Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна. Страница 72

— Давно не виделись, Радим! — радостно сказал обходчик, не выпуская из щетинистых губ папиросу, и, раскинув руки, по-братски обнял машиниста. — Что везёшь?

— Уголь в Тенве. Ты-то как, дядя Генел?

Обходчик вздохнул, его серый от пыли лоб прорезали две морщины:

— Да всё как обычно! Она ведь опять запила, Радим. Уже третий день сидит дома с бутылкой. Племянников к себе забрал — она спьяну как-то раз маленькую головой о стену так ударила, что девчонка целый день очухаться не могла…

— Вот оно что, — вздохнул Радим. — Что ж делать-то?

— Да не знаю, — в сердцах ответил дядя Генел. — Я уж всё перепробовал: деньги у неё отнимал, запирал в доме, говорил продавцам, чтоб гнали её из магазина взашей… Даже побил её как-то раз, представляешь! Ничего не помогает… И главное, не пойму, в кого это она! Папка наш не пил, ну разве что на Новый Год, мамка даже винный завод — когда он ещё здесь был — обходила стороной, от одного запаха ей дурно становилось… Ладно, заболтал я тебя совсем — езжай, Радим! С дорогой всё хорошо.

Машинист помахал ему рукой и вскочил в кабину, захлопнув за собой дверцу. Паровоз со скрипом стронулся с места и, постепенно ускоряясь, поехал. Обходчик ещё раз поднял руку и, закуривая, отвернулся и неспешно зашагал в обратную сторону.

За его спиной пространство от будки до дороги быстро перебежали двое подростков, мальчик и девочка, и прямо на бегу запрыгнули на последнюю платформу уходящего поезда.

— Ух, — сказала Веглао, откидываясь на мешки с углём. — Надеюсь, не засекут.

— Ни разу в жизни на поезде не ездил! — радостно сказал Октай, поворачиваясь к ней. Лицо его светилось в улыбке, глаза сияли — теперь в самом деле верилось, что ему всего двенадцать.

— Я тоже. Я подремлю немножко, ладно? — С этими словами она от души потянулась и завела руки за голову.

— А если случится что? — настороженно спросил Октай.

— Разбудишь, чёрт возьми… — проворчала Веглао, закрывая глаза.

Когда она проснулась спустя час, Октай сидел неподвижно, глядя вверх. Поезд шёл по ветке, справа от которой в глубине небольшой котловины раскинулось горное озеро, окружённое скалистыми берегами, а слева ввысь уходила огромная гора, поросшая кудрявыми деревьями, из кущи которых кое-где высовывались голые обветренные скалы. Она была такой громадной, что Веглао потеряла дар речи. Только спустя несколько секунд, оправившись от восхищения, она поняла: их долгое путешествие подошло к концу.

Они с Октаем одновременно посмотрели друг на друга, а потом рассмеялись и хлопнули друг друга по ладоням. В это время поезд на полной скорости обогнул озеро и понёсся дальше, постепенно сбавляя скорость. Поначалу Веглао и Октай этого не заметили, но тут слева от них раскинулся вид, ясно сказавший им, что они у цели.

Слева от них теперь тоже была котловина, вот только в ней было не озеро, а город. Он как будто расплескался по дну огромной зелёной чаши с отбитым краем — на этом крае располагалась маленькая железнодорожная станция, а неподалёку от неё проходила тускло-коричневой лентой шоссейная дорога. Навстречу ребятам пронеслась табличка на шесте, на которой было написано: «Тенве».

Октай нагнулся к уху Веглао и закричал:

— Он идёт в город! Будем прыгать на ходу?

— Да! — крикнула Веглао в ответ.

Прыгать сейчас, пока поезд ещё шёл быстро, было опасно, но когда Тенве был уже совсем близко, он пошёл гораздо медленнее. К станции, где его уже ждали, уперев руки в бока, несколько рабочих, собиравшихся разгружать мешки, поезд подошёл с незначительно полегчавшей задней платформой. «Зайцы», о которых так и не узнал машинист, уже быстро-быстро уходили прочь от городка, по поросшей лесом кромке зелёной чаши.

6

На следующее утро Веглао проснулась мгновенно и легко.

Было около шести часов утра. Лёгкий влажный туман окутывал лес. Прохладный воздух был удивительно чистым и свежим, и Веглао поначалу даже не хотелось вставать — хотелось только лежать на спине и дышать, дышать… И, что было самым приятным, среди всех тех запахов, что доносились до неё — запахов земли, травы, листвы, хвои, цветов, воды — она не чуяла оборотня. Она и Октай были единственными оборотнями на многие мили вокруг.

