Охотники за Костями (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 16

Икарий медленно поднял руки, сжал голову. Глаза его закрылись. — Так давно, Маппо? — произнес он дребезжащим шепотом.

— Наверное, море пробудило старую память. Ведь море действительно вернулось. Оно пресное, хотя соль сочится через известняки залива Лонгшан. Берег истончился, и я думаю, вскоре море соединится на севере с океаном, как было когда-то.

— Первая Империя?

— Она пала уже тогда. Возрождения не случилось. — Маппо колебался, видя, что эти слова ранят друга. — Но люди вернулись на эти земли. Семь Городов — это имя рождено старыми воспоминаниями. Новые города растут на грудах древних обломков. Сейчас мы всего в сорока лигах от одного. Лато Ревэ. Там берег…

Икарий резко отвернулся. — Нет. Я еще не готов уплыть, пересечь океан. Эта страна хранит тайны — мои тайны, Маппо. Может быть, древность воспоминаний станет полезной. Земли моего рассудка — земли моего прошлого, и они могут открыть истину. Мы пойдем старыми дорогами.

Трелль кивнул. — Я соберу вещи.

— В Требур.

Маппо отвернулся, охваченный растущим ужасом.

Глаза Икария не отпускали его. Вертикальные зрачки в ярком свете сузились до щелей, черных на серебряном фоне. — Я помню Требур. Провел некоторое время в Городе Куполов. Что — то сделал. Важное. — Он хмурился. — Я сделал… что-то.

— Ну, нас ожидает тяжкий путь. Три, четыре дня по краю Таласских гор. Еще не менее десяти до Тракта у реки Мерсин. Русло давно покинуло старый Требур. День пути на запад — и мы окажемся среди руин.

— На этом пути будут селения?

Маппо покачал головой: — В наше время одханы почти безжизненны. Разве что племена ведаников спускаются с Таласских гор — но не в это время года. Держи наготове лук — там есть антилопы, зайцы и дролиги.

— Значит, есть и колодцы?

— Я знаю тамошние водопои, — ответил Маппо.

Икарий пошел к вещам. — Значит, мы уже проходили этот путь?

"Да". — Уже очень давно, друг мой. "Почти восемьдесят лет назад. Тогда мы не задержались. Ты же все забыл. Боюсь, в этот раз все будет иначе".

Икарий ожидал его, вытащив роговой лук. — Ты так терпелив со мной, — сказал он, слабо и грустно улыбаясь, — а я бреду словно потерянный.

Маппо пожал плечами: — Таковы уж мы.

Далекий южный горизонт обрамляли Па'тапурские горы. Неделю назад они покинули Пан'потсун; с каждым днем пути число попутных деревень уменьшалось, а расстояние между ними увеличивалось. Мучительно медленное продвижение — но этого они и ожидали, странствуя пешком и в компании человека, казавшегося умалишенным.

Покрытый пылью, сожженный солнцем до цвета спелой оливки демон Серожаб вскарабкался на булыжник и сел рядом с Резаком.

— Заявление. Говорят, что пустынные осы собирают драгоценные каменья и прочее. Вопрос. Резак слышал такие рассказы? Ожидание ответа, пауза.

— Походит на чью-то глупую шутку, — ответил Резак. Перед ними лежала пустошь, окруженная высокими скалами. Место для лагеря. Сциллара и Фелисин Младшая сидят на виду, около на скорую руку сложенного очага. Безумца не видно. Опять где-то бродит, подумал Резак. Советуется с духами, или, может, с голосами внутри головы. О, но Геборик несет зловещие знаки, тигриные полосы на коже, благословение бога войны — так что все голоса в голове могут быть реальными. И все же дух этого человека столько раз ломали…

— Запоздалое замечание. Личинки, там, в темных глубинах гнезда. Гнездо? Заинтересован. Улей? Гнездо.

Резак нахмурился, обратил взор на демона. Плоское, голое лицо, четыре глаза под широким лбом, и везде шишки и отеки от осиных укусов. — Ты влез туда. А не надо было.

— Гнев есть их обыкновенное состояние, я понял это. Влезание в их пещеру усугубляет состояние. Мы сошлись во взаимном сердитом неодобрении. Думаю, мне пришлось хуже, чем им.

— Черные осы?

— Склоненные головки. Вопрос. Черные? Ответ ужасает. Да, именно они. Черные. Риторический вопрос. Это были неизбежно?

— Радуйся, что ты демон. Два — три жала способны убить взрослого человека. Десять завалят лошадь.

