Ловцы душ (ЛП) - Пекара Яцек. Страница 28

– Рассказывай.

– Маурицио Хоффентоллер, – он закрыл глаза, – попал в языческий плен во время последнего крестового похода. Вернулся через тридцать семь лет...

– Это не тот. – Я махнул рукой. – Прадед Матиаса погиб.

– Маурицио Хоффентоллер, герб которого Бык с Тремя Рогами, – сказал Курнос поясняющим тоном.

– Этот третий рог у него, наверное, между ног, – ухмыльнулся Первый. – Ведь кто видел быка с тремя рогами на голове?

– Может быть, кузен? – Предложил я, не обращая внимания на слова близнеца. – Двое двоюродных братьев попали в плен, один погиб, один вернулся?

– Вот этого не знаю, Мордимер.

– А если бы единорог трахнулся с быком, что бы из этого вышло? – Спросил Второй.

– Ха! – Буркнул я про себя, не обращая на этот раз внимания на второго из близнецов.

Существовали три варианта. Как я уже сказал, Маурицио мог быть двоюродным братом прадеда Хоффентоллера, и поэтому он носил то же самое имя и был отмечен тем же гербом. Или кто-то, от кого Курнос услышал эту историю, ошибался. Или Матиас обманул меня. Только зачем ему это делать? Смерть в языческой неволе была, несомненно, судьбой более славной, чем возвращение после стольких лет. Однако людей, которых язычники принуждали к рабской работе, никто не винил за злую судьбу. Семьи, иногда даже долгие годы, искали их или пытались выкупить. Разве что... они отреклись от Иисуса в обмен на сомнительную привилегию стать надзирателем бывших боевых товарищей. Тогда действительно была причина для позора. Неужели прадед Матиаса на самом деле был таким вероломным рыцарем, человеком слабого духа? Одним из тех, для кого искушение мирскими выгодами стало сильнее надежды на спасение и воскресение у Господнего престола? Но чего подобный отступник мог искать в нашей империи через тридцать семь лет? Он ведь должен был вернуться уже стариком, или почти стариком. И не мог ожидать тёплого приёма, если только не состряпал правдоподобную историю, которая свидетельствовала о его невиновности и, кто знает, может быть, даже героизме. Так что тогда мой заказчик не скрывал бы факта возвращения прадеда, а скорее хвалился бы его мужеством.

– Где ты слышал эту историю, Курнос? – Спросил я.

– А если бы что-то родилось от свиньи и мужчины? Что это была бы за девчонка! Всех сосков не перецелуешь! – Размечтался Первый.

– Таверна «Под Шёлковым Платком», – ответил Курнос, даже не задумавшись. – Двое дворян говорили о крестовых походах.

Я знал эту гостиницу, поскольку с её названием была связана забавная история. Много лет назад рядом с ней возвышался городской эшафот, на котором однажды должны были казнить вора и бродягу. Однако подкупленная заранее молодая блудница подбежала к осуждённому и набросила ему на голову платок, восклицая: «Он мой», что, по закону и обычаю, означало, что преступник должен быть освобождён и отдан ей в мужья. К счастью, офицер стражи и чиновник бургграфа не дали себя обмануть. Вор всё же был повешен, а проститутка – высечена под его дрыгающим ногами телом. История, как я уже говорил, была забавная, но она никак не могла мне помочь в решении дела Хоффентоллера.

– Ты услышал тогда что-то ещё? – Спросил я Курноса.

– Потом мы пить пошли. – Покачал он головой.

Ну, вот и вся польза от памяти Курноса…

– Или от коровы, – сказал Второй, – потому что вымя огромное...

– Мы остаёмся здесь по крайней мере ещё на одну ночь, – решил я после долгих раздумий. – А там, кто знает, может, и дольше.

– Мордимер надумал, похоже, посетить местный хлев, – ухмыльнулся Первый.

– Или коровник! – Второй закатился от смеха и хлопнул руками по бёдрам от великой радости.

