Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна. Страница 71

Дорога тянулась вперёд. Тускло-жёлтая трава, росшая вокруг, в лучах восходящего солнца казалась красно-золотой. Оглядываясь по сторонам, Веглао снова задумалась о том, что значит появление Морики, и едва не налетела на Октая, который в это время вдруг остановился посреди дороги.

— Ты чего? — спросила она, положив руку ему на плечо. Октай молча указал ей на горизонт. Там виднелось несколько крохотных движущихся чёрных точек, хорошо видных на утреннем небе.

— Это грачи или скворцы, — сказал Октай. — Они летают над землёй и, смотри, садятся на неё. Они ищут червяков. Там, впереди, вспаханная земля. Там люди, Веглао.

— Ты прав, — Веглао благодарно хлопнула его по плечу. — Молодец. Пойдём направо. — Она повернулась и пошла прямо по полю, превратившемуся в луг, перпендикулярно дороге. Октай шёл следом за ней.

Очень скоро им на пути стали попадаться молоденькие берёзки и осинки, потом их поросль стала гуще. Вскоре гор снова стало не видно из-за высоких деревьев, уже шумевших по-весеннему светлой листвой. Здесь, в одном из лесов, которым они уже потеряли счёт, ребята остановились на отдых.

Они присели отдохнуть под молодой рябиной. Обоим уже хотелось есть, и они съели оставшихся со вчерашнего дня двух маленьких рыбок.

— Послушай, — заговорил вдруг Октай, — я кое о чём подумал. Помнишь, в ликантрозории ребята в полнолуние набрасывались друг на друга? Совершенно забывали о том, кто им друг, кто сосед?

— Помню, — кивнула Веглао. — Хорошо бы забыть.

— Не сможешь, — помотал головой Октай. — Такие вещи не забываются. Так вот, я подумал: в стае Кривого Когтя должно происходить то же самое. Наверняка они точно так же ведут себя в полнолуние.

Веглао задумчиво кивнула.

— Да, ты, наверное, прав. Я думаю, так оно и есть. Но что с того?

— Ему ведь это невыгодно! — Октай даже развёл руками — так его увлекла эта тема. — Его стая — это его банда, она его кормит, и ему невыгодно, если они будут грызть друг друга. Так что, мне кажется, он должен как-то их сдерживать.

Веглао крепко сцепила пальцы в замок. Слова Октая пробудили в ней воспоминания о Тальнаре.

— Я знаю одного человека, точнее, оборотня, — проговорила она. — Кривой Коготь обратил его, а потом заставлял делать разные ужасные вещи. Может, тот человек просто испугался… а может…

Она медленно разняла руки и приложила одну ладонь к своей груди, прямо в центр, между рёбер.

— Я видела Кривого Когтя, помнишь, я тебе говорила? — резко сказала она, сдвинув брови.

— Помню, — кивнул Октай.

— Он в тот раз заговорил со мной. Предложил мне вступить его в стаю, — губы Веглао искривились, воспоминания о ночи, когда Кривой Коготь зарезал Ригтирна, всё ещё мучили её. — Я очень испугалась. Безумно испугалась, и не могла сказать ему ничего. И думала при этом, что я не хочу идти к нему, ужасно не хочу. Но вот здесь, — она слегка стукнула себя кулачком в грудь, — вот здесь я ощущала что-то…

— Волк, — тихо сказал Октай. — Твой волк.

— Да… мой волк. Моя волчица, она… она его любит. Любит его почти так же, как луну, и боится так же. Готова ему подчиняться. Я это почувствовала, но у меня не было времени об этом думать.

Октай встал, прошёлся туда-сюда.

— Когда мы встретились, ты сказала, что тебя укусил не Кривой Коготь, — сказал он. — Это правда?

— Да, это правда, — твёрдо сказала Веглао.

— А ты… ты знаешь, кто тебя укусил? — голос Октая звучал до крайности смущённо, прямо как голос юноши, спрашивающего понравившуюся девушку, целовалась ли она когда-нибудь.

— Да, знаю, — сдержанно сказала Веглао, — но ты знаешь, моя волчица не особенно его любила. Он… он ей был просто до лампочки. А вот Кривой Коготь…

Она вскочила на ноги. Они с Октаем буквально подскочили друг к другу.

— Он может ими управлять! — Веглао была потрясена, её голос звучал хрипло и глухо. — Он может ими управлять! Они не просто его уважают, они… они просто не могут ему не подчиняться!

— А я о чём говорю! — Октай схватил её за плечи. — Веглао, он может заставить их не нападать друг на друга!

Веглао открыла рот, собираясь ответить, но тут же вновь его закрыла. С поля, на котором они были недавно, до них донеслось глухое тарахтенье трактора.

