Мэдук - Вэнс Джек Холбрук. Страница 18
Королева Соллас отложила опустевшую чашу: «Ваше предложение не лишено смысла, но я сомневаюсь, что принцесса Мэдук сочтет подобную перспективу привлекательной».
Умфред улыбнулся: «Дети не сразу понимают ценность благонравия и целомудрия. Если условия, окружающие принцессу Мэдук в Хайдионе, оказывают на нее слишком возбуждающее действие, мы могли бы отправить ее на послушание в женский монастырь в Балмер-Скиме. Мать-настоятельница прилежно и даже сурово выполняет свой долг, когда в этом возникает необходимость».
Соллас откинулась на подушки дивана: «Я поговорю об этом с королем».
С этой целью королева подождала, пока Казмир не закончил ужинать — будучи сыт и выпив вина, он становился покладистее; затем, как бы между прочим, она упомянула в разговоре о принцессе Мэдук: «Ты не слышал последние новости? Мэдук снова ведет себя не так, как можно было бы ожидать».
«Вот еще! — проворчал король. — Подумаешь, важность. Мне надоели жалобы на эту девчонку».
«На мой взгляд, вопрос заслуживает внимания. Она нарочно, без малейшего смущения игнорирует указания воспитательниц! Отец Умфред полагает, что ее следует крестить и обучать основам христианской веры».
«А? Это еще что за бред?»
«Я не стала бы называть это бредом. Леди Дездея вне себя от беспокойства; она подозревает, что Мэдук помешалась или одержима бесами».
«Чепуха! Она просто отличается избытком живости и шаловливости». По нескольким причинам Казмир решил не делиться с королевой сведениями об истинном происхождении Мэдук; он, однако, хорошо понимал, что в жилах принцессы течет кровь лесного народца. Король ворчливо прибавил: «Пожалуй, она ведет себе немного странно, но я сомневаюсь, что с этим можно что-нибудь сделать».
«Отец Умфред уверен в том, что Мэдук нуждается в религиозном наставлении, и я с ним согласна».
В голосе Казмира появилась резкость: «Ты слишком много времени проводишь с этим жирным каплуном! Подожди, я сошлю его туда, где ему придется держать свои мнения при себе!»
«Нас беспокоит исключительно спасение вечной души принцессы Мэдук!» — чопорно, с обидой отозвалась Соллас.
«Она хитрая маленькая бездельница — пусть сама беспокоится о свой душе».
«Хм! — уступила Соллас. — У будущего супруга Мэдук — если на ней кто-нибудь когда-нибудь женится — будет хлопот полный рот».
Король Казмир позволил себе ледяную усмешку: «В этом отношении ты совершенно права — по нескольким причинам! Так или иначе, через неделю мы уезжаем в Саррис, там все будет по-другому».
«Леди Дездее там будет труднее, чем когда-либо! — фыркнув, возразила королева. — Мэдук будет носиться повсюду сломя голову, как дикая коза».
«Что ж, Дездее придется ее ловить, если она серьезно относится к своим обязанностям».
«Ты преуменьшаешь проблему, — сказала Соллас. — А я в Саррисе и так ужасно устаю, мне не нужны лишние заботы».
«Сельский воздух только пойдет тебе на пользу, — подвел итог Казмир. — Мы прекрасно проведем время в Саррисе».
Глава 3
Ежегодно, когда наступало лето, король Казмир переезжал с домочадцами и придворными в Саррис — старую усадьбу с множеством пристроек и подсобных помещений, находившуюся в сорока милях к северо-востоку от столицы. Это поместье на берегу реки Глейм, среди лесистых пологих холмов, напоминавших естественный парк, отличалось исключительно приятным климатом. Сама по себе усадьба — или, как ее иногда называли, «загородный дворец» — не претендовала на изящество или великолепие. С точки зрения королевы Соллас удобства Сарриса существенно уступали комфорту, окружавшему ее в Хайдионе; она отзывалась об этом сооружении как об «огромном коровнике, заросшем крапивой и паутиной». Кроме того, она настойчиво возражала против провинциальной бесцеремонности, преобладавшей в Саррисе несмотря на все ее старания; по ее мнению, такая атмосфера унижала достоинство двора и приучала прислугу к лени и халатности.
