Команда хоть куда (СИ) - Печёрин Тимофей. Страница 5

Помнил Крогер и радость в глазах горожан, когда угрозу от родного Нэста вроде удалось отвратить. И так что же теперь — пойти на попятную? Признать, что все усилия были напрасны?

Воспитанный в казарме, нынешний телохранитель Ролана привык хотя бы одну истину считать непреложной. Что с боевым товарищем полагается быть предельно честным. Как ни с кем другим. Потому Крогер и высказал конфиденту честно и открыто, что он думает насчет его свежей, так называемой, идеи. Тремя фраза, хлесткими и неприятными:

«А благородный сэр, часом, не накурился? Травы какой запретной? Или просто с дороги устал?..»

Еще меньше порадовала новоиспеченная мирная инициатива командование хотя бы одного из полков. Кто-то из офицеров даже бросил в сердцах — не при Ролане, правда: «за такие разговорчики в моей роте я бы повесить приказал!» Оно и понятно, уж таков закон всех войн во все времена. Чем больше потерь успели понести, тем больше в воинстве жажда мести. И, соответственно, тем сложнее принять мир. Каковой тогда выглядит предательством.

Это лишь когда армия обескровлена, желание дальше воевать пропадает. Не о возмездии думаешь, а больше о том, чтоб вернуться домой целым и невредимым. Или хотя бы просто живым. Но до такого состояния полки королевской армии, к счастью, дойти не успели.

А от столичного хлыща, к самому королю приближенного, ждали чего угодно, но только не белого флага в дрожащих руках. И невдомек было ни доблестным воякам, ни даже Крогеру, что сэр Ролан вообще-то не из той породы людей, что часто выбрасывают белый флаг. Да и к скоропалительным решениям королевский конфидент склонности не питал.

Впрочем, место возмущению нашлось даже, когда в штабной палатке Ролан принялся излагать детали своего плана. Ибо план был тот еще. Добро, хоть о капитуляции и предательстве в нем речи не шло. Но, скорее, о внесении разлада в ряды противника.

— Думаю, прежде всего, нужно определиться, — начал конфидент, — с кем именно из врагов следует достичь перемирия.

И сам же ответил на свой вопрос:

— С тем, разумеется, с кем сделать это будет легче всего.

— А с кем легче-то? — не удержавшись, перебил его, с возмущением вопрошая, командир полка, — что Ковен, что эти бестии крылатые… одной масти твари-то. Одним лишь бы порчу наводить да всякие гадости. Другие вообще хрен знает, чего вылезли и зачем. Какое им дело до наших распрей с ведьмами — непонятно.

— Вот именно! — торжествующе воскликнул сэр Ролан, — похоже, господин полковник, вы сами и ответили на самый важный сейчас вопрос. Эти, как вы говорите, «бестии крылатые», действительно, непонятно чего хотят. Более того, они буквально как снег на голову свалились на нашу армию. И даже откуда взялись — неизвестно. Выяснить все это я попытаюсь с помощью одного моего знакомого родом из этих мест. В Нэсте он живет… и настоящий кладезь знаний, скажу без преувеличения.

Так что для мирных переговоров крылатые союзники Ковена однозначно не подходят. Тем более что, насколько мне известно, поговорить с ними вообще-то не получается. Либо погибают, либо улетают… и ни одного не удалось до сих пор взять в плен.

— Ни одного, — подтвердил последнее утверждение командир полка.

— А значит, выбирать не из чего, — продолжал конфидент, — и мириться придется с Ковеном. Благо, мы хотя бы знаем, что этим ведьмам нужно.

— Ну да, — кислым, без тени энтузиазма, тоном отозвался его телохранитель, — знаем. Построить храм ихней лунной богини, отказаться от других богов… ну и двести детей им отдать. Чтобы в Ковене из них вырастили новых ведьм и рабов.

— Ну, насчет храмов и богов и впрямь жирно будет, — как мог, попытался успокоить его сэр Ролан, — по крайней мере, при нынешнем раскладе. Это раньше Ковен еще владел инициативой и мог водить мирный люд за нос. А теперь он загнан в угол, понес потери. Все фокусы и уловки ведьм раскрыты. Соответственно, и пыл им следует умерить. Если и выдвигая требования, то поскромнее.

— Дети, — не сказал, но скорее выдохнул полковник.

И королевский конфидент подтвердил его догадку. Пусть и без удовольствия.

