Меч ангелов (ЛП) - Пекара Яцек. Страница 57

Говоря эти слова, я использовал код, известный только инквизиторам. Код, который использовался только в случае крайней необходимости. "Достойный спутник" в данном случае означал чрезвычайно опасного человека, а "поддержка мудрых братьев" велела предпринять все возможные меры безопасности. Я надеялся, что Нейшальк не понимает истинный смысл этих выражений. Правда, привратник тоже никак не показал, что эти слова значили для него что-то ещё.

– Куда вы молодые всё спешите, – заворчал он. – „Открой”, „закрой”, а ты тут, человече, бегай с рычагом да воротом. Поздно уже, утром приходите…

–

Категорически настаиваю

брат, – сказал я

повышая голос

. –

Ибо дело

с которым я прибыл

срочное и огромной важности

–

Всем вам так кажется, – вздохнул он

. –

Срочное, огромной важности, – повторил он за мной

иронично выделяя эти слова

. –

Если б ты знал

сколько раз я слышал подобные глупости

...

–

Ну, вы видите,

–

обратился я к Нейшальку

который смотрел на ворота с такой миной

будто размышлял

можно ли взобраться по каменной стене

. –

С чем

ещё

приходится бороться инквизитору

– Да уж вижу. – Он пожал плечами и насмешливо поморщился.

–

Окажите мне эту милость и откройте ворота, – попросил я смиреннейшим тоном, глядя вверх

–

Может

может,

–

ответил на этот раз монах

явно довольный собой

. –

Но прочти мне сперва

дерзкий мальчик

пять раз

„

Славу Нисхождения

”,

три раза „Верую

”

и три раза

„

Отче наш

”...

–

Меч Господень, – простонал я

хотя

обрадовался в душе

ибо надеялся

что привратник понял код и теперь ищет способ

чтобы найти время для уведомления начальства и принятия соответствующих мер

– Ну, давай, давай… – поторопил он меня.

– Господь наш, Ты принёс Слово и Меч народу своему… –

начал я.

– Громче! – прикрикнул он сурово. – И тот, второй, пусть тоже молится!

Я вздохнул и посмотрел извиняющимся взглядом в сторону Нейшалька

– Молись, – шепнул я ему, – иначе он нас не впустит.

Он кивнул с мрачным выражением лица, и мы начали молитву ещё раз

произнося её слова почти стройным хором

Привратник некоторое время бурчал нам в такт, но потом я перестал слышать его голос

Я старался чётко проговаривать слова и говорить в меру медленно, чтобы дать ему как можно больше времени

И у меня была скромная надежда, что то, что я делаю

вообще имеет какой-то смысл

Когда

мы

в третий раз договорили

и дай нам силы не простить должникам нашим

(мы

оба уже немного устали от громкой декламации

), привратник захихикал и вместе с нами произнёс слово „Аминь”.

– Теперь хорошо, – сказал он, явно довольный. – Что бы ещё, хмм? Может быть, споёте „Иерусалим, о, неверный Иерусалим”? Очень люблю эту песню.

– Я не буду петь, – прошипел мне Нейшальк почти в самое ухо.

– Могу и спеть, и сплясать, лишь бы меня только впустили, – сказал я безропотно, вновь задирая голову.

– Ну, ладно. Что излишне, то вредит, – проворчал монах. – К тому же, судя по вашим голосам, не особая радость слушать ваше пение.

Он громко охнул

с явно притворным усилием

и, похоже, налёг на ворот

потому что мы услышали громкий скрип

Решётка

преграждающая нам путь в монастырь

дрогнула и начала медленно подниматься

–

Только смотрите за лошадьми

если обожрут нам кусты

то брат Серафим вас за яйца повесит, – строго предупредил нас привратник

Наконец, мы вошли в Амшилас, и, как и прежде, нас встретил почти пустой двор

Только один из молодых монахов

не обращая на нас внимания

с трудом катил большую бочку

в которой что-то громко хлюпало

–

Ждите, – приказал нам привратник с высоты стены

Нам не пришлось, однако, долго ждать

потому что вскоре я увидел старшего монаха

который быстрым шагом двигался в нашу сторону

Когда он подошёл

, я

поклонился ниже, чем привык это делать. Однако в монастыре Амшилас не стоило демонстрировать жёсткую шею и твёрдый позвоночник