— Пойдём, — сказала девочка и, развернувшись, они быстро зашагали вглубь леса.

5

Как Веглао и предполагала, путь до Лесистых гор занял около трёх недель. Уже через двадцать дней после того, как они бежали из ликантрозория, ночью, под половинной луной, они с удовольствием смотрели на Горы, которые из узкой зубчатой полосы на горизонте превратились в тёмные громадины, вздымавшиеся над по-весеннему плешивой равниной.

Они не всегда шли днём, часто они выходили в путь по ночам, если стояла ясная погода и Луна и звёзды не давали заблудиться. Эта дорога была не такой, как та, по которой они шли зимой — жестокий холод больше не терзал их, и добывать пищу с тех пор, как у них появилось оружие, лёд перестал мешать ловить рыбу, а с юга потянулись косяки птиц, стало проще. И всё равно путь был трудным — снова дорога в неизвестность, снова постоянный страх и тревога, снова боль в ногах и усталость, и неуверенность в том, что доживёшь до завтрашнего дня.

Спустя двадцать дней путешествия они заночевали под старым узловатым деревом на склоне низкого холма. Разведя небольшой костерок, они зажарили на нём небольшого зайца, которого Октай убил своим коронным способом — метнув нож. Непривычно сытный ужин, радость от вида Лесистых гор и спокойная тишина вокруг — что ещё нужно было им для радости? Но всё же на душе у обоих скребли кошки. Они почти не разговаривали, когда готовили еду, когда ели её и когда закапывали кости в землю. После ужина, так же в молчании, Веглао легла под дерево, свернувшись в комочек, а Октай остался сидеть у костра, обнимая колени. В воздухе стоял густой весенний дух — запах оттаявшей земли, молодых листьев и воды.

— Я всё думаю, правильно ли мы поступили, — сказал вдруг Октай.

— О чём это ты?

— Может, нам не стоило убегать из деревни? — тихо проговорил Октай. — Мы бы могли пойти следом за Морикой и хотя бы узнать, куда они направляются. Может, нам удалось бы спасти детей.

Веглао вздохнула. Она сама часто думала об этом.

— Нам бы не удалось, — сказала она. — Мы бы погибли или сами стали пленниками. И потом — Морика и те, кто были с ней, вряд ли собираются их убивать. Они не попадут в ликантрозорий — уже это хорошо.

— Но они попадут к Кривому Когтю, — отозвался Октай, подгребая палочкой листья поближе к костру. Пламя отражалось в его глазах.

— Мы не были в его стае, — ответила Веглао, пожимая плечами. — Думаю, там ребятам будет получше, чем в ликантрозории…

— Долвер тоже говорил, что в тюрьме будет лучше, — резковато возразил Октай.

Веглао обернулась к нему:

— Слушай, Октай: мы спасали самих себя в первую очередь. Может, это и не храбро, но зато не глупо. Я хочу убить Морику, и я убью её — но только тогда, когда стану сильнее, и когда у меня будет оружие посерьёзнее, чем кухонный нож. Поверь, мы ещё им покажем, но сначала нужно выжить.

— И почему мы не взрослые, — вздохнул Октай. — Быть ребёнком хреново.

— Особенно если нет оружия. Ну ладно, ложись спать.

К её удивлению, Октай тут же лёг на землю и свернулся клубочком. Вскоре до неё уже доносилось его сонное сопение. Саму Веглао совершенно не клонило в сон. Она порылась в своём мешке и вытащила оттуда деревянный гребешок. Где теперь та девочка, которой он принадлежал? Веглао оставалось только надеяться, что она ещё жива. Она распустила волосы и тщательно их расчесала. Это было одним из самых любимых её занятий: если при этом закрыть глаза, то можно представить, что гребешок держит мама.

Следующий день выдался погожим, солнце ласково грело зазеленевшую землю, на которой дрожали тени распускающихся деревьев. В сотне километров от Тенве, на маленькой станции, где не было ничего, кроме растрескавшейся будки обходчика и нескольких переплетающихся между собой железнодорожных веток, послышался далёкий гудок поезда. Человек, находившийся в будке, в это время отдыхал в компании старого радиоприёмника, хлеба и колбасы. Услыхав гудок, он посмотрел на часы, одобрительно кивнул, положил на стол недоеденный бутерброд и, накинув куртку, вышел наружу. Поезд подошёл через две минуты. Он состоял из паровоза, двух деревянных вагонов и платформы, на которую были свалены мешки с углём. Машинист высунулся из окна и помахал рукой обходчику, подошедшему к рельсам. Состав остановился, и машинист, открыв дверь, соскочил на гравий.