Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна. Страница 38

Потом был ужасный путь назад — ползком под колючими ветками, пешком по глубокому снегу. Он смутно помнил, как добрался домой. По пути он не проронил ни одной слезинки, и только придя в блиндаж, холодный и пустой, как только что выкопанная могила, ощутил желание заплакать.

Один. Снова один.

Он минуту постоял посреди блиндажа, глядя на остывший очаг у своих ног. А потом, рыча, как зверь, выхватил нож Веглао и бросился наружу. Он обрушил свою ярость и горе на растущий у входа шиповник, рубя его ветки, царапая прикрытую ими земляную стену, и сморщенные ягодки летели в снег, напоминая ему о подёрнутых инеем пятнах крови.

Полная темнота всё так же окружала её, когда она вынырнула, задыхаясь от холода и нехватки воздуха, и только по ощущению холодного ветра на своих щеках Веглао поняла, что можно наконец вздохнуть. Колотя руками по воде, которая куда-то несла её, крутя и ударяя о камни, Веглао широко разинула рот, порываясь крикнуть, но из её горла не вырвалось ни звука.

Вода бросила её на большой камень, и боль раскалённым жгутом обожгла рёбра и грудь. Веглао рванулась вверх, пытаясь взобраться на камень, но её ладони только бессильно скользнули по его влажной и гладкой поверхности, и спустя секунду река несла её уже дальше.

Ещё никогда Веглао не чувствовала себя такой беспомощной. Волны играли её телом, как куклой. Она то погружалась в воду полностью, и холодная жидкость обжигала окровавленные глазницы, то снова выныривала и жадно глотала резавший горло воздух. Грохот воды не стихал, и Веглао с ужасом подумала о порогах, которые должны быть ниже по течению. В этот момент её выброшенная в сторону правая рука вдруг наткнулась на что-то твёрдое, узкое, влажное. Только сейчас Веглао поняла весь смысл фразы «утопающий хватается за соломинку». Она сжала в кулаке непонятный предмет с такой силой, что заболели ногти, потом ухватилась за него и другой рукой, подплыла поближе. Ощупав непонятный предмет, она поняла, что это — кусок древесного ствола, застрявший между камнями, а схватила она росший на нём сучок.

Веглао крепко обхватила корягу руками и почувствовала, что та дрожит — судя по всему, она и так сидела между камнями непрочно, и теперь вот-вот должна была выскользнуть из зазора. Только Веглао об этом подумала, как раздался жуткий треск — под бешеным напором воды коряга сломалась, и одна её половина осталась в щели между камнями, а вторая стремительно понеслась вниз по течению, увлекая за собой насмерть перепуганную, замёрзшую слепую девочку.

Руки Веглао онемели от холода, но она даже подумать не могла о том, чтобы оторваться от бревна. Оно и так было таким скользким от воды, что выпустить его из рук было проще простого. Она прижалась к нему грудью и щекой и изо всех сил вжала ладони в скользкую кору. Рев воды у порогов становился всё ближе, и в нём слышалось что-то злорадное.

Вот наконец вода закрутила Веглао вокруг своей оси, её колени ударились о камень, а потом она резко погрузилась в воду. Бревно осталось на поверхности — течение почти оторвало от него Веглао, и девочка теперь держалась за него лишь одной рукой, которая уже соскальзывала. В отчаянии она вскрикнула, но вместо крика изо рта вырвалась лишь цепь пузырьков. Ужас придал ей сил — она рванулась наверх и снова схватила бревно. Этот порог был только самым первым, но на всех остальных никакая сила не могла заставить Веглао выпустить спасительную деревяшку.

Сколько это продолжалось, она не знала, да и не могла знать. Прошло немало времени, прежде чем шум последнего порога стал совсем тихим и остался где-то позади, а ноги Веглао смогли коснуться каменистого дна.

Она так устала, что даже вначале не поняла, что течение вынесло её на спасительную мель. Спустя несколько секунд она почувствовала, что бревно в её руках дёрнулось, наткнувшись на что-то. Течение мягко повернуло Веглао, и щека девочки ощутила шероховатое прикосновение кромки льда.

