Полуночный Прилив (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 28

— То есть?

— Ничего.

— Нужно, чтобы вода устоялась. Тогда он осмотрится и разглядит, что осталось на дне.

— Вы подразумеваете чертов гений, финед.

— Да. У Теола есть то, чего недостает Халлу. Знаний недостаточно. Никогда. Важнее способность что-то сделать с этими знаниями. Сделать совершенно, точно рассчитав время. С разрушительными последствиями. Это есть у Теола. Халл не таков, храни его Странник.

Брюс встретился взглядом с бледными глазами Геруна. — Вы хотите намекнуть, что главный поклонник Теола — Халл?

— У Халла свои вдохновения. Вот почему он с Бураком Преградой.

— Вы готовитесь встать на его пути, на Большой Встрече?

— К тому времени может быть поздно, Брюс. Если допустить, что таков мой план.

— А он не таков?

— Еще не решил.

— Вы хотите войны?

Взор Геруна остался невыразителен. — Это течение поднимет самую глубокую грязь. Ослепит всех. Человек, имеющий цель, многое может натворить в мутной водичке. А потом муть осядет.

— И вот, — не скрывая горечи, подхватил Брюс, — изменился весь мир.

— Возможно.

— Война как средство…

— …достижения мира…

— …такого, какой порадует ваш взор.

Герун отодвинул блюдо и откинулся в кресле. — Что за жизнь без амбиций, приятель?

Брюс поднялся. Его порция, хаос мелких кусков, осталась на блюде. — Теол смог бы ответить лучше меня, финед.

Герун улыбнулся. — Сообщите Куру Кану и Нифадасу, что я осведомлен о сложностях предстоящей Большой Встречи. Сознаю и то, что меня решили на время выкинуть из города. Я, конечно, постараюсь компенсировать свое отсутствие после триумфального возвращения.

— Доведу ваши слова в точности, финед.

— Жаль, что вы потеряли аппетит. Мясо было превосходно. В следующий раз побеседуем о посторонних предметах. Я вас уважаю, я восхищаюсь вами, Поборник.

— Ах, так меня тоже нет в списке.

— Еще нет. Шутка, Брюс, — добавил он, видя выражение лица Поборника. — Да вы же меня на куски порубите. Как не восхищаться? Я так скажу: историю последнего десятилетия Летераса лучше всего понять, если пересказать истории трех братьев Беддикт. И они еще не окончены.

«Так кажется». — Спасибо, финед, за компанию и за приглашение.

Герун склонился, нависая над блюдом Поборника. — Пройдите задним ходом, если изволите, — сказал он, подавая блюдо. — На заднем дворе живет голодающий парень. Надо, чтобы он вернул серебро — жестко намекните ему об этом. Скажите, что вы были моим гостем.

— Хорошо, финед.

— Попробуйте эти.

Теол уставился на шерстяные штаны, принял их. — Скажи, Багг, есть ли хоть какой смысл в продолжении?

— Вы имеете в виду вязание брюк или мое скорбное существование?

— Ты нанял команду? — Теол задрал рубаху и стал натягивать штаны.

— Двадцать самых жалких мятежников, каких смог найти.

— Недовольны?

— Каждый, и я уверен — у них есть законные причины. К сожалению, большинство лишены права на торговлю.

— Большинство запретов политически обусловлено, Багг. Просто убедись, что все они компетентны. Все, что нам от них нужно — умение хранить тайну. А стремление нагадить гильдиям — лучшая мотивация.

— Я не убежден. Ведь нам уже поступили угрозы из гильдий.

— Личные визиты?

— Письма. Пока. Ваше колено будет в тепле.

— Тепле? На улице жарко, Багг. Или ревматические кости говорят обратное?

— Ну, у них есть штаны на каждый сезон.

— Вот как? Уверяй гильдии, что мы не хотим сбивать цены. Скорее наоборот. И платить наймитам большое жалование не будем. Никаких прибылей, пока…

— Кроме наших акций.

— Об этом молчи, Багг. Погляди на волоски на моем правом бедре. Они стоят дыбом.

— Им не нравится контраст.

— Что, гильдиям?

— Нет, вашим волосам. Гильдии просто хотели узнать, от какого Странника я выполз. И как смею регистрировать компанию.

