лопнул.

Ахмос, к счастью, видел только мерцание этих существ, они были дольше всех в гробнице. У них почти не осталось энергии. Было сложно проходить мимо тех. Кто еще заслуживал наказания, но я как-то делала это, держась за Ахмоса, закрывая глаза, когда вид был ужасным.

Были и другие. Те, кто смирно сидел, уже без сил. Те, кто ждал, когда им разрешат уйти, умереть по-настоящему. Мне даже понравилось освобождать их от того, что приковывало их к месту.

Мы попали к большой комнате, закрытой камнем. Энергия пульсировала на другой стороне. Я прижала ладонь к барьеру и закрыла глаза.

— Они там? — спросил шепотом Ахмос.

— Да, — ответила я. — Но с ними что-то еще, — я выдохнула, шипя, и сказала. — Я не могу убрать камень. К сожалению, я много сил потратила на паучиху и существ, которых мы проходили. Мое физическое тело слабое, а душа как у новорожденного. Я не могу тянуть силу из живых здесь, такой только ты, а я не стала бы осушать тебя еще сильнее. Ты уже многим пожертвовал, чтобы сохранить нам жизнь.

Если он и был удивлен, он этого не показал.

— Я могу поискать путь, — тихо сказал он.

Я кивнула и отошла. Ахмос нашел трещину в камне, провел по ней пальцем, шепча заклинание. Камень задрожал и треснул. Луч серебряного света полился из трещины, становясь шире на моих глазах. Ахмос отодвинул меня на пару шагов и заслонил собой. С гулом камень развалился на несколько обломков, одна часть рассыпалась, куски разлетелись по проходу. Пыль сыпалась на наши головы.

Раздался громкий стон, жаркий воздух отбросил порывом мои волосы. Ахмос шагнул вперед и призвал свое любимое оружие, дубинку, из пыли. Она сияла в темноте, напоминая сияние его кожи.

— Пойдем осторожно, — прошептал он, притягивая меня к себе и поднимая в другой руке оружие.

У меня было оружие, но я не вытащила лук. Если мне потребуются ножи-копья, я быстро достану их. Но что-то говорило мне, что лучшим оружием сейчас станет разум. Пещера была крупнее всех, что мы прошли. Не было сомнений, что где-то здесь были его братья. Ахмос позвал бы их, если бы я позволила, но я не дала ему это сделать. Мы не хотели привлекать внимание существа, что обитало здесь.

Мы обходили камни и арки, пока не наткнулись на двух рыцарей, застывших на месте. Они словно охраняли вход в зияющую яму за ними. Земля гудела от нашего приближения, и мы замерли. Когда дрожь прекратилась, мы осторожно шагнули вперед.

Ахмос поднял забрало первого рыцаря.

— Это Астен, — восхищенно прошептал он.

Пока он шел ко второму, я боролась с львицей. Она переживала, видя сына Египта таким. Я тоже беспокоилась из-за его вида. Он выглядел мертвым. Ахмос подтвердил, что второй рыцарь был Амоном, отошел и задал вопрос, на который у меня не было ответа.

— Почему они такие? — спросил он. — Они не отвечают, я не ощущаю их, хоть стою рядом с ними.

— Они здесь, ошибки нет, но я не могу пробраться в их разумы, — призналась я. — То, что произошло с ними, было уже после того, как Лили призвала тебя в тело. Я не смогу пробудить их сейчас. Они меня не услышат.

Пещера зло дрожала, мы пошатнулись и чуть не упали. Рыцари не шелохнулись. Я склонила голову, размышляя, осторожно шагнула к краю ямы, которую они охраняли. Я искала по тьме существо, древнее, делившее это место с сыновьями Египта. Оно было сильным, было против нашего вмешательства. Его имя мне не давалось, и это мне кое-что напоминало. Я уже с таким сталкивалась. Существо смотрело на меня из бездны убийственными желтыми глазами.

— Приди ко мне, Извилистый, — позвала я. — Приди и скажи, зачем ты держишь их в плену.

Я упала на колено, огромное существо выбралось из тени, и земля задрожала подо мной. Сначала было видно язык, пробующий воздух. А потом появилась огромная голова. Я знала сразу, что это не Апеп. Нет. Это была его половина, его близнец. Я отчаянно искала его имя, но, как и у Апепа, оно мне не давалось. Имя крутилось на языке, но не срывалось с губ.

«Зачем ты меня беспокоишь? — змей открыл пасть, клыки сияли в свете тела Ахмоса, он поднял голову и опустил на край ямы. — У тебя нет дел на моей территории, богиня», — прошипел он, придвигаясь ближе.

— Я не хотела тебя беспокоить, — сказала я. — Мы пришли за сыновьями Египта, двумя стражами, которые попали в гробницу с тобой.

«Вы их не получите, — сказал змей. — Они — мои».

— Ты не проглотил их. Зачем они тебе здесь?

Змей замер. Я знала, что он задумал. Он хотел, чтобы мы с Ахмосом остались здесь, как эти двое. Но я не позволю этому произойти.

«Я одинок, — ответил он. — Это мои товарищи».

— Но они не могут говорить с тобой в таком состоянии.

«Верно. Но и уйти не могут», — змей подбирался все ближе к нам с Ахмосом, тот поднял дубинку в предупреждении, но опустил, когда я покачала головой.

— Я знаю, почему ты один, — сказала я. — И знаю, где твоя вторая половина. Тот, что вечно голоден.

«Глупая богиня, — прошипел он. — Я знаю, где моя половина. Я не могу покинуть темницу. Если бы и мог, мы бы раскололи космос, пытаясь поглотить друг друга».