Хроники Сергея Краевского (СИ) - Архиповец Александр Александрович. Страница 8

Не замечая никого вокруг, крепко взявшись за руки, влюбленные вышли из хижины. Всевидящая Варага только тяжко вздохнула, глядя им в след, но противиться судьбе не посмела.

По тропинке, ведущей к роще, шли не спеша. Сергея беспокоило поведение ведуньи.

‑ Почему меня не любит Варага? ‑ спросил он.

‑ Ты не похож на наш народ... Совсем, совсем другой... Таких, как ты, раньше на острове не видели. Она боится, что с тобой придет несчастье.

‑ Чем же я отличаюсь? Те же руки и ноги, голова и все остальное.

‑ Нет, Седжи, она знает больше, чем ты думаешь. Я и то вижу немало...

‑ И это тебя пугает? Вы верите во всемогущих богов? Думаете, что их воля определяет судьбы людей?

Подозрительно глянув на спутника, Риза решительно остановилась и какое‑то время молчала. Потом, нехотя, осторожно подбирая слова, ответила:

‑ Да, есть Верховный правитель и Создатель миров. Другие боги и демоны. По их воле люди рождаются и умирают. А души усопших уносит в мир теней на своей огненной колеснице Трехглавый Демон Мрака. Но в слух говорить о нем нельзя ‑ можно накликать беду.

‑ Риза! Поверь мне ‑ все это чушь! ‑ не сдержался Краевский. ‑ Пройдет время и вы... вы сами многое поймете...

Но девушка, надув прелестные губки, опять умолкла.

Так, молча, вошли в рощу.

Птицы встретили гостей великолепным концертом. Прыгая с ветки на ветку, спускались все ниже, желали получше рассмотреть влюбленных.

‑ Восхитительно! Какие голоса, какие трели! Нет... Риза... погоди! Ты только послушай вон ту золотистую певунью! Чудеса да и только!

Ответом ему было молчание.

Неожиданно из‑за деревьев к ним вышла лань с двумя прелестными детенышами и, словно желая их представить, потерлась о ногу Сергея. Склонившись, он ласково потрепал их по загривкам.

‑ И животные у вас очень доверчивы.

Девушка по‑прежнему не отвечала.

Прошло еще несколько долгих минут, прежде чем она едва слышно сказала:

‑ Птицы так поют только весной, а сейчас на исходе лето. Пугливую ламинь редко кто встретит в лесу. Я никогда не слыхала, чтобы она сама шла в руки. Седжи, скажи мне честно: кто ты?

‑ Я добрый волшебник, посланный с небес, чтобы скрасить твое одиночество, ‑ попытался отшутиться он.

‑ Или на мою погибель, ‑ опустив голову, прошептала Риза.

Лес остался позади. Горизонтом вновь овладевали горы. Именно туда, петляя ниточкой в колючем кустарнике, вела узкая тропа.

‑ Там, у подножья, мое любимое место, ‑ указывая рукой чуть в сторону от проглядывавшей сквозь седые облака вершины, сказала Риза.

Тень беспокойства уже покинула ее лицо, а в глазах вновь жизнерадостно засверкали игривые огоньки. Заметив перемену, Сергей тоже повеселел и решительно завладел ее рукой.

Теперь прелестная проводница шла быстро, почти бежала, словно опасалась, что обещанное чудо может растаять в лучах припекавшего Оризиса.

Вскоре взору предстало зрелище редкой красы ‑ великолепный водопад.

Сергей, затаив дыхание, замер на месте.

Низвергавшаяся с небес вода, разбиваясь о выступающие камни, бриллиантами брызг рассыпалась в небольшое озерцо, и водяная пыль клубилась над поверхностью плотным туманом. Пронизывая ее плоть, розовые лучи Оризиса многократно преломляясь, создавали гамму всевозможных цветов. От падения тысяч капель вода в озерце бурлила, словно зелье в чаше колдуна, приобретая магическую силу. Среди симфонии бликов, полуприкрытые дивной радугой, в ней плескались похожие на сказочных русалок три обнаженные девушки.

Сергей не в силах был оторвать взгляд, впервые за долгое время ощущая пробуждение мужского естества. Кровь быстрее побежала по жилам, во рту пересохло, а дыхание стало прерывисто‑глубоким.

Вдруг поведение резвящихся купальщиц изменилось, стихли звонкий смех и щебетание. Казалось, что они только сейчас увидели друг друга ‑ и поразились своей красоте. Движения их стали мягче и женственней. В них недвусмысленно угадывались нега и сексуальность. Вот руки уже ласкают плечи и груди подруг, скользят по животу вниз, смело прикасаются к самым сокровенным местам.

