Мэдук - Вэнс Джек Холбрук. Страница 118

Черные пятна съежились и пропали; диски разошлись и продолжали катиться по отдельности, как прежде.

Шимрод стоял и размышлял, глядя на "Луканор". Несомненно, устройство должно было служить какой-то серьезной цели — но какой? В голову не приходило никакое разумное объяснение. Пожалуй, к этому прибору следовало привлечь внимание Мургена. Но Шимрод не торопился сдаваться, надеясь, что ему самому удастся разрешить загадку. Оставалось расшифровать еще три реестра Тамурелло — в одном из томов могла встретиться какая-то ссылка на предназначение "Луканора".

Шимрод вернулся к работе, но продолжал наблюдать за семью дисками; в конце концов необходимость постоянно прерываться стала его раздражать, и он поручил незначительному инкубу регистрировать необычные совпадения дисков, после чего перенес "Луканор" в отдаленный угол лаборатории.

Проходили дни; Шимрод не нашел в реестрах никакого упоминания о "Луканоре" и постепенно потерял интерес к радужным прозрачным дискам.

Однажды утром Шимрод, как обычно, зашел в лабораторию. Он не успел сесть за стол, как инкуб-регистратор подал предупреждающий сигнал: "Шимрод! Внимание! Пять дисков соединились и движутся вместе!"

Шимрод поспешно приблизился к прибору и взглянул на него, испытывая нечто вроде почтения. Действительно, пять дисков соединились и катились, как один, по ободу таблички. Кроме того, они, судя по всему, не собирались расходиться. Но что это? Шестой диск догонял пять соединившихся: когда до совпадения оставалось совсем немного, он толчком ускорился, будто притянутый неизвестной силой, и слился с пятью другими.

Шимрод смотрел во все глаза, уверенный в том, что наблюдает какое-то важное событие — или, скорее, отображение такого события. Теперь уже седьмой, последний диск, догнал шесть других: все семь дисков объединились, словно превратившись в один. Цвет этого единственного диска изменился — он напоминал красновато-коричневый искусственный мрамор с белыми прожилками, затем потемнел, становясь пурпурно-черным. В центре разрасталось сплошное черное пятно. Шимрод наклонился, чтобы заглянуть в эту "дыру". Он увидел пространство, усеянное черными объектами, очерченными золотистыми огненными контурами.

Резко выпрямившись, Шимрод подбежал к рабочему столу, ударил молоточком по маленькому серебряному гонгу и стал ждать, глядя в круглое зеркало на стене.

Мурген не отвечал на вызов.

Шимрод ударил в гонг еще раз, громче. Снова никакого ответа.

Шимрод отступил на шаг от зеркала, не на шутку встревоженный. Мурген иногда прогуливался по парапетам своего замка. Изредка он покидал Свер-Смод — по срочным делам или просто по прихоти. Но в большинстве случаев он извещал Шимрода о своих перемещениях.

Шимрод ударил в гонг третий раз. Результатом, как прежде, было молчание.

С тяжелым сердцем Шимрод отошел от зеркала и вернулся к наблюдению за "Луканором".

Вдоль хребта Тих-так-Тиха, от Троага на юге до расселины Гвир-Айг на севере, тянулась череда суровых пиков, один неприступнее и круче другого. Примерно в центре этой гряды возвышался трапецеидальный гранитный зуб горы Собх, рассекавший проносящиеся мимо облака. Соседний северный пик, Арра-Кау, мог поспорить дикостью и неприветливостью с горой Собх.

Там, где высокогорные луга подступали к основанию Арра-Кау, стояли пять высоких дольменов, Сыновья Арра-Кау, окружавшие площадку шагов сорок в диаметре. Западный дольмен в какой-то степени защищал от преобладающего ветра, и под ним была устроена примитивная каменная хижина, покрытая дерном. Тучи бежали по небу, закрывая солнце и отбрасывая гигантские тени, плывущие по серовато-коричневым лугам. Ветер дул через промежутки между пятью Сыновьями, производя тихие воющие звуки, временами дрожавшие, нараставшие и умолкавшие в зависимости от направления и силы ветра.

