Личный демон. Книга 1 (СИ) - Ципоркина Инесса Владимировна. Страница 16

— Нас обеих зарежут в собственных постелях! — говорила Ма, широко распахивая свои ясные глаза цвета выгоревшей травы. — Оскорбить такую женщину и остаться в живых не удастся. Хочешь пари?

От каждого «мы», произнесенного Мамой Лу, у тебя слезы на глаза наворачивались, Кэт. Надо же, Ма готова участвовать в твоем предприятии! Ма считает себя твоей подельницей! Ма готова пожертвовать тобой, как пешкой…

От подобного доверия ты больше, чем когда-либо, захотела добиться успеха. Когда очередная бессонная ночь принесла тебе готовый план (еще более нелепый, чем предыдущие), ты едва утерпела, чтобы не скатиться по лестнице вниз, на второй этаж, в комнаты Мамы, и не испортить ей утро очередным дурацким замыслом. Ты дотерпела до самого вечера. И гордо объявила, что знаешь, как обворовать губернаторскую кралю.

Как же смеялась Ма над твоими фантазиями! А потом, шаг за шагом, подвела тебя к краю. К мысли: ты должна отдать камень Маме Лу и скрыться с глаз, уйти за горизонт. И никогда больше не возвращаться в единственный город, который ты знала. К единственному человеку, который был к тебе добр. Но ты и тогда не понимала, что с тобой творит любимая Мама Лу. Ты была как мошка в паутине, не знающая, что будет потом. И существует ли оно, это «потом».

Тебе казалось, твое чувство к Ма стоит расплаты длиной в жизнь или даже расплаты жизнью, если уж на то пошло. А сейчас знаешь: память о сколь угодно восхитительных мгновениях превращается в лохмотья, если ее постоянно полоскать в сожалениях. Когда каждый день, словно очередной гвоздь, забивает крышку гроба, в котором ты похоронена заживо. За то, что предалась чему-то или кому-то — вся, без остатка. Предала себя. И забыла, сколько в мире вещей, которые не любят, когда о них забывают.

План Мамы Лу, отшлифованный до блеска, сработал. Ты оказалась в нужном месте в нужное время, чтобы сорвать с шеи крепко спящей губернаторской любовницы вожделенный камень. А потом все пошло наперекосяк.

Глаз бога-ягуара не пожелал попадать в руки Мамы Лу. Слуги Ма не смогли перехватить тебя по дороге в порт. Судно вышло в море раньше назначенного времени. Сонное зелье не усыпило, а убило несчастную жертву, сделав невозможным твое возвращение на Нью-Провиденс ни через год, ни через десять лет. К тому же чувства Кэт менялись по мере того, как она становилась старше и умнее. Хотя бывшая Китти Мамы Лу так никогда и не узнала, зачем ее покровительнице понадобился глаз Питао-Шоо. Но может быть, узнает сейчас?

— Почему ты думаешь, будто я хотела заполучить Глаз?

Белые зубы Ма сияют в темноте, точно улыбка Чеширского кота.

— Я заставила тебя его украсть. Я заставила тебя его увезти. Я не отняла его ни на суше, ни на море. Подумай — зачем мне, богине темного безумия, камень порчи? Что я могла бы им разрушить?

Вспоминай, Кэт, вспоминай! Было ли хоть слово сказано между вами о судьбе добычи? Это уж потом ты вообразила: Мама Лу наверняка заказала бы себе ожерелье с Глазом бога-ягуара — и непременно янтарное, чтоб алмаз не отличался от дешевых поделочных камней. В подобном ожерелье забавно находиться там, где полукровки смешиваются с белыми, словно алмаз с янтарем. Шутка вполне в духе Ма.

Ювелиры Санто-Доминго не допытывались, откуда у пиратской девки столь ценный камень. Этот город вообще не любопытен к чужакам. Глаз Питао-Шоо исчез в зеленовато-золотом ошейнике, до отвращения похожем на рабский, будто растворился. Ты не носила безделушку на шее, чтобы не потерять, а спрятала в мешочке во внутреннем кармане. И ты мечтала явиться к Маме в ожерелье, о котором старая стерва всегда мечтала. Войти в дом своей бывшей сутенерши, брезгливо приподняв подол двумя пальчиками, всем своим видом показывая: сами стены заведения Ма тебе отвратительны. Потому что недостойны встречать важную даму, которой ты стала. Какой же глупой индюшкой ты была, Китти!