Светское общество в Саррисе практически отсутствовало, если не считать приглашенных на банкеты, которые король Казмир время от времени устраивал, чтобы развлечь местную знать; королева считала эти пиршества невыносимо скучными. Соллас нередко жаловалась Казмиру: «По сути дела, меня нисколько не радует деревенский образ жизни. По ночам ослы орут под самым окном, а петухи кричат на рассвете, будто их режут заживо!»
Король не внимал ее уговорам. В Саррисе ничто не мешало ему заниматься государственными делами; кроме того, он любил проехаться на коне во главе небольшого отряда охранников и сокольничих. Преследуя дичь, Казмир нередко уезжал довольно далеко, до самых окраин Тантревальского леса, начинавшегося в нескольких милях к северу.
Другим домочадцам короля Саррис тоже был по душе. Принца Кассандра окружали друзья-собутыльники; днем они развлекались верховой ездой наперегонки и греблей на реке, а также устраивали потешные рыцарские турниры, начинавшие входить в моду. По вечерам они увлеченно занимались соревнованиями другого рода в компании нескольких развеселых местных девиц, пользуясь с этой целью заброшенной избушкой егеря.
Принцесса Мэдук тоже любила уезжать за город — хотя бы потому, что это позволяло ей избавиться от общества фрейлин. Ее пони, Тайфер, всегда был под рукой; каждый день она с удовольствием выезжала на прогулку в окрестные луга в сопровождении помощника конюха, Пимфида. Не все ее дни проходили безоблачно: от принцессы даже в Саррисе ожидались поведение и манера одеваться, подобавшие ее положению. Мэдук, однако, почти не обращала внимания на строгие предписания леди Дездеи, отдавая предпочтение своим причудам.
Наконец Дездея отвела Мэдук в сторону, чтобы устроить серьезный разговор: «Дорогая моя, тебе давно пора осознать действительность! Ты не можешь вечно уклоняться от того факта, что ты — принцесса Мэдук Лионесская, а не какая-нибудь непутевая простушка-потаскушка без роду и без племени!»
«Очень хорошо, леди Дездея — я буду об этом помнить. А теперь мне можно идти?»
«Не спеши! По сути дела, я только начала говорить. Я пытаюсь объяснить, что каждый из твоих поступков отражается не только на твоей репутации и не только на репутации королевской семьи, но на репутации всего королевства! Подумай о том, какая огромная ответственность на тебя возложена! Ты это понимаешь?»
«Да, леди Дездея. И все же…»
«И все же — что?»
«Возникает впечатление, что моим поведением никто не интересуется — кроме вас. Поэтому в конечном счете от него ничего не зависит, и о репутации королевства беспокоиться не приходится».
«От твоих поступков очень многое зависит! — отрезала Дездея. — Дурные привычки легко усваиваются, но от них трудно отделаться! Тебе необходимо научиться любезности и благопристойности, чтобы окружающие тебя уважали и тобой восхищались».
Мэдук неохотно кивнула: «Не думаю, что кто-нибудь станет восхищаться моим вышиванием или уважать меня за то, как я танцую».
«Тем не менее, ты обязана приобрести эти навыки и прочие манеры, отличающие знатных наследниц от быдла — так, чтобы они вошли в плоть и кровь, проявляясь естественно и непроизвольно. Время летит, день проходит за днем — ты и опомниться не успеешь, как месяцы превратятся в годы! Рано или поздно начнутся разговоры о помолвке, и тогда твое поведение и твои манеры станут предметом всеобщего внимания и подвергнутся беспощадной оценке».
Мэдук скорчила презрительную гримасу: «Если кто-нибудь мной заинтересуется, ему не потребуется много времени, чтобы услышать все, что я о нем думаю!»
«Дорогая моя, прямолинейная откровенность и любезность несовместимы!»
«Какое мне дело? Я не хочу связываться с такими вещами. Пусть пристают к кому-нибудь другому со своими помолвками и женитьбами».
Леди Дездея мрачно усмехнулась: «Не будь так уверена — очень скоро тебе придется изменить точку зрения. В любом случае, мне поручено сделать из тебя благовоспитанную особу, и я этим займусь».
«Вы только потеряете время».