Шагни в Огонь. Искры (СИ) - Мичи Анна "Anna Michi". Страница 11

Хотел спросить, но не осмелился: надменное лицо эльфа пугало.

Полгода назад, Валисс

Последние дни летели стремительно, как никогда раньше. Тенки даже опасался, что ещё чуть-чуть, и он перестанет запоминать события, происходящие с ним, запутается в ярких впечатлениях.

Магик из Йокола – своего имени мальчишке он так и не сказал – снабдил Тенки сопроводительным письмом с описанием дара и перечнем у Тенки же выспрошенных личных сведений и, как обещал, сдал на руки старшине каравана, идущего в Валисс. Старшиной оказался неразговорчивый, но добродушный на вид мужчина с густой коричневой бородой; впрочем, добродушие своё он, похоже, предпочитал тщательно скрывать, то ли дело властно покрикивая на подчинённых и на подброшенного ему мальчишку заодно. Старшина даже не спросил, за какой вдруг надобностью малолетний пацан в одиночку собрался в Валисс. Наверное, счёл правильным не вмешиваться в магиковы дела, незачем.

Ехать Тенки понравилось; ему отвели место на самой первой повозке, мальчишка сидел на козлах и оживлённо вертел головой, разглядывая незнакомые места: так глубоко в горах бывать ему раньше не приходилось.

Дорога сначала шла по лесу, потом влилась в широкое изъезженное ущелье, потянулась между скалами. Пару раз проезжали деревеньки, дома в которых кое-где причудливо лепились к этим скалам, словно птичьи гнёзда.

– А чего они в таком месте дома строят? – не стерпев, Тенки обратился к молчаливому водителю, длинному парню с красными глазами и носом, который он постоянно сморкал в огромный полосатый платок.

– А, чего? – парень оторопело посмотрел на него, глаза слезились.

– Чего, спрашиваю, они прямо на скалах живут?

– А где ж им ещё, – безразлично двинул плечом водитель. – Тут же сплошные горы. Валиссия-то знаешь, почему так называется?

– Название как название...

– Название-то названием, да всё ж не просто так. По-эльфовски это ж Уэллисс звалось, а Уэллисс значит «Клыки», Ириддьяс Уэллисс, «Голодные Клыки», стало быть.

– Ух ты! – таких подробностей о родной стране Тенки раньше не знал. – А чего это так?

– Ну потому как похоже, – неопределённо ответил парень. – Особенно если с моря смотреть – видел когда-нить?

– Видел, конечно, – ещё бы не видеть, да только... Да только ему самому берег никогда никакие клыки не напоминал, хоть название и в самом деле клёвое.

– Но наши «Клыки» – не единственные, – парень устроился поудобнее, словно на сходке бывалых путешественников, когда рассказчик усаживается у костра и заводит истории о своих приключениях, глянул свысока. – В море есть ещё одни, и уж те-то точно «Голодные», и немало душ они поглотили.

Возница и впрямь будто вознамерился сказку рассказывать, даже интонации поменялись.

Тенки обеспокоенно глянул вперёд: как бы не втюхариться им во встречные обозы, или же, что ещё лучше – в те же скалы, грозно подступающие к дороге.

– Слыхал, небось, легенду? Если выйти в море в глухую ночь, когда буря подходит к земле, да поплыть прямиком на восток, по звезде Окари ориентируясь, тогда, если милостив будет Огонь, пройдёшь сквозь сердце бури и окажешься у чёрных скал, что острыми клыками вздымаются в небо.

Мальчишка послушно кивнул, чтобы парень не сильно огорчался, – легенды легендами, но в подобное самоубийство в бурю он не очень-то верил. Это ж каким дураком надо быть?

– Но вечное проклятие лежит на горах тех, – продолжал возница, стараясь подражать напевным интонациям эльфийских баллад – да из-за гнусавого голоса не шибко получалось. – И обречены добравшиеся до них вечно жить там, и никогда уже не суждено им вернуться до дому. Разрываются сердца их об оставленных дома жёнах да детишках малых, но велико проклятие на горах тех, и не родился ещё тот, кто снимет его.

Горло сжало вдруг тугим жгутом, от неожиданного спазма Тенки даже закашлялся.

Отец.

