Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна. Страница 153

— Не сдавайся! — выдавил он и потянул сильнее. Задыхаясь от боли, Рэйварго снова устремился вверх, и спустя несколько секунд камни уже не упирались ему в грудь, а были на уровне талии. Он снова согнул колени и заработал ногами, отпихивая камни от себя. Он и сам не понял, как это случилось — всё произошло очень быстро. Каменные объятия разжались, и Рэйварго вместе со своими друзьями покатился вниз.

Спустя несколько секунд они смогли приподняться. Руки и ноги у всех троих дрожали. Пока Рэйварго, чья раненая правая рука висела плетью, левой прижимал к себе Веглао, а она, хрипло шепча что-то успокаивающее, гладила его по спине, Октай вытащил факел из расщелины между камнями и поднял его. Он сразу нашёл то, что искал — путь, по которому сюда пришли их преследователи.

— Они хотели нас убить, а вместо этого спасли нам жизнь, — сказал он, глядя вниз. — Вот как оно бывает…

— Пойдём скорей, пока кто-нибудь ещё не пришёл, — отозвалась Веглао. Она вскочила на ноги и чуть не упала, Рэйварго поддержал её.

Октай, не теряя времени заторопился к узкому, с влажными стенами, лазу, уводящему куда-то вверх. Вскоре впереди показался сероватый свет — свет луны, и через минуту перед друзьями открылся выход на пологий каменистый склон, заросший кактусами.

Спотыкаясь на каждом шагу, друзья вышли наружу. Луна, полная на три четверти, светила так, что виден был каждый камешек, каждый куст расторопши, каждая прильнувшая к скале виноградная лоза. Дул слабый тёплый ветер, где-то журчал ручеёк.

Ребята остановились, держась за камни. Ноги не держали их, мокрые от пота и крови руки скользили по поверхности валунов. Все трое были избиты камнями до синяков и кровоточащих ссадин.

— Выбрались, — прохрипел Октай. — Выбрались, наконец-то…

Веглао тяжело уселась на камень. Рэйварго, кусая губы, скинул куртку, потом стянул с себя мокрую от воды и крови рубашку.

— Октай, посмотри, что у меня на плече, — попросил он, опускаясь на колени — больше стоять он был не в силах. Октай подошёл и склонился над его рукой.

— Надо перевязать поскорее. Веглао, ты как?

— Ничего, — слабо отозвалась она, и тут её пронзила страшная мысль: за всеми треволнениями этой ночи она совсем забыла о том, что говорил в своей речи Кривой Коготь, и вспомнила только сейчас.

— Рэйварго, — выдохнула она, и юноша тяжело повернул голову к ней. Октай тем временем уже схватил рубашку друга и пошёл к ручью, чтобы смыть с неё кровь и приготовить бинт. — Рэйварго, я знаю кое-что о том, что он собирается делать.

— Кто?

— Кривой Коготь. Они должны были выступить завтра… то есть, уже сегодня. Не знаю, правда, я его ранила довольно сильно.

— Ты о чём? Куда выступить?.. — от ручья уже слышался плеск, с которым Октай смывал кровь с рубашки Рэйварго.

— В Донирет. Он ведёт триста оборотней в Донирет.

Лицо Рэйварго помертвело. Глаза, и без того казавшиеся от резких теней большими, сильно расширились. Губы дрогнули, но ничего не сказали. Он медленно повернул голову к Луне и замер, глядя на неё. Появился Октай, держа в руках мокрую рубашку, и остановился, непонимающе глядя на друзей.

— Он сказал, что им нужен завод, — хриплым, полузадушенным голосом сказала Веглао.

Рэйварго не ответил. Он всё так же глядел на луну, крепко сжав кулаки.

— Что за завод там, Рэйварго? — устало спросила она. — Что там производят?

Рэйварго обернулся, как будто очнувшись, и тихо ответил:

— Патроны.

Глава пятая

Дом оружия

1

До полудня они шли по выжженной солнцем земле. Веглао и Октай, не привыкшие к такой ужасной жаре и уставшие до невозможности, почти падали. Рэйварго же, казалось, не обращал на жару никакого внимания — да так оно и было. Во-первых, он провёл в таком климате всю жизнь, а во-вторых, не очень-то задумываешься о погоде, когда сердце, словно червяк, сосёт страх за родных.

Около полудня Октай, догнав Рэйварго, сказал ему тихо, чтобы немного отставшая Веглао не услышала:

— Давай отдохнём немного, она сейчас упадёт.