Здесь никогда не было известно

кто кем является

Нейшальк не сподобился даже на то

чтобы кивнуть

–

Я Казимир Нейшальк

доктор богословия

профессор императорского университета и магистр тайных знаний

которые вы называете тёмным искусством, – сказал он надменно

. –

У меня к вам дело неизмеримой важности

но я буду

говорить

только перед Советом Монастыря

Да, да

я знаю

что двенадцать старых монахов составляют этот совет

и я буду говорить только с ними

–

Чернокнижник требует

чтобы его принял Совет Монастыря

? –

сказал брат голосом

в котором удивление боролось с негодованием

– Ты с ума сошёл

человече?– добавил он, не отрицая, однако, утверждения Нейшалька о Совете Монастыря

хотя я сам в первый раз слышал о таком учреждении

– Именно так!

– А если нет? – тихо спросил монах.

– Тогда мои знания умрут вместе со мной, – сказал он, морщась. – Потому что, только предположим, что у меня на пальце отравленный перстень, и мелкой травмы достаточно, чтобы я отправился в путешествие, из которого уже не возвращаются. Вы хотите взять на себя ответственность за это, старик? А может, у меня есть яд в зубе? – спросил он, оборачиваясь в мою сторону. – Я говорю это, Мордимер, чтобы отговорить вас от каких-либо насильственных действий...

– Я не собираюсь ничего предпринимать без ведома и согласия хозяев, – объяснил я спокойно. – Потому что, прежде всего, нам нужна поддержка мудрых братьев.

– Я передам твою просьбу, чародей, – ответил монах после минутного молчания, и я был уверен, что, по крайней мере, он понял истинный смысл моих слов. – Но не стоит надеяться на скорый ответ.

– Я даю вам время до заката, – сказал демонолог сухо. – И это моё последнее слово. Только при условии, что Совет примет меня до захода солнца, я поделюсь знаниями. И знайте, что оно касается, между прочим, того, что вы так тщательно охраняете сотни лет…

Мне всегда казалось, что монастырь Амшилас не является местом, в котором чернокнижники, демонологи и еретики могли требовать чего-либо, кроме ощущения спасительного страдания. Но, видимо, времена менялись, так как седой монах, не спуская глаз с Нейшалька, медленно кивнул.

–

Если

такова

окончательная цена

твоих

услуг, – ответил

он скрипучим голосом,

–

мы согласимся

на неё

с полным

смирением.

– Я думаю, другого вам и не остаётся? – Засмеялся демонолог.

Я был свято уверен, что на моём лице не дрогнул ни один мускул. Так и лицо монаха казалось лишь мёртвой маской, вырезанной из желтоватого сухого дерева. Я посмотрел на его руки, скрытые до середины запястья обширными рукавами серой рясы. Они тоже не дрогнули. Ну что ж, нас, смиренных служителей Святого Официума, учат, чтобы мы сохраняли спокойствие даже в самых унизительных ситуациях. Наконец, брат кивнул и повёл нас вглубь монастыря. После короткой прогулки мы оказались в просторной комнате с большими окнами. Под стенами стояло несколько монахов, но их лица скрывались под широкими капюшонами.

Нейшальк

оглядел

комнату

в его взгляде

таилась

наглая

издёвка

–

Я не думал

что

интерьер

этого монастыря

отличается

такой

сермяжной

строгостью, – сказал он.

–

Ну

не

волнуйтесь, я

любом случае

не останусь здесь

достаточно долго, чтобы

он

успел

мне

чрезмерно

опротиветь

. –

Он вздохнул

притворным

сожалением.

–

А пока

принесите мне

чего-нибудь

по

завтракать,

прежде чем

соберётся

этот

ваш совет