Я только посмотрел на них и покачал головой. Близнецы были иногда полезны, но весьма часто меня раздражало их примитивное чувство юмора и грубые нравы. Что ж, я нёс крест их общества, как и многие другие кресты в моей жизни, и поверьте, что его было ещё относительно легко нести. Кроме того, раз уж речь зашла о близнецах, то, во-первых, они располагали некоторыми уникальными способностями, а, во-вторых, несмотря на свой малый рост, умели очень хорошо драться. Мало какой человек умел так метко стрелять из арбалета, как они, а ножами они закололи и зарезали уже не одного противника. Я смотрел на них, как они хлопают друг друга по плечам и заливаются над собственными шутками. Они выглядели так невинно. Два весёлых маленьких человечка с пухловатыми лицами, выцветшими глазами и явно намечающимися лысинами. Не знаю почему, но с некоторого времени меня всё сильнее охватывало чувство, что когда-нибудь эти нелепые собачки кинутся мне на горло. Для их же блага я надеялся, что этот момент наступит как можно позднее.

– Даю вам выходной, – решил я. Они даже не обрадовались, ибо достаточно давно меня знали, чтобы понять, что эти слова означают на самом деле.

– Близнецы в одну сторону, Курнос в другую. Пошляйтесь по сёлам, поболтайте в тавернах, выпейте с местными. Я хочу знать, о чём они сплетничают, что их беспокоит, что они думают о Рейтенбахе... Не нажимайте слишком сильно, и, – я погрозил им пальцем, – никаких драк. И, – погрозил снова, – никаких девок.

Близнецы скривились одновременно, как по команде.

– Никаких девок, – повторил я решительно. – Никакого мухлежа в карты или кости. Лучше не играйте вообще, даже если вас позовут. Вы меня поняли?

Они покивали головами.

– Хорошо, что поняли, – подытожил я. – И лучше об этом не забывайте, иначе из живых ремней нарежу.

Мои спутники вели себя иногда как непослушные собаки. В конце концов, не просто так близнецы недавно отсидели шесть недель в нижней башне. Но они знали, что, во-первых, я их кормлю, во-вторых, они уже изучили, что Мордимер Маддердин во время расследования становится человеком, тяжело воспринимающим ошибки и упущения. Таким образом, я думал, что они справятся с назначенной миссией. Как Первый, так и Второй умели завоевать доверие собеседников, особенно, когда это были люди простые. Ба, даже Курнос, несмотря на отталкивающую и грозную физиономию, мог стать отличным компаньоном, если только знал, что подобная игра будет ему выгодна.

– Приведите себя в порядок, – я посмотрел на них с отвращением.

Первый пёрнул, Второй рыгнул. Это был не тот ответ, которого я ожидал.

– Мы знаем, пр-равда, что уж... – Забормотал Первый.

– Мы, к-как бы, на службе нап-пились, – добавил Второй так же невнятно, но с чётко различимой гордостью в голосе.

Нет. В таком состоянии я не мог с ними общаться.

– Курнос, возьми этих идиотов и сделай с ними что-нибудь. Когда вернётесь, они должны быть трезвыми.

Я не ожидал, что это займёт так много времени, но они, наконец, вернулись. Курнос с чрезвычайно довольной миной, а близнецы злые и промокшие до нитки.

– Хм? – Я посмотрел на Курноса.

– Я бросил их в ров. – Он пожал плечами.

– Протрезвели?

– Да, – Первый и Второй произнесли это слово хором, опередив Курноса.

– Я так рад, – сказал я с намеренно наигранным энтузиазмом. – Водоросли с себя сними. – Я посмотрел в сторону Второго.

Он пошарил в волосах и вытащил из них связку зелёных, скользких, спутанных нитей.

– Ну, слушаю, – сказал я.

– Девки пропали, – сказал Первый. – Четыре. – Он выставил пальцы.

– Как это пропали?

– А так: пропали. Пошла такая козу пасти и не вернулась. Для примера, правда, говоря...

– Молодые?

– Молоооо… – Первый неожиданно блеванул себе на ботинки, – дые. Извини, Мордимер.

Его снова вырвало, наконец он с облегчением вздохнул и улыбнулся. Выплюнул кусок мяса, застрявший между зубов.

– За что Бог меня так наказывает? – Спросил я, не рассчитывая на ответ.

– Все молодые, но только об одной сказали, что, якобы, красавица, – добавил Второй.

– Когда пропали?

– По весне.

– Все как та первая? Крестьянки?

– Как бы, крестьянки.

– Идите пока и отоспитесь. Завтра ещё поговорим.

Они вышли, и я остался один на один с Курносом. Я сел чуть дальше от него, хотя не знаю, могло ли это дать какой-нибудь эффект, поскольку запах, исходящий от его тела, казалось, заполнял всю комнату.