Упрямая девчонка - Фокс Элайна. Страница 11

Достаточно было одного краткого взгляда, чтобы убедиться в том, что этот человек не урод и не тупица. Однако в его внешности невозможно было отыскать ни малейших признаков доброты и душевного тепла.

На какой-то миг Мелисанда пожалела о том, что неправильно составила свою молитву: наличие ума у будущего жениха больше не казалось ей таким уж важным. Потому что этот тип выглядел как человек, предпочитающий на завтрак живых христианских младенцев.

— Мисс Сент-Клер, — промолвил он. Его голос не был ни особенно низким, ни особенно высоким, но от одних его звуков ее пробрала нервная дрожь. — Вы еще прекраснее, чем я мог позволить себе надеяться!

Почему-то эти слова прозвучали не как комплимент. Он подошел и склонился над ее рукой.

— Добрый вечер, лорд Беллингем. — Мелисанда заставила себя сделать реверанс. Слава Богу, ее голос не дрожал от страха, хотя прозвучал неожиданно низко.

Они выпрямились. Беллингем не спешил отпускать ее руку, хищно сверкая глазами. А от его улыбки душа у Мелисанды моментально ушла в пятки.

— Дорогая, вы выглядите сегодня как настоящая герцогиня, — заявил он, по-прежнему сжимая ее руку и медленно лаская большим пальцем ее ладонь. — Уверен, что его милость останется доволен!

При этом он так жадно разглядывал ее декольте, что Мелисанде стоило большого труда оставаться спокойной и не заслониться от него свободной рукой.

— Надеюсь, милорд. Я с нетерпением жду встречи с сиятельным герцогом Мерстаном!

— Да… я уверен, что ваша красота никого не оставит равнодушным. — Он наконец-то отпустил ее руку и обратился к родителям: — Итак, все в порядке. Что касается меня — то я полностью удовлетворен.

Отец снова просиял, однако его улыбка застыла, стоило графу предостерегающе поднять палец.

— Разве что… — Беллингем выдержал театральную паузу и выразительно задрал бровь.

Отец замер на месте, как оловянный солдатик, а на лице его все еще оставалось жалкое подобие самодовольной гримасы.

— Я бы желал, — продолжал граф, — провести несколько минут наедине с моей суженой. — Он отвесил Мелисанде надменный полупоклон. — Если, конечно, это не вызовет у вас возражений, сэр. Мне кажется, что нам очень важно как можно ближе сойтись друг с другом за этот вечер. Чтобы, как вы понимаете, произвести на всех незабываемое впечатление безоблачного счастья и согласия.

Кровь оглушительно стучала у Мелисанды в ушах, когда она смотрела на родителей, беззвучно умоляя их отвергнуть это возмутительное требование.

Однако ее отец с явным облегчением перевел дух и закивал:

— Конечно, конечно. Вам ведь и так очень скоро предстоит остаться наедине, и не на несколько минут, а на всю жизнь!

— Корнелиус, — осторожно вмешалась мать, — возможно, это не самое лучшее…

— Глупости! — выкрикнул тот, краснея от возбуждения. — Итак, Беллингем, до встречи за обедом!

Беллингем поклонился и посмотрел, как отец с грозным лицом берет мать под локоть и выводит из комнаты. Мелисанда тоже присела в реверансе, когда родители проходили мимо, и беспомощно уставилась на захлопнувшуюся за ними дверь. Задвижка щелкнула, и этот звук показался ей оглушительным.

Она оглянулась. Граф стоял неподвижно, рассматривая ее сверху вниз, как ястреб со своего насеста. Его неподвижность начинала действовать ей на нервы. Мелисанда снова почувствовала себя мышкой в мышеловке.

— Дорогая! — Граф величественно простер к ней руку. — Подойди поближе, дай мне как следует тебя разглядеть!

Она послушно подала руку, и граф отвел ее в сторону, заставляя Мелисанду крутиться то одним боком, то другим. Она нервно стиснула свободной рукой подол платья, не зная, как вести себя в подобной ситуации.

Пока продолжался этот оскорбительный осмотр, Мелисанда успела заметить и роскошный, хотя и несколько устаревший, покрой его костюма, и золотой монокль на шнурке, и тяжелую трость с набалдашником из слоновой кости, прислоненную к камину у него за спиной. Ей так и не хватило смелости прямо ответить на его взгляд. Казалось, эти надменные черные глаза прожигают ее насквозь.