Несмотря на ранний час, в лесу совсем не было тихо. Повсюду громко пели птицы. А ведь Веглао уже почти забыла их голоса. Там внизу, птицы разлетались, едва почуяв оборотней, а здесь они, казалось, не то что вервольфов — людей не боялись. Какие это были блаженные, невинные звуки, как хорошо, что в них не было жестокости и ненависти, как хорошо, что никто не гонит их отсюда…

Она встала и неспешно пошла по мягкому мху. Упругий и пушистый, он легко выправлялся, когда она поднимала с него ногу для следующего шага. Сойдя с мшистой поляны, Веглао задумчиво зашагала куда-то, оглядываясь по сторонам.

«Как же здесь красиво!» — отстранённо думала она. Вчера, когда они быстро-быстро, в густеющих сумерках, пробирались сюда, движимые лишь одной целью — уйти подальше от людей, она не смогла как следует рассмотреть, как чудесен, волшебно красив местный пейзаж. Здесь почти не было привычных ей берёз и осин — высоко к небу поднимались могучие пихты, старые, крепкие, со свисающими с веток прядями мха-бородача. Кое-где между ними росли маленькие кустики красного рододендрона, как раз начинающего расцветать. Она подошла к круто опускавшемуся вниз берегу небольшого болотца, окружённого елями и такими высокими хвощами, что в них могла бы спрятаться крупная собака. Потом прошла мимо четырёх огромных кедров: трое из них окружали четвёртого, более старого, как сыновья — отца. Ещё через несколько шагов перед ней открылась маленькая полянка, укромная и уютная, как вышедшие из легенд прогалины, на которых пировали эльфы. Веглао неспешно подошла к округлому камню, поднимающемуся из травы в самом центре поляны, и присела на него, обхватив одно колено и прижав его к груди.

Вот они, эти Лесистые горы, которых так боятся оборотни. И что здесь страшного? Они казались ей своими, почти родными, как дом, в котором ты побывал в далёком детстве, и уже не помнишь ни обстановку, ни людей, живших в нём, но запахи и тепло которого всё равно остались в памяти. В этом диком месте была какая-то гостеприимность, доброжелательность.

Она чуть-чуть прикрыла глаза, начала дышать глубоко и ровно. Почему-то она никак не могла отделаться от чувства, что горы наблюдают за ней, внимательно разглядывают её, стараясь понять, что она из себя представляет. Ей даже казалось, что она слышит перешёптывание деревьев, камней и трав: «Смотрите-ка, оборотень пришла к нам, и не испугалась… Ну что же, оборотень, оставайся покуда, посмотрим, как тебе здесь придётся…»

Посидев здесь ещё немного, она столь же неторопливо отправилась назад. Вернувшись, она застала Октая в том же состоянии, в каком и оставила, — он лежал на мху, раскинув руки и закрыв глаза.

— Вставай, лежебока, — сказала она, и Октай тут же открыл глаза.

— Я не сплю уже, — отозвался он и медленно сел, потянулся, расправляя каждую мышцу. — Ты куда ходила?

— Просто погуляла. Здесь так красиво, мне никуда не хочется уходить…

— Давай хотя бы воду поищем.

Вместе они неспешно отправились по лесу. Обоняние верно подсказывало им, где находится вода, и потому они не торопились. По пути они весело болтали, обсуждали, что делать дальше, и на сердце у обоих, несмотря на усталость и голод, несмотря на то, что завтра полнолуние, было легко и весело.

Вскоре впереди лес начал редеть, и через некоторое время ребята вышли на высокий берег. Перед ними раскинулось огромное озеро, ещё более синее, чем отражавшееся в нём небо… Его окружали со всех сторон горы, покрытые молодой зеленью, а за этими зелёными горами вставали другие — более высокие и крутые, с голыми, серыми, обрывистыми склонами и белыми снежниками на вершинах.

— Добрались! — закричала вдруг Веглао, вскинув вверх сжатые кулаки.

— Добрались! — в унисон завопил Октай. Внезапно он сорвался с места и побежал вниз по зелёному склону, а возле самой воды два раза прошёлся колесом. Веглао кинулась к нему, повалила его в траву, и, шутливо борясь и пихая друг друга, они покатились по земле, пока не плюхнулись прямо в озеро.