Веглао подняла руку и осторожно потрогала ей лёд. Под рукой чувствовался тонкий слой пушистого снега. Веглао поняла, что дальше, скорее всего, вся река затянута льдом. Раз так, плыть больше не имело смысла.

Она развернулась, прижалась грудью к бревну и, держась одной рукой за деревяшку, другой за лёд, двинулась поперёк течения. Если бы она повернула влево, откуда берег был намного ближе, все страхи Октая и планы Морики точно сбылись бы, и девочка бы умерла — но она повернула вправо.

Дно становилось всё выше. Если бы Веглао смогла встать, вода была бы ей уже по грудь, но ноги её не держали абсолютно. Вскоре, перебирая онемевшими ногами, она начала задевать коленями гальку на дне, спустя минуту смогла уже передвигаться на коленях, а совсем скоро она лежала ничком на песчаном плоском берегу, покрытом тонким ледком и снегом. Почва, насколько могли поведать ей прикосновения, была вся в маленьких ямках, кое-где из неё торчали пучки засохших растений, и в воздухе отчётливо чувствовался болотный дух. Некоторое время Веглао лежала, отдыхая — если только это можно было назвать отдыхом. Её ботинки были полны воды, которая скоро должна была замёрзнуть и превратиться в лёд. Пряди волос на ветерке хрустели инеем. Кончики пальцев совсем онемели. Тело было избито камнями, Веглао ощущала, как на рёбрах, спине, груди, коленях наливаются синяки и пульсируют болью ссадины.

Прошло минут двадцать или около того, прежде чем она смогла наконец приподняться, опираясь на локти. Только тут Веглао обнаружила, что её правая ладонь по-прежнему сжимает корягу.

— Спасибо, — хрипло прошептала девушка, погладив мокрую, осклизлую кору. Отпихнувшись ладонью от бревна, она поднялась на четвереньки и поползла по берегу, но вскоре упала и дальше уже ползла прямо на животе. Кристаллики снега кололи руки и подбородок, забивались в рот. Веглао понятия не имела, где она находится и сколько времени прошло с тех пор, как она приняла такое неудачное решение отправиться на поиски пищи. Она ползла уже бездумно, не ища спасения, ни на что не надеясь — просто ползла, задыхаясь от усталости, потому что остаться на месте значило умереть. Временами она останавливалась, чтобы отдохнуть, потом начинала ползти снова. Чем дальше, тем длиннее становились периоды отдыха, и в конце концов Веглао поняла, что больше у неё не осталось никаких сил.

Она легла на землю, повернув голову вправо, прижавшись щекой к снегу. Она так устала, что ей уже не было страшно, только горе и боль от сознания того, как её искалечили, всё ещё терзали её сердце. Где она сейчас? Где Октай? Где её враги? Да и имеет ли это значение? Жить ей осталось считанные часы — беспомощная, слепая, истёкшая кровью, она станет лёгкой добычей холода и диких зверей. Подумать только — она не заразилась Красной лихорадкой, вырвалась из клыков оборотня, пережила первое полнолуние — и теперь умирает от холода и боли, лёжа в снегу, недалеко, быть может, от своего дома.

Она медленно приподняла веки, потом опустила их на пустые глазницы. Что ж, если это смерть — пусть она придёт побыстрее.

Слабость охватила всё тело, окутала его нежно, как пуховое одеяло. Веглао уже почти не чувствовала своих онемевших тяжёлых ног, пальцы больше не болели от холода, резкая боль в глазницах быстро слабела. Она поняла, что умирает, и тихо выдохнула, выпуская весь оставшийся в лёгких воздух. А потом её закрутило, закружило, понесло в какой-то глубокий колодец — и все звуки и запахи исчезли, оставив за собой одну пустоту.

Веглао не знала, сколько она пролежала без сознания. Чудо, что она не замёрзла насмерть: вместе с темнотой на землю опустился жестокий мороз. Во всяком случае, спустя какое-то время она снова ощутила своим телом холодную землю, а до её ушей донёсся шорох ветра, потрескивание огня и чьи-то тихие голоса.

«Я жива, — такой была её первая мысль. — Ну за что?..»

А потом почти сразу её охватил ужас — потому что она узнала голоса, доносившиеся до неё. Неподалёку, совсем близко, находились Морика, Щен и Коротышка.