Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна. Страница 136

Пока они шли по улицам, Веглао пропустила Октая вперёд, а сама, поравнявшись с Рэйварго, тихонько сказала ему:

— Ты можешь добраться отсюда до Донирета. Мы сами доберёмся до Клыкастых Гор. Тебе лучше не идти с нами дальше, правда.

Какая-то часть Рэйварго радостно согласилась с ней. Он так давно не был дома, что при одном слове «Донирет» сердце его забилось быстрее. Но сказать «да» у него не поворачивался язык.

— Я поеду с вами, — отозвался он. — Не привык бросать дело на половине.

Веглао ничего не ответила, но Рэйварго показалось, что она вздохнула.

На вокзале была небольшая толпа из грузчиков, торопливо забрасывающих мешки на платформу небольшого поезда. Путники спрятались за депо, дожидаясь, пока они закончат. Через некоторое время начальник грузчиков взмахнул рукой, давая понять машинисту, что погрузка закончена. Машинист, курящий неподалёку, торопливо кивнул, потом бросил сигарету в пыль и затушил её каблуком. Он подошёл к поезду и взобрался в кабину, а грузчики направились к депо за деньгами.

Веглао быстро добежала до состава и забралась на платформу. Ждать друзей пришлось недолго — они запрыгнули сразу за ней, быстро и бесшумно, как тени. Состав, как по заказу, тронулся сразу после этого.

Поезд загрохотал по рельсам, полукругом обошёл вокзал и стрелой вонзился в ночь, пахнущую по-дорожному: пылью, ветром, нагретой сталью рельс и влажной травой. Он пронёсся сквозь маленький лес и взлетел на холм, и весь город стал виден, как на ладони. Станситри лежал внизу неровной, размытой громадой, тёмной и застывшей возле вокзала, шумной и сверкающей возле реки. Огни отражались в воде, сверкало всеми цветами колесо обозрения, перемигивались разноцветные лампочки. Музыка пробивалась даже сквозь стук и грохот колёс. Праздник продолжался.

6

До этого времени Веглао, знакомая с Клыкастыми горами только по учебнику географии и нескольким приключенческим книгам, представляла их себе как огромные, бесформенные глыбы такого же ровного тусклого цвета, как и песок пустыни. Но сейчас, когда она была так близко от них, они поразили её своей пестротой. Они были покрыты красными, серыми, зелёными, чёрными пятнышками растений, которые густо и тесно росли на них. Камни самых разных цветов — от песочно-жёлтого до кирпичного, от белого до угольно-чёрного — громоздились друг на друге, и все их скопища, эти колонны и пирамиды, казались одновременно неустойчивыми и непоколебимыми. А однажды прямо на их глазах случился обвал. Только что стояла величественная, изъеденная ветром и временем скала, и вдруг часть её резко обрисовалась трещинами и, с хрустом соскользнув немного вниз, разлетелась камнями и рухнула. Поднялось, как пламя от взрыва, огромное облако пыли, и, растя вместе с только что долетевшим до ушей путников оглушительным грохотом, окутало весь остаток глыбы. Потрясённые, ребята остановились и долго не могли сдвинуться с места.

Они приехали в Намме меньше чем через сутки после того, как сели на поезд в Станситри. Городок не произвёл на них большого впечатления: такое же захолустье, как и Тенве, только вместо промозглых туманов и кудрявых старых деревьев — раскалённое солнце и трещины на сухой земле. Друзья шли от Намме два дня, и к конце второго дорога привела их к широкой пустоши. Отсюда до гор было рукой подать. Их было отлично, превосходно видно. Веглао даже как-то увидела на верхушке одной из скал точёный рогатый силуэт муфлона, задержавшегося на несколько секунд и быстро ускакавшего куда-то вниз.

А там, далеко на юго-востоке, был враг. Чутьё Веглао и Октая уже подсказывало им, где оборотни. Правда, подсказывало неуверенно, слабо. Кривой Коготь был очень далеко.

Когда они пришли сюда, уже вечерело, а ребята устали. Они решили устроиться на ночлег именно здесь. Неподалёку, среди невысоких скал, находился оазис — тоненький ручей, тёкший с гор, разливался мелким прудом, вокруг которого пышно разрослась местная растительность. Это были не пальмы, а какие-то странные ползучие растения вроде кактусов, но без колючек, у которых стебли были красные, узловатые, а листья походили на длинные мясистые колбаски зелёного цвета. А неподалёку, между камней, росли другие кактусы, которые Веглао и Октай, если бы Рэйварго не указал на них, и не заметили бы — маленькие, низенькие, чёрные, выглядевшие сверху как пятиугольнички.