– Фигня это всё, сказки ваши, – грубо бросил Тенки и полез назад с козел, под навес. «Коли дремота одолеет – сказал старший, – залезай туда да прикорни, коли уж совсем невмоготу станет». Дело было не в дремоте, но сидеть на козлах Тенки больше и правда не мог.

Внутри повозки свободного от теснившихся ящиков с рыбой места оставалось немного, но тощий мальчишка расположился даже с комфортом.

– Не скажи, – донёсся снаружи насморочный голос, – сказки сказками, да в них руководство нам, теперешним, как жить да куда стремиться. Подрастёшь – поймёшь ещё, мал ты, вот что скажу.

Кажется, слова Тенки возницу обидели.

Ну и сам виноват.

Тенки подложил ладонь под щёку, лениво глядя на зазор между навесом и бортом повозки: виднелась убегающая назад земля. Дурацкий вздох вырвался сам собой. «Руководство», скажет тоже... Что теперь ему, брать лодку и плыть на восток, да? Надеясь, что приплывёт к идиотским каким-то «клыкам», а там отец, обросший порядочно за семь-то лет, взмахнёт, значит, руками радостно и велит править домой.

Ага. Конечно.

Все семь лет стоял на берегу и дожидался, ага.

Да есть ли там ещё берега эти-то, скалы ведь всё же...

Да ну и хрен с ними.

***

В Валиссе он жил несколько дней.

Старшина каравана отвёл его в большой просторный дом, аж в несколько этажей, с собственным садом, примыкающим к заднему выходу. Дом принадлежал магу – это Тенки сообразил потом, а поначалу даже не увидел хозяина; им занималась полная домоправительница, властная, строгая. Ещё довелось глазком взглянуть на хозяйку – красивая, высокая, волосы спадают пшеничной волной, но та в основном находилась в своих комнатах, особенно по дому не расхаживая, и голос её Тенки услышал только один раз:

– Мальчик? Пусть подождёт тогда Овера. Накорми его, если голоден.

Его накормили. Показали, где можно ждать, на второй и выше этажи забираться не велели, да ему, впрочем, не особо-то и хотелось.

Местечко себе Тенки нашёл быстро – больше всего мальчишке полюбилось сидеть на кухне, наблюдая за сноровистыми движениями домоправительницы; на плите пыхтели глубокие кастрюли, плыли аппетитные запахи, от огня веяло теплом, и неизвестно откуда перед пацаном вдруг появилась вазочка со сластями. И можно было покачиваться на стуле с кривой ножкой, тащить в рот лакомые кусочки и блаженно щурить глаза от такой приятной возможности ничего не делать, никуда не бежать, просто быть. Ждать.

Маг, учитель одной из магических школ Валисса, достопочтенный господин Овер Верьес, появился к вечеру.

Распахнулись двери где-то вдали от кухни, зашумели слуги, зазвучали голоса. Домоправительница сунула поварёшку девчонке с прилежно убранными под косынку волосами, велела мешать не переставая и, повелительно кивнув Тенки, степенно выплыла из кухни, вытирая руки о фартук. Мальчишка последовал за ней, поспешно дожёвывая только что положенное в рот.

Овер Верьес оказался невысоким, чуть полноватым мужчиной, на голове намечающиеся залысины, на носу очки, вид почтенный, вызывающий уважение.

– Вот тут мальчика привели, – сообщила женщина хозяину, указывая на Тенки. Мальчишка держался поодаль, не зная, как надо приветствовать настоящего мага.

От мужчины ощутимо веяло силой, словно дыханием моря, и почему-то Тенки представились глухо, ритмично бьющие берег волны.

– Да-да, – сказал маг, поправляя очки мизинцем правой руки – странный жест.

Он смотрел прямо на Тенки, и подросток сошёл за лучшее поклониться, пусть неуклюже, но старательно.

– Мне сообщали, – ни к кому в особенности не обращаясь, произнёс господин Верьес. – После ужина пусть поднимется в мой кабинет. А ужин сервируйте мне на втором этаже, в библиотеке.

– Будет исполнено, – поклонилась домоправительница и поспешила назад, на кухню, не обращая более на Тенки внимания.

Овер Верьес тоже не смотрел на мальчишку, и Тенки растерялся, не зная, как поступить. Уходить не осмелился, так и застыл в углу, рядом с широколистным деревцем в большой кадке, ростом едва ли не больше его самого. Маг прошёл мимо, бросил на него единственный небрежный взгляд.