Во имя Света (СИ) - Соот'. Страница 11
Атэ подошёл и наклонился, чтобы поднять светильник. Рэн тут же вскинул руки в защитном жесте.
- Всё в порядке, - сказал Атэ, беря руки Рэна в свои, и мягко поглаживая, чтобы успокоить чародея. - Ты хотел выйти на веранду?
- Если можно, - тихо сказал чародей.
- Идём, - Атэ мягко потянул кисти мага, указывая ему дорогу.
Оказавшись на веранде, чародей на ощупь добрался до скамьи и, положив руки на деревянный стол, повернул голову во двор. Атэ проследил за его несуществующим взглядом. Клумбы старого парка давно заросли травой. Легкий ветерок шуршал ветвями ив у самой ограды. Где-то вдалеке настойчиво чирикал скворец. Голосу его вторила одинокая квакуха в затянутом ряской пруду. Дождь закончился, но солнце, наполовину скатившееся за горизонт, светило тускло, словно на дворе был не июль - макушка лета, а октябрь.
- Вообще-то, - сказал, наконец, Рэн, - я хотел поговорить с тобой.
Атэ поднял бровь, не ожидая, что жест будет замечен. Присев на скамью напротив мага, он сказал:
- Я слушаю.
Рэн медлил.
- Ты пахнешь итой, - сказал он, наконец. - Сегодня – сильнее, чем вчера. Позавчера ты принимал чистую, и тебе хватило её только на два дня.
Атэ кивнул, не желая озвучивать правду. Но Рэн, похоже, и так все понимал.
- Позавчера я напугал тебя. Ты не был уверен, что справишься, и вчера решил перестраховаться.
По позвоночнику Атэ пробежала дрожь. Рэн говорил о том, о чём ему не следовало знать.
- Да, - ответил Атэ, когда пауза, повисшая в воздухе, стала слишком долгой. – Инстинкт любого боевого ведьмака – ита. В случае угрозы воин тянется к мечу, мы – к пыльце.
- А сегодня? Была угроза?
Атэ покачал головой.
- Я хотел вскипятить воду.
- И только? Ради бочки с водой?
- Не только, - Атэ почувствовал себя как малец, которого застукали с отцовской табакеркой. Он положил ладони поверх рук чародея. - Я не могу смотреть на твои руки. Хочу вылечить их сегодня. А завтра, может быть, доберусь до шрамов на лице.
Рэн резко перевернул кисти, так, что теперь ладони Атэ оказались в его руках. Пальцы чародея оказались там, где под кожей ведьмака билась маленькая жилка.
- Спасибо, - сказал он негромко, и на секунду Атэ почудилось, что он уже слышал этот глубокий мягкий голос, - я оценил. И я… хочу показать тебе кое-что. В благодарность. Подарить… Если ты примешь такой подарок.
- Почту за честь.
- Тогда, закрой глаза, Атаниэль, - сказал маг, и по напевности голоса Атэ догадался, что он входит в транс, - и иди за мной.
Секунду Атэ колебался, затем опустил веки и плотнее сжал руки чародея, стараясь уловить биение пульса, слиться с ним.
- Что ты слышишь, Ата-ниэль? – он произнёс имя нараспев, с двойным ударением, устанавливая пока непонятный Атэ ритм.
Ведьмак прислушался.
- Песню птицы в лесу. Шелест ветра. Капли дождя, – он пытался попасть в тот же ритм, но чувствовал, что у него не получается.
- Какого цвета голос птицы, Ата-ниэль?
- Серебро звенящее в ветвях, ветер – прозрачен, вода – зелена.
- Что там, под водой, Ата-ниэль?
- Дыхание рыб.
- А над ней?
- Шёпот цветов.
- Раскрой ладони, Ата-ниэль.
Атэ повиновался, переворачивая руки.
- В твоих ли ладонях этот цветок, Ата-ниэль?
Атэ улыбнулся. Конечно, в его ладонях не было цветка. Но ему на секунду почудилось, что это нечто вроде проверки. Рэн, будь его руки свободны, легко получил бы сюда этот несчастный цветок. Он хотел доказать, что он, ведьмак, не способен на это, но…
- Да, - ответил Атэ от одного лишь желания противоречить, - этот цветок – у меня.
- Его лепестки…
- Его лепестки белоснежны, а сердцевина золотится солнцем. Да. Этот цветок у меня.
Внезапно Атэ почувствовал, что по его пальцам стекает вода. Он резко открыл глаза и увидел на своих ладонях прекрасную золотисто-белую нимфею еще влажную от недавнего соприкосновения с водой.
- Как… ты… - выронив цветок, Атэ резко схватил Рэна за запястье и, не замечая, что причиняет магу боль, принялся поворачивать его руки в разные стороны, проверяя, целы ли наручи.