— Всего сотня… а по факту вообще девяносто девять, — произнес он с легким смущением, — для восполнения Ковеном потерь сойдет. Да и просто как жест доброй воли. Ну и в придачу сам отказ от преследования нами ведьм, охоты на них… временный отказ, я имею в виду. Что, кстати, и нам будет на руку. Потому что силы следует сосредоточить на борьбе с крылатыми врагами.

— Можно вопрос? — высоким голоском окликнула Ролана со своего места Аника, — вот вы, сэр, говорили, что на деле детей нужно не сто, а девяносто девять. Не объясните, что за разница?

— Отчего же, объясню, — было ей ответом, — причем тебе в первую очередь. Не знаю, радует ли это тебя… но ты, Аника, выглядишь младше своих лет. Из-за роста… да и не только. Так что среди детей, которых мы собираемся передать Ковену, ты выделяться не будешь. А если и будешь, то не слишком.

— И сделаюсь вашим лазутчиком в стане врага, — догадалась дочь предводителя столичных воров, — вот здорово! Работенка для меня — самое то!

— Твоя задача: узнать местонахождение главного убежища Ковена, — пояснил Ролан, слегка огорошенный ее настроем, — штаба, цитадели, не важно. И сообщить нам. Ну и остаться в живых, разумеется.

Аника неуклюже взяла под несуществующий козырек. Приказ, мол, понят и принят. Тогда как конфидент обратился уже к командиру полка.

— Теперь новые задачи для вас, господин полковник, — голос Ролана звучал четко, твердо и бесстрастно, — и для вверенного вам личного состава. Прежде всего, освободить всех пленниц. Если таковые в расположении имеются. И передать через них мое предложение. Чтоб о встрече договориться и все такое. Во-вторых, заняться сбором детей для передачи. Брать, только там, где семья большая, а родители настолько бедны, что не могут всех прокормить. И сами рады будут избавиться от лишнего рта. Ну и, наконец, быть готовыми к отражению новых атак крылатой братии. Учения провести с участием магов. Впрочем, не мне вам объяснять.

Приказы и распоряжения конфидента полковник выслушивал с печальным взглядом старого бульдога. После чего молвил голосом усталым и недовольным:

— Насчет новых атак сэр может не волноваться. Уже замечено: они происходят, если в лагере имеются плененные ведьмы. Собственно, такова и их основная цель — освобождение пленниц. Ну и страху нагнать, ясное дело. Но вот по поводу всего остального…

Командир полка глубоко вздохнул и продолжил, уже повысив тон:

— Я не знаю, в каких отношениях благородный сэр состоит с его величеством… вдовым. Но выполнять такие приказы я не намерен. С детьми не воюю. Что бы вы ни говорили… и каких бы умных доводов здесь ни привели.

На минуту в штабной палатке повисло молчание. Такое тяжелое, что даже дышалось с трудом. Но затем слово вновь взял сэр Ролан.

— В таком случае, — отчеканил он, — господин Декос, я уполномочен отстранить вас от командования полком. И передать руководство…

В ту же секунду оживился заместитель командира, сидевший до сих пор тихо и незаметно. Вскочив, он вытянулся в струнку и выпалил — перебивая, ненадолго забыв о субординации:

— Подполковник Берт к вашим услугам, сэр. Служу его величеству!

Командир полка, сделавшийся теперь бывшим, покосился на него с неодобрением. Точно Берт грязно выругался в присутствии дам. Или вздумал справить нужду посреди людной улицы.

Заместитель-преемник ответил улыбкой — одновременно нахальной и снисходительной.

Решив вопрос с командованием в полку, Ролан поинтересовался, не осталось ли в окрестностях трупов летучих врагов. Причем желательно свежих и не слишком поврежденных при падении.

Трупы действительно нашлись, сохранившиеся после недавней атаки. Их, конечно, вовсю ковыряли клювами птицы. Да и мухи кружились поблизости целыми стаями. Однако изуродовать крылатых покойников до неузнаваемости не успели.

Что такое война, сэр Ролан знал не понаслышке. Да и в мирное время убивать ему приходилось. Так что иррационального отвращения у него они не вызывали — эти неодушевленные предметы, не так давно бывшие живыми и разумными существами. О матером воине Крогере и говорить было нечего. Так что и конфидент, и его телохранитель разглядывали трупы новоиспеченных союзников Ковена спокойно, деловито и без брезгливости. Крогер так даже носа не зажимал.