— Прелестно, — буркнул он. — Твоя чистота ласкает взор. — Граф потрогал шелковистый локон, лежавший у нее на плече, и не без издевки спросил: — Хотел бы я знать, так ли ты невинна на деле, как выглядишь?

У Мелисанды перехватило дыхание. Она что, ослышалась?

— Милорд?

— Х-м… да… — Он ухватил ее двумя пальцами за подбородок и снова принялся вертеть так и этак, как будто собирался писать с нее портрет. — Ты наделена классической красотой, как я и ожидал. Классической.

Мелисанда невольно приоткрыла губы, и он как ни в чем не бывало провел по ним пальцем.

— Милорд! — Она отшатнулась, но граф не отпускал ее. Его прикосновение обжигало, а взгляд сделался попросту оскорбительным. Мелисанде стало страшно, хотя она и сама не могла сказать почему.

Содрогаясь от ужаса и отвращения, она постаралась выпрямиться и твердо ответить на его взгляд.

— Прости, — небрежно улыбнулся он. — Я так долго вращался в высшем свете, что напрочь забыл, как уязвимы бывают юные девы, выращенные в тепличных условиях. Отец сказал, что ты провела в Лондоне всего один сезон…

— Это правда, сэр, — ответила Мелисанда и тут же сжала губы. Ей стало не по себе оттого, что он снова ласкал ее ладонь. — Не могу сказать, что Лондон произвел на меня слишком большое впечатление.

— Вот как? И почему же?

Его пальцы медленно заскользили все выше по ее руке. По спине у Мелисанды побежали мурашки. Она вздрогнула всем телом, когда граф поймал ее за локоть.

— Потому что… — Она громко вздохнула и призналась: — Потому что я не люблю, когда меня выставляют, как породистую лошадь на аукцион!

Мрачное пламя его темных глаз прожигало ее насквозь. Он крепко сжимал ее локоть.

— Но теперь у тебя есть хозяин, Мелисанда, — вполголоса произнес граф.

Она открыла рот, чтобы опровергнуть это, и хотела вырваться, но остатки здравого смысла велели ей проявить терпение. Мелисанда застыла. Она не посмеет ему перечить. Даже если ей хватит отваги обратиться к отцу с просьбой расторгнуть помолвку, ей не следует устраивать скандал сейчас.

Мелисанда напомнила себе, что в качестве будущего мужа он может рассчитывать на определенные вольности.

И потому позволил себе некоторые речи и действия, с которыми ей не приходилось сталкиваться ни разу в жизни. Вряд ли это можно считать серьезным поводом для расторжения брачного контракта. И она будет последней дурой, если попытается упорствовать в своем безумии. Вот и сейчас у нее в ушах звенит возмущенный отцовский голос: «Ведь он без пяти минут герцог!» Ей никогда в жизни не найти себе лучшего жениха — никогда! Отец попросту откажется от нее, если она не захочет стать женой Беллингема!

Тем временем лорд Беллингем уже добрался до ее плеча и шеи.

— Кожа мягкая, как соболиный мех, — шептал он, — и нежная, как у ребенка. — Его горячие пальцы и не менее распаленный взор остановились у края низкого декольте.

— Лорд Беллингем, я вас умоляю! — воскликнула Мелисанда, из последних сил сдерживаясь, чтобы не обратиться в бегство. Каким-то чудом ей удалось говорить медленно и внятно. — Мне кажется, вы слишком рано…

— Дорогая, мы скоро станем мужем и женой. — Он больно сжал ее локоть. — И нам предстоит вступить в чрезвычайно… откровенную близость. Надеюсь, ты к этому уже готова. — Он провел пальцем по краю выреза на платье. — Хотя я готов поклясться чем угодно: у тебя очень милый румянец!

— Но пока мы еще не женаты, сэр! — Не в силах больше терпеть эти издевательства, Мелисанда оттолкнула его руку.

— Нет. — Его черные глаза так и впились в ее лицо, пригвоздив к месту. Через минуту он» овладел собой. — Ты совершенно права. И я доволен тем, что твоя невинность оказалась не напускной. Видишь ли, в наши дни следует быть особенно осторожным, — его тонкие губы скривились в холодной усмешке, а голос стал угрожающим, — и я не потерплю, чтобы мне подсунули ведьму, уже познавшую мужчину!