Гнев дракона. Эльфийка-воительница - Хеннен Бернхард. Страница 21

Нандалее стало нехорошо.

— Модель… изображает все туннели и пещеры Глубокого города?

На лице Амаласвинты на миг промелькнуло удивление, но она тут же снова овладела собой.

— Она не полная, Арбинумья. Я уже несколько лет не работала над ней. Некоторые туннели Старец в Глубине держит в секрете, — она цинично усмехнулась. — Я не включила их в модель, чтобы избежать ссоры с ним. Другие совершенно новые. Например, этот невероятно вонючий кузнец втайне от всех, вопреки законам Глубокого города заложил маленький боковой туннель, спрятанный под поверхностью воды в его колодце. Там даже есть соединение с воздушной шахтой. Вполне возможно, что вонючка хранит там свои величайшие сокровища. Что бы это ни было. На самом деле он вовсе не зажиточен.

Бесцеремонность Амаласвинты была Нандалее неприятна. Под ночной рубашкой карлицы отчетливо просвечивалась грудь. Было совершенно очевидно, какие у нее планы на этот вечер. Зачем она это делает? И как дать ей понять, что ее совершенно не интересует приключение с ней, и при этом не разозлить ее? Лучше всего искать спасения в ничего не значащей болтовне!

— Там, под твоей гаванью, есть странная линза. Что она означает?

— Забаву. Я называю это место тайным садом. В принципе, она находится в гавани моего дворца, но я не нашла лучшей возможности для того, чтобы изобразить ее. Это купол из тысячи маленьких стеклышек. Чтобы попасть туда, нужно пронырнуть через бассейн. Поэтому мое уединение там нарушают очень редко. В Глубоком городе очень мало тех, кто умеет плавать. А ты умеешь?

Нандалее кивнула.

— Я люблю это место. Оно пропитано цветочными ароматами. Возможно, мы как-нибудь сплаваем туда вместе, — Амаласвинта наклонилась и принюхалась к бороде Нандалее. — Ты воспользовался мылом с розовым маслом. Очень хороший запах.

Нандалее смущенно откашлялась и слегка отодвинулась от карлицы.

— А откуда ты знаешь о тайных туннелях?

Хозяйка бросила взгляд на большую постель и недвусмысленно улыбнулась.

— Мужчины любят хвастаться. Тем, у кого самая длинная… борода. И тем, какие они вообще крутые. Ты бы удивился, если бы узнал, чего мне только не рассказывали в этой постели.

— Так ты с Галаром…

Амаласвинта громко расхохоталась.

— Альвы всемогущие, нет! Этому вонючке я не разрешила бы даже войти в эту пещеру. Иногда, когда я лежу там, в постели, и моя голова свободна от других мыслей, я чувствую гору. Странно звучит, правда? Эта модель существует потому, что я не доверяла своим чувствам. Я создала ее, пользуясь всеми доступными картами. Все оказалось верно. Даже те туннели, которые не отмечены ни на одной карте, действительно существуют.

Нандалее хотелось найти тему, которая не имела бы никакого отношения к постели Амаласвинты.

— И… и каково же чувствовать гору?

— Я чувствую корни деревьев, когда ветер запутывается в кронах. Знаю, кто из моего народа идет по какому туннелю. Могу почувствовать, где они копают. Иногда я даже читаю мысли тех, кто внутри горы.

Нандалее пришлось заставить себя выдержать взгляд карлицы. Взгляд этих бездонных зеленых глаз. «Мои мысли не могли прочесть даже небесные змеи», — мысленно напомнила себе эльфийка. Эта карлица тоже наверняка не сумеет.

— Ты необычен, Арбинумья. С тех пор, как мы встретились, у тебя пять раз была возможность попробовать грибное, мет и даже вино, но я видела тебя с пивной кружкой в руке только один раз. Ты ни разу не был пьян. Ты воспользовался миской для умывания в своей комнате и даже мылом, которое я там велела положить. Не бросаешься громкими фразами о моей красоте, не пытаешься ввязаться в драку, чтобы показать мне, насколько мужественен. Ты самый некарликовский карлик, которого я встречала. Кто ты такой?

Нандалее бросило в жар, потом в холод. Если бы было нужно, она могла бы заставить Амаласвинту замолчать и, наверное, прошла бы мимо Геберика. Но как потом бежать из Глубокого города? Те немногие врата, которые вели прочь из горы, надежно охранялись. Звезду альвов она сама открыть не сможет. Возможно, удастся бежать на борту одного из угрей.