Убедившись, что они на месте, Атэ, наконец, отпустил руки чародея, и тот тут же прижал их к себе, баюкая одной другую.
- Как ты это сделал?
На лице Рэна отразилась почти детская обида.
- Я ничего не делал, ведьмак, - он почти шипел, - если бы я мог что-то сделать, меня бы тут не было.
***
Атэ не заметил, как выскочил с веранды и, миновав коридоры, пронёсся насквозь через дом. Размеренно, будто безмозглый каменный голем, размашистыми шагами он двинулся по прямой. Он проскакивал аллею за аллеей, поворачивая интуитивно, и пришёл в себя лишь тогда, когда дыхание его сбилось, а кровь вовсю стучала в висках. Атэ огляделся. Кругом царил полумрак. Клумбы давно остались позади, да и среди деревьев в этой части парка преобладали не ивы, а разлапистые ели. Разглядев вдалеке скамейку, он подошёл к ней, уселся, по-военному широко расставив ноги, и, упершись локтями в колени, опустил на раскрытые ладони лицо.
Что произошло только что?
Рэн не мог колдовать. Он сказал абсолютно верно: если б у него оставался хоть какой-то доступ к магии, он придумал бы что-то получше, чем кусаться и царапаться. Но кто-то же должен был наколдовать нимфею. Пыльца давно уже не давала Атэ приличных сил. Раньше он спокойно вызывал огненные шары, иногда получались даже каменные ливни. Но – и здесь маг снова был прав – за всё надо платить. Теперь чистой иты хватало лишь на призыв небольших сгустков энергии. Например, для магических пут. Но сегодня он не принимал пыльцу – всего лишь слабый, сильно разбавленный эликсир.
Итак, он имел два факта: а) кто-то материализовал в его руках нимфею; б) сам он не материализовывал нимфею с помощью пыльцы.
Подумав, Атэ добавил к списку третий пункт: Рэн тоже ничего не материализовывал. Если бы Атэ в эту минуту не требовался весь его разум, чтобы понять суть произошедшего, он мог бы сообразить: все было очевидно ещё на веранде. Был всего один вариант: нимфею создал он сам. Без воздействия иты. И именно это хотел показать ему Рэн. Он сделал ему поистине королевский подарок. В голове Атэ мелькнула недобрая догадка.
- Нэт, - позвал он мысленно.
Мальчишка не отвечал, и Атэ повторил вызов ещё дважды.
- Чего… капитан? – Нэт явно не хотел лишаться хорошего сна.
- Нэт, мне нужно, что б ты завтра подвёз мне ещё одно досье.
- М-м?
- Собери всё, что у нас есть на магистра Артария.
Наступила тишина.
- Нэт, - позвал Атэ ещё раз, чувствуя, что молчание затягивается.
- Капитан, - осторожно произнёс Нэт. Вот теперь он, наконец, проснулся.
- Не спрашивай пока ни о чём. Я буду признателен, если ты не подведешь.
Атэ прервал связь. А после некоторое время сидел на скамье, припоминая, что делал в трансе. Затем повторил ту же последовательность действий, даже проговорил те же мантры. Раскрыл ладони. Нимфеи не было. Он попробовал ещё дважды, пока не почувствовал, что у него начинается мигрень. К тому же, в парке окончательно стемнело. Так и не добившись ничего, в полном разочаровании он поплёлся обратно к особняку.
========== Глава 7. Отрицание ==========
Он открыл глаза, но не увидел кругом ничего, кроме темноты. Она окружала. Давила. Она пыталась проникнуть в нос, в рот и в уши. Она была осязаемой и густой. Первой мыслью стало: «Где?» Он закрыл глаза, пытаясь щупальцами разума ощупать пространство вокруг себя. Стены… Он поднапрягся… и уперся, словно лбом. То ли камень вокруг был таким толстым, что он не мог проникнуть через него, то ли ему отказали чувства. Он снова открыл глаза. Опять закрыл. Никакой разницы – только бесконечная тьма и бескрайний монолит стен. Он попытался ощупать себя и понял, что скован. На руках были тяжёлые браслеты, соединенные тонкой цепью. Пожалуй, с помощью магии он мог бы ее порвать. Но это потом. Не следует выдавать себя раньше времени. Сначала нужен план. Он коснулся стены. Она оказалась холодной и немного влажной. Провёл ладонями в сторону. В пяти шагах справа обнаружился угол. Вскоре стало понятно, что его клетка имела семь шагов в длину и четыре в ширину. В одной из стен он обнаружил окованную железом дверь – слишком тяжёлую, чтобы можно было её выбить. Зато в ней обнаружилось небольшое решётчатое окно. Но и за ним плотной преградой стояла тьма.