— Лошади — мы имели лошадей — ты имел их. Меня заставили бежать. Лошади. Большие четырехногие. Сочное мясо.

— Люди обычно на них ездят, — сказал Резак. — Едят, только если лошади готовы пасть.

— Множество применений, превосходно и экономично. Мы съели наших? Где мы найдем еще такие создания?

— У нас нет денег для покупки, Серожаб. А своих лошадей мы продали в Пан'потсуне ради пищи и припасов.

— Упрямая необходимость. Нет денег. Нужно добыть, мой юный друг. Подстегнуть путешествие к ожидаемому итогу. Твой тон обнаруживает умеренное отчаяние.

— От Л'орика нет вестей?

— Озабоченность. Нет. Мой брат молчит.

Они помолчали. Демон ковырял в складчатых углах рта. Резак пригляделся и заметил, что там скопились серая грязь и давленые осы. Серожаб съел осиное гнездо. Не удивительно, что осы стали "гневливыми". Резак потер лицо. Пора побриться. И помыться. Нужна новая, чистая одежда.

И новая цель в жизни. Однажды, давно, в Даруджистане, когда он был Крокусом по кличке Свежачок, дядя начал пролагать путь к новому, улучшенному Крокусу. Молодцу из благородного семейства, юному дарованию, подходящему жениху для любой молодой, здоровой, изнеженной барышни. Увы, амбиции оказались слишком короткоживущими. Дядя мертв, и сам Свежачок мертв. Даже кучки пепла не осталось.

"Я не тот, кем был когда-то. Два человека, одинаковые лица, но разные глаза. По- разному видят, по — разному видятся".

— Горький вкус, — мысленно сказал Серожаб. Скользкий длинный язык метнулся, подбирая остатки пиршества. Тяжелый, бурный вздох. — Но как питательно. Вопрос. Можно ли взорваться от того, что внутри?

"Надеюсь, что нет". — Если хотим получить пользу от сегодняшнего дня, лучше нам отыскать Геборика.

— Замечено ранее. Руки Духа исследует скалы наверху. След ведет его вверх и вдаль.

— След?

— Воды. Он ищет исток озерца, которое можно видеть около пышных женщин, которые, сказано с завистью, так восхищаются тобой.

Резак выпрямился: — Мне они не кажутся пышными, Серожаб.

— Забавно. Курганы плоти, пузыри для запасания воды на пояснице и выше. На грудной клетке…

— Ладно. Ты о такой пышности. Слишком много в тебе от хищника, демон.

— Да. Совершенно восхитительный аргумент. Найти Руки Духа?

— Нет, сам найду. Похоже, те всадники, что проехали мимо нас, не так далеко, как хотелось бы. Я буду спокоен, зная, что ты охраняешь Сциллару и Фелисин.

— Никто не уведет их.

Резак искоса глянул на неуклюжего демона: — Сциллара и Фелисин не лошади.

Глазищи Серожаба медленно моргнули: вначале левый и правый верхние, потом левый и правый нижние и, наконец, попеременно левая и правая пары. — Забавно. Конечно нет. Недостаточное количество ног. Верно замечено.

Резак подошел к краю камня, перепрыгнул на соседний, глубже врезавшийся в похожий на пятку утес. Нащупал выступ и полез наверх. Не очень отличается от карабканья на балкон или на стену особняка. "Восхищаются мной. Неужели?" Верится с трудом. Приятнее смотреть на меня, подумал он, чем на демона или старика — но восхищение? Он не мог понять женщин. Ссорятся как сестры, следят друг за дружкой и соревнуются — вот только в чем? А иногда они сближаются, словно узнали общую тайну. Обе пылинки сдувают с Геборика Руки Духа, Дестрианта Трича.

"Может быть, войне требуются няньки. Может быть, бог радуется им. Всякому жрецу нужны служки". Можно было ожидать такого от Сциллары, которую Геборик вытащил из кошмарного существования, исцелил неким невообразимым образом — если Резак верно понял доносившиеся слухи и намеки. Сцилларе есть за что быть благодарной. Что до Фелисин… тут есть что-то от мщения, благодарности за расправу над тем, кто причинил ей ужасные страдания. Все сложно. "Итак, всякий заметит, что они хранят тайны. Слишком много тайн на двоих. А мне-то что? Женщины — всего лишь комок противоречий в качестве приманки для смертельного капкана. Подходи, коли жизнь не дорога… Лучше вообще не подходить".