— Что молчишь, Арбинумья? Ты понимаешь язык эльфов, по крайней мере, так утверждает советник Скорри. Я не чувствую тебя, когда ты передвигаешься по горе. Иногда сюда приходят очень могущественные существа… Мне еще ни разу не удалось встретиться с ними лицом к лицу. Я думаю, что они принимают наш облик. Может быть, это альвы, — глаза Амаласвинты засветились. Краем глаза Нандалее заметила маленький нож, лежащий среди перьев на стоящем неподалеку столе.

— Ты, Арбинумья, словно призрак. Остаешься недосягаем… Но я знаю, что ты скрываешь и кто ты на самом деле такой.

Нандалее слегка отпрянула. Теперь она сумеет дотянуться до перочинного ножа.

— Ты чародей, как и я!

Нандалее тянулась к клинку.

— С самого детства ты чувствуешь, что не такой, как все вокруг. Не так ли? Иногда с тобой случаются странные вещи. Про тебя шепчутся. У тебя нет друзей. И в какой-то момент ты привык держаться в стороне. Я разбогатела, потому что могу чувствовать сокровища в недрах горы. Тот, кто следует моему совету, закладывая копи, найдет то, что хочет. Я могу получить все, что можно купить за золото. Но я хочу только одного. Я хочу овладеть искусством плетения заклинаний. И я знаю, что это искусство не добыть из крови и костей драконов. В чем твой дар, Арбинумья?

Нандалее провела рукой по перьям, словно никогда не касалась ножа.

— Иногда, если очень сильно сосредоточиться, мне удается заставить вещи подняться в воздух. Но я стараюсь не проявлять свой дар. В Железных чертогах боятся чародеев. Их бросают в огромное колесо мельницы, в котором обычно перемалывают камни, содержащие руду. Чародейство опасно…

— Чушь! — возмутилась Амаласвинта. — Так мыслят только мелкие глупцы! За нами будущее нашего народа, Арбинумья. Мы не чудовища. Но нам нужно научиться формировать свои силы, подобно тому, как кузнец учится ковать железо. Несправедливо, что только драконы и их любимчики, эльфы, становятся чародеями. В нас тоже спит этот дар. А теперь покажи мне, что ты можешь.

Она широким жестом обвела книги и свитки.

— Среди всех народов Альвенмарка есть те, кто рожден, чтобы изменить этот мир. Среди эльфов, похоже, этот дар наиболее распространен. Но встречается он и у кобольдов, кентавров и пугливых фавнов. Даже троллей иногда касается магия. Об этом существуют сотни историй. Многих чародеев боятся, их преследуют. Без сомнения, у дара есть и своя темная сторона. Но я убеждена, что с ней можно совладать, если понимать, как обращаться со своим даром.

Нандалее вспомнила Сайна, который относился к ней с таким пренебрежением, когда в пещере Парящего наставника она боролась за возможность стать чародейкой, а не просто быть сосудом с неконтролируемой силой. Она никогда не забудет последнее мгновение жизни Сайна. Когда его ребра раскрылись, словно крылья бабочки, и пронзили его плоть. Когда он вывернулся наизнанку. Она ненавидела Сайна. И может быть, именно эта ненависть вкупе с ее даром и убила Сайна? Или же это он допустил ошибку? Ответа на этот вопрос она не узнает никогда.

— О чем ты думаешь?

— О живущем в нас даре.

— Какое у тебя заклинание, Арбинумья? — снова поинтересовалась Амаласвинта.

Нандалее хотелось уйти. Нужно найти выход из Глубокого города. Сколько пройдет времени, прежде чем карлица поймет, кто она на самом деле?

— Моя сила очень слаба, — она поглядела на лежавшие на столе перья и скривилась, словно пытаясь поднять тяжелую каменную глыбу. При этом сама думала о ветре, когда-то летавшем под этими перьями. Думала о его силе, при этом потянувшись к магии, живущей во всех вещах. Она могла бы без усилий заставить перья взлететь под свод пещеры. Более того, она могла бы заставить их изменить цвет. Но она хотела проявить себя как можно меньше. Тяжело вздохнув, она мысленно отпустила перо, заставив его упасть на стол.

Похоже, это не произвело особого впечатления на Амаласвинту.