— Об этом не тревожься, Багг. Как только они узнают, что ты обещаешь делать, подумают, что ты непременно проиграешь. И будут игнорировать. Пока у тебя дело не выгорит.

— Я вот тут подумал.

— О чем?

— Дайте-ка рубашку назад.

— Я готов согласиться. Найди еще шерсти. Лучше того же цвета, хотя необязательно. В любом случае, сегодня вечер встречи с тремя подружками.

— Риск.

— Мы должны быть осторожными.

— Как всегда. Шерсть я украду.

Теол закатал рукава до локтя. — Я вернусь и заберу тебя. Пока почисти в доме.

— Если времени хватит.

Теол поднялся на крышу.

Солнце стало красноватым, уходя за горизонт, и мягким сиянием омыло окружающие его дом здания. На Третьем Ярусе двое художников установили мольберты, соревнуясь в отображении Теола и его кровати. Он помахал рукой, что вызвало жаркие споры, затем развалился на согретый солнцем матрац. Уставился в темнеющее небо.

Сегодня на Топляках он видел брата. На другой стороне канала, беседующего с Геруном Эбериктом. Прошли слухи, что Герун поедет с делегацией к Тисте Эдур. Король желал удалить буйного подданного из города.

Проблема золота — в том, как оно умеет красться. Туда, куда не проникнет ничто иное. Оно сочится из тайн, заливает то, что казалось безжизненными трещинами. Оно блестит именно тогда, когда должно бы остаться незамеченным. Нагло, как сорняк между камней мостовой; и если кто-то желает, он сможет проследить корни до самых глубин. Неожиданные траты сотоварищей убитых наемников, за которыми вскоре — но не очень скоро — последовали необъяснимые закрытия предприятий. Странные уходы, когда королевским следователям некого стало допрашивать, пытать, выявляя истоки заговора. Попытка покушения — сложное дело, особенно когда объектом становится сам король. Необычный, почти необъяснимый успех — дойти до самой спальни Дисканара, встать над его телом. Один миг до причинения смерти. Тот волшебник никогда прежде не показывал выдающихся умений в магических искусствах. Заговорить песок, заполнить им легкие двух человек — это вершина магии.

Природное любопытство и поиск возможной выгоды — вот что толкало Теола. Он здорово опередил королевских следователей. Обнаружив, что целое состояние было потрачено на конспирацию, сокрытие следов.

Ясно, что только сам Герун Эберикт знал полную схему. Его наемники не могли подумать, что наниматель нападет на них. Убьет их. Они отбивались, и одному почти удалось. Финед все еще носит шрамы — рваные губы, выбитые зубы — чтобы всем показывать близость смерти.

Иммунитет от преследования. Теперь Эберикт может сделать что хочет с кем хочет. Судья и палач для преступлений реальных и вымышленных, для грехов и больших и малых. Теол почти восхищался этим человеком. Его решимостью, но не методами. Изобретение и реализация такой схемы требовало такой дерзости, что дух захватывает.

Нет сомнения, у Брюса было к нему официальное дело. Королевский Поборник.

«Но даже это тревожит. Не хочу видеть младшего брата рядом с Эбериктом».

Ибо если Теол и имел настоящего врага, противника, равного по уму — так казалось — и превосходящего в подлости, это был финед Герун Эберикт, обладатель Королевской Вольности.

А он вынюхивает, простирает руки. Безопаснее считать — Герун знает, что Теол не так беспомощен, как кажется всем остальным. Не совсем… инертен.

Еще одна складка на мятом, запутанном гобелене. Надо обдумать.

Герун неуязвим для закона. Но враги у него есть. К своему счастью, он чертовски хорош с мечом, а сон его охраняют двенадцать тертых охранников, дальних его родственников. Говорили, что особняк финеда неприступен, имеет арсенал, аптеку с опытным алхимиком, составляющим яды и противоядия, а также большие конюшни и собственный источник воды. Судя по всему, Герун спланировал защиту от любых неожиданностей.

«Кроме особого склада ума Теола Беддикта».

Иногда самое лучшее решение — самое простое и очевидное. Увидел сорняк между плит… выдери его.

— Багг!

Снизу отозвался слабый голос: — Чего?