Рэйварго обернулся. Веглао шла еле-еле, опустив голову. Некрасивое лицо молодого человека дрогнуло. Он огляделся по сторонам, и увидел справа от полуразбитой дороги, по которой они шли, небольшой увал.

— Пойдём туда, — хрипловатым от жажды голосом проговорил он.

Вблизи увал оказался вросшими в землю огромными камнями и кусками скал, обветренными и запылёнными. Здесь их было штук пятьдесят-шестьдесят, и сейчас, в полдень, тень от них была жалкой и тощей. Но это было уже кое-что. Ребята уселись прямо на землю, твёрдую и шершавую, прислонились спинами к камням. Веглао немного посидела, откинув назад голову и закрыв глаза, потом вытащила из кармана гребешок, расплела свою растрёпанную косу и начала расчёсывать ещё влажноватые волосы. Октай задремал с раскрытым ртом. Рэйварго обхватил руками колени и опустил на них голову. Может, он тоже заснул, а может, погрузился в свои мысли — Веглао не стала проверять.

Примерно час они сидели так, не произнося ни слова. Слышно было, как где-то далеко изредка неуверенно вскрикивает пустынный чёрный аист, как шуршит ветер, загоняя песок в узкие щёлки между камнями. Позади зыбилась в горячем неподвижном воздухе угрюмая и изломанная гряда Клыкастых гор.

Спустя час Рэйварго медленно выпрямился и, протянув руку, поднял с земли похищенный обрез.

Он был сделан не из стали, а из красноватого сплава, который в ходу в Грондии. Ствол был грубый, шестигранный, приклад очень тяжёлый. Это было не бернийское оружие.

— Когда ты на меня его наставил, — проговорила Веглао, — я даже испугалась.

— Оно не заряжено, — Рэйварго повертел оружие в руках. — Да даже если бы и было заряжено, всё равно толку никакого. Я не умею из такого стрелять.

Проснувшийся несколько минут назад Октай взял ружьё из его рук и повертел, разглядывая.

— Я не успел рассмотреть, — немного виноватым голосом продолжил Рэйварго, — много ли у него таких ружей.

— Много, — отозвалась Веглао.

— Я имею в виду, много ли у него иностранного оружия. Если много, то ему нечего делать в Донирете. Там производят патроны только для бернийских пистолетов, и совсем немного — для ружей, опять же наших. — Рэйварго вдруг нервно рассмеялся. — Может, мне стоит быстренько вернуться и объяснить ему это?

— Мы не для этого тебя вытаскивали, — мрачно ответил Октай. Рэйварго показалось, что во взгляде, которым юноша затем наградил Веглао, сквозит осуждение. Но Веглао не смотрела на Октая. Её глаза были закрыты, и ресницы на них дрожали.

Они провели здесь около часа, потом снова тронулись в путь. День был ужасен: невероятная жара никак не желала спадать, горы были пугающе близки, а раны и синяки отчаянно болели. Особенно тяжело приходилось Рэйварго, чьё распоротое плечо снова начало кровоточить. Как бы не заработать сепсис, думал Рэйварго в короткие перерывы между мыслями об отце, сестре, племяннике — всех, кого он знал и кого любил, и чьи жизни зависели теперь от скорости его шагов. Сердце его билось медленно и с трудом, а воздух в лёгких стал густым и холодным. Ужас и отчаяние причиняли Рэйварго почти физическую боль, и, крепко сжимая зубы, глядя неподвижным взглядом на зыбкий горизонт, сдерживая дрожь усталости и боли, он шагал вперёд, не замечая, что его друзья с каждым шагом отстают всё больше, печально переглядываясь за его спиной.

Под вечер они снова остановились под ещё одним увалом. Несмотря на усталость, они смогли добыть себе ужин — небольшого варана, слишком поздно побежавшего от опасности. Рэйварго и Октай вначале глядели на тушку большой ящерицы с подозрением, но Веглао уверила их в том, что варан съедобен — она как-то видела, как женщины из стаи Кривого Когтя разделывали этого зверя, и даже попробовала кусочек, который был вполне неплох. Впрочем, ребята недолго торговались — они ничего не ели весь день. Разведя небольшой костерок, друзья долго жарили на нём мясо, нанизав его кусками на палочки, а потом медленно ели его, экономя каждый глоток воды, которой у них, особенно после того как они промыли добычу, осталось совсем мало. Разговор не клеился. Каждый думал только об одном: поскорее бы добраться до Намме, до телефона, а что потом, можно будет решить на месте. Поев, они мгновенно заснули, даже не выставив часового, а утром, с первыми лучами солнца, почти одновременно вскочили на ноги.