Оказывается, Маме Лу не хотелось обладать камнем. И даже наоборот: черная богиня безумия намеревалась избавиться от неудобного соседства. Камень ее стеснял, мешал ей контролировать территорию, как мешает опытному крестному отцу молодой, но энергичный конкурент. Без всякой помощи человека или демона он изменял реальность, портил живое и неживое, разрушая в том числе и планы Ма. Мама Лу решила отправить «выскочку» за море, а лучше — за океан, дабы волны порчи не докатились до благоустроенного логова богини безумия, где все должно было разрушаться и портиться по ее воле, а не по воле назойливых древних амулетов.

А теперь вспомни день, когда ты вернулась на свой остров. Вспомни, Кэт, как переодевалась в капитанской каюте в отличный камзол щеголеватого испанца, убитого в абордажной схватке, как подвязывала лентой по-мужски свои недлинные волосы, как вертелась перед мятым медным зеркалом и скашивала глаза, чтобы понять — сойдешь ты за молодого пирата, посетившего злачное место в поисках развлечений? Сошла. Еще как сошла. Солдаты губернатора не признали в тебе женщину, даже когда вязали у дома Мамы Лу «именем закона». Шла очередная антипиратская кампания, знающие люди покидали Нью-Провиденс — и только ты, с твоим адским везением, полезла в самое пекло, да не одна, а со всей командой. Вас судили «за преступления, совершенные ниже линии отлива» и приговорили к повешению у чертовой линии отлива, дабы ваши мертвые тела омыло море — море, до того омывавшее кровью ваши души.

С наступлением ночи ветер принес аромат тубероз из городских особняков. Пронзительный запах цветов, точно по воле гениального парфюмера, смешался с соленым бризом. В серебристой дорожке, ведущей к луне, потонули тела казненных. Глаз бога-ягуара достался тюремщику, за отдельную камеру для Шлюхи с Нью-Провиденса. Иначе она не дожила бы до утра — по-глупому попавшиеся пираты были очень злы на «прОклятую». Возможно, за бриллиант ты бы выторговала себе ключи от двери и жизнь, Кэт. Но тюремщики редко разбираются в драгоценных камнях. Им кажется, что бриллианты прозрачны, как вода, а не желты, как моча.

Так Глаз Питао-Шоо разрушил твою жизнь и душу. Он разрушил даже твою мечту о мести, доставшись не подлой интриганке Маме Лу, а какому-то слепому олуху, неспособному отличить алмаз от янтаря. Через три дня вместе с перекупщиком камень порчи отправился на Карибы, где и осел надолго в сундуках хитрой мулатки, неплохо разбиравшейся и в мужчинах, и в драгоценностях.

А через полвека на Гаити случилось восстание рабов, совпавшее с эпидемией желтой лихорадки, и вдвоем они унесли треть миллиона жизней. Волны революции докатились и до Багам, они преодолели даже Саргассово море, гнусную лужу, лишенную берегов — и двинулись на север. Но тебя, Мама Лу, к тому моменту уже не было на Нью-Провиденсе. Черная богиня взяла себе новое тело.

Катерина вдохнула знакомый чарующий аромат. Туберозы… Однажды ей подарили духи с запахом тубероз — и пока флакончик не опустел, Кате снились таинственные сны о ночных садах, где она бродила по щиколотку в черной грязи и любовалась белоснежными благоуханными соцветиями. Потом Катерина узнала: тубероза — символ опасной страсти, вредит законным женам, женщинам, ждущим ребенка, тихим обывательницам, к которым до недавнего времени относилась и сама Катя.

Лицо Апрель белело в темноте, словно цветок, вырезанный из слоновой кости. Мама Лу исчезла. А вместе с ней исчезла и надежда: новая знакомая не причинит Катерине вреда, лишь черная богиня безумия пожирает разум своих жертв, в то время как светлая Апрель…

Катя отвернулась от богини, понимая: еще немного лунного безумия — и остаток дней Катерина проведет, складывая паззл жизни и смерти пиратки-неудачницы, ища ответы на вопросы, мучившие Кэт и вовсе не интересовавшие Катю. Наверняка многие, хлебнув колдовства Апрель без меры, сочли себя нынешних слишком скучными в сравнении с собой тогдашними. То-то по лунному лесу Бельтейна разгуливает толпа гостей в старинных нарядах, разгадывая старинные загадки, твердя старинные истории, отыскивая старинных друзей и врагов. Живые люди, по доброй воле превратившиеся в неупокоенных духов. Нетушки. Не надо нам вашего отравного счастья, ваша божественность. Мы, трусливые обыватели, и нехитрой современностью довольны.