Озерцо было мелким, грязноватым, но ребята и этому были рады. Они вволю напились из ручья, потом как следует вымылись и выстирали одежду. После этого Рэйварго тут же вытащил из сумки «Ликантропию» и всплеснул руками: долгое путешествие не прошло для книги даром, и заклинания, защищавшие её, начали разрушаться. Юноша начал их восстанавливать — это была долгая и кропотливая работа, требовавшая внимания и времени. Веглао сидела рядом и наблюдала — зрелище и вправду было занятным. Рэйварго тихонько, почти неслышно, произносил заклинания, и трещины и потёртости, которых он касался, зарастали на глазах.

На следующий день они направились к горам. Ох, как же эта местность была непохожа на Лесистые горы с их мягким мхом, ковром из листьев и густой тенью под деревьями! Клыкастые Горы были похожи на одни сплошные огромные развалины. Проложить дорогу в этих местах означало потратить невероятное количество денег, сил и времени почти что зазря: всё равно здесь никто не жил. Одна-единственная магистраль, по которой приезжали пограничники, находилась на много миль к западу отсюда. Поэтому ребята весь день взбирались наверх прямо по острым камням, тщательно выискивая между ними узкие тропинки и русельца высохших ручейков, каждую минуту рискуя сломать ногу. К концу дня они набили синяки на икрах и коленях, исцарапали ладони в кровь и так измучились, что были не в силах пойти на охоту. За весь день они пожевали только немного дикой петрушки и сухарей. Зато назавтра они наткнулись на поросль маленьких зелёных тыкв, которые хоть и оставляли вяжущее ощущение во рту, зато прекрасно утоляли и голод, и жажду.

Первый день был самым тяжёлым, потом они понемногу привыкли. Через трое суток после того, как они подошли к подножию гор, им на пути попался вход в пещеру. Если верить чутью, отсюда было не так далеко до ставки врага. Здесь друзья решили устроить собственный штаб. Оставшиеся полдня они обустраивались на новом месте: собирали в горах сухую полынь для постелей, носили хворост, искали съедобные растения. Живности вокруг было очень мало: оборотни распугали или поубивали почти всех животных и птиц. В этот вечер им не удалось ни поохотиться, ни порыбачить, но они нашли немало дикого нута и сварили его в котелке.

Они расположились на ночлег недалеко от входа. Веглао села дежурить, а её друзья быстро заснули. Отчего-то девушке очень не понравилась пещера. Её преследовал смутный иррациональный страх, что из глубин пещеры посреди ночи выползет что-нибудь донельзя мерзкое, какой-нибудь гигантский подземный червь, отвратительный и очень голодный. Глупый детский страх, который следовало бы просто высмеять и забыть, но иногда она всё-таки нервно оборачивалась на какой-нибудь шорох или скрип.

Но в пещере не было никого, кроме её друзей. Октай, спасаясь от жары, стянул с себя рубашку и разулся, а брюки закатал до колен. Он спал на спине, раскинув руки и громко сопя. Веглао в лунном свете были отлично видны шрамы и рубцы на его смуглой коже. Вот этот, между рёбер справа — это он однажды упал с высоты на камни. Были сломаны три ребра, а один из обломков скалы, острый и тонкий, как нож, вонзился в грудь. Веглао хорошо помнила, как зашивала ему эту рану, рваную, кровоточащую. От неё теперь осталось сплетение уродливых швов, похожих на щупальца распластанного дохлого осьминога. А вон тот, косой, через левую ключицу к груди, тёмно-красный, как будто к нему навеки прилила кровь — его он приобрёл во время своего последнего рейда в Тенве. И красные извилистые рубцы на талии — оттуда же.

Рэйварго спал под стеной напротив. Он лежал на животе, повернув голову к стене. Сумка с «Ликантропией» — в надёжном месте, под головой. Он был почти весь загорожен скалой, и Веглао могла видеть только его спину, на которой под изношенной рубашкой вырисовывалась ложбинка между лопаток, кусочек его красноватой от солнца шеи, полускрытый волосами, и подвёрнутую под сумку руку.