Перед хижиной порывисто горел небольшой костер; над огнем на шатком треножнике висел чугунный котелок. У костра стоял Торкваль, угрюмо глядевший на языки пламени. Меланкте — безразличная, хотя несколько изнуренная — сидела напротив Торкваля и перемешивала содержимое котелка, поджав под себя ноги и закутавшись в тяжелый бурый плащ. Она коротко подстригла волосы; теперь ее блестящие черные локоны почти закрывала мягкая кожаная шапочка, напоминавшая шлем.

Торквалю показалось, что он слышит какой-то голос. Он резко обернулся, прислушиваясь. Меланкте подняла голову. Торкваль спросил ее: "Ты слышала? Кто-то кричал".

"Может быть".

Торкваль подошел к промежутку между дольменами и присмотрелся вдаль. В десяти милях к северу темнел пик Танг-Фна, еще выше и круче, чем Арра-Кау. Между пиками простирались альпийские луга, казавшиеся пятнистыми из-за движущихся теней облаков. Торкваль заметил в небе парящего ястреба — ветер сносил птицу на восток. Через некоторое время ястреб издал резкий крик, едва слышный на таком расстоянии.

Торкваль позволил себе немного расслабиться, хотя выглядел так, словно он скорее не возражал бы, если бы кто-нибудь на него напал. Повернувшись спиной к костру, Торкваль застыл, удивленно нахмурившись. Меланкте, с восхищенно просветлевшим лицом, поднялась на ноги и медленно направилась к каменной хижине. В темноте за дверным проемом Торкваль неожиданно заметил женский силуэт. Торкваль не отрывал от него глаз. У него начались галлюцинации? Обнаженная женская фигура казалась искаженной, нематериальной, дымчатой, едва озаренной внутренним зеленоватым сиянием.

Меланкте зашла в хижину на негнущихся ногах. Торкваль последовал было за ней, но нерешительно остановился, не отходя от костра — он не был уверен в том, что действительно видел то, что видел. Он прислушался. На некоторое время ветер перестал выть в камнях; ему показалось, что он слышит доносящееся из хижины бормотание голосов.

Ситуацию больше нельзя было игнорировать. Торкваль направился к хижине, но успел сделать только три шага, когда Меланкте решительно вышла наружу, сжимая в руке какой-то инструмент из зеленовато-серебристого металла, с короткой ручкой. Торкваль никогда не видел ничего подобного. С его точки зрения, инструмент напоминал декоративный тесак или небольшую алебарду с лезвием сложного профиля с одной стороны и четырехдюймовым шипом с другой. Таким же шипом заканчивалось навершие инструмента.

Меланкте приблизилась к костру медленными размеренными шагами, с суровым сосредоточенным лицом. Торкваль наблюдал за ней с мрачным подозрением: это была не та Меланкте, которую он знал! Произошло нечто весьма нежелательное.

Торкваль сухо спросил: "Кто эта женщина, в хижине?"

"Там никого нет".

"Я слышал голоса, я видел женщину. Возможно, это была ведьма, так как ей не хватало одежды и четкости очертаний".

"Может быть".

"Ты несешь какой-то инструмент или какое-то оружие. Что это?"

Меланкте взглянула на инструмент так, словно впервые его заметила: "Это тесак".

Торкваль протянул руку: "Дай его мне".

Меланкте улыбнулась, покачав головой: "Одно прикосновение к нему тебя убьет".

"Я привык к зеленой магии".

Торкваль размашистыми шагами направился к хижине. Меланкте безразлично наблюдала за ним. Торкваль заглянул в темную глубину хижины, посмотрел направо, налево, вверх и вниз. В хижине никого не было. Он задумчиво вернулся к костру: "Женщина исчезла. О чем ты с ней говорила?"

"Подробности ты узнаешь потом. Сейчас могу сказать только одно: произошло нечто важное, ожидавшееся уже давно. Теперь нам придется пойти и сделать то, что нужно сделать".

"Выражайся яснее, если тебе не трудно! — резко сказал Торкваль. — Перестань говорить загадками!"

"Я выражусь ясно, яснее некуда! И ты услышишь не загадки, а точные приказы, — Меланкте говорила громко и повелительно, гордо запрокинув голову; в глазах ее мелькали зеленые отблески. — Вооружись и приведи лошадей. Мы немедленно выезжаем".