С их полуоткрытых губ срываются вздохи и стоны. Приближался апогей эротического танца.

Сергей почувствовал, как Риза сильно сжала его ладонь. Очнувшись от сладкого сна, он испугался, будто пойманный подросток, подсматривавший за девушками в душевой. Нерешительно поднял взгляд, опасаясь увидеть осуждение и упрек. Но в глазах любимой горел огонь страсти. Всепоглощающее пламя желания. На него никогда еще так не смотрели. Слова вдруг стали ненужными, а вселенная сузилась до размеров двух бьющихся в унисон сердец.

Тем временем, разорвав путы гипноза, девушки остановили хоровод и, устыдившись того, что творили, отшатнулись друг от друга. Выскочив на сушу, быстро накинули легкие туники и, прикрывая ладонями пылающие лица, молча бросились прочь.

Риза, решительно взяв возлюбленного за руку, повела к водопаду, где, сбросив одежды, пригожая, словно нимфа, вошла в бурлящую воду. Затем, повернувшись, призывно вытянув руки, поманила Сергея.

‑ Чего ты ждешь? Иди же ко мне!

Краевский, словно в трансе, околдованный зовом, последовал за ней. Любовный жар не в силах был загасить и холод прозрачных потоков. Он видел лишь Ризу и тянулся к ее ладоням. И вот их руки встретились. А вместе с ними сплелись и судьбы. Спустя мгновение они прижались друг к другу. Вода, лаская тела, тихо‑тихо шептала: "Люблю,.. люблю,.. люблю...", ‑ осмеливаясь сказать вслух то, о чем даже боялись думать Сергей и Риза.

Наш герой с трудом верил в свое счастье. Он сжимал в объятьях богиню красоты, близкую и желанную сердцу девушку, стремившуюся всей душой навстречу, ласкал гибкое девичье тело, упругую грудь с налившимися сосками, округлые бедра и выступающий полоской жгучих волос лобок.

Наклонившись, начал страстно целовать ее лоб, глаза, и, наконец, губы... Трепетные и горящие, они слились с устами любимого воедино, растворились в них, улетали в неповторимый мир экстаза. Сергей поднял Ризу на руки, бережно, словно драгоценную и неимоверно хрупкую вазу, вынес на берег. Там их тела сплелись в безудержном танце... Они отдались вдохновенному безумству давно сдерживаемой страсти.

Сквозь шум водопада для них пел хор ангелов... Оризис ласкал тела нежными лучами.., ну а таинство истинной любви накрыло непроницаемой вуалью...

* * *

В это время Варага ковыляла вдоль высокой каменной стены. Еще вчера, несмотря на все запреты Ризы, она твердо решила, что пойдет к Кильрису. Дальше откладывать некуда. И так отношения глупой девчонки с чужестранцем зашли слишком далеко. Если хозяин узнает о них от кого‑то другого ‑ не сносить головы. Да и муженек ее, Дарсис, не упустит случая подтолкнуть в когти Демона Ночи...

Потому‑то, вырядившись в накинутую поверх грубой домо‑тканой рубахи козью безрукавку, потрепанные временем сандалии и спрятав седые космы под кусок некогда крашеной ткани, старуха отправилась в путь.

Со стороны она напоминала Бабу Ягу, путешествующую автостопом из‑за непредвиденной поломки ступы. Вместо метлы Варага опиралась на старинный посох с набалдашником в виде козлиной морды. Да и лицо ее было не менее характерным. Сухая и серая кожа, словно у мумии, впалые щеки и не‑ожиданно большой крючкообразный нос. Из‑под густо поросших седым мхом надбровных дуг недобрым огнем сверкали два малюсеньких черных глаза. Они, точно буравчики, сверлили окружающий мир, видели и понимали много такого, чего не знал никто иной... Ведунья постигла язык птиц и зверей, могла заговаривать кровь, лечить травами и кореньями. Умела она приготовить и яды, лишавшие навек здоровья, а если нужно ‑ и жизни.

Ведьма не раз собиралась "по ошибке" сыпнуть нежеланному пациенту одно из своих страшных зелий и одним махом избавиться от лишних хлопот. Но так и не решалась. Было в нем нечто такое, что одновременно притягивало и пугало старуху. Она нисколько не сомневалась: Серджи ‑ демон. Пусть тяжко раненный, а потому слабый и уязвимый, но все равно оберегаемый свыше и недоступный людскому суду. Для таких выводов было достаточно оснований... Но это не значило, что она должна спокойно наблюдать, как рушится жизнь Ризы и тень беды наползает на Ирис.