Весы змея - Кнаак Ричард Аллен. Страница 37

А потом у «головы» открылись глаза, два ярко-карих глаза, почти человеческих. Они взглянули влево, затем вправо, затем вниз на Ульдиссиана, который стоял, словно громом поражённый.

Это перемещение грязи и травы образовало насыпь. Валун сделал шаг по направлению к нему, при этом огромные куски камня и всего остального стали отваливаться. Ещё один шаг… Новое опадение грязи и камня.

Теперь у существа имелись две толстые, крепкие ноги. Оно остановилось, а потом начало отряхиваться, как промокший пёс. Ещё больше грязи и камня полетело в стороны, некоторые куски в направлении Ульдиссиана, который опомнился как раз вовремя, чтобы отразить наиболее опасные.

Сначала образовалась одна, а затем и вторая рука. Великан из земли посмотрел на тупой конец первого отростка. На нём внезапно выскочили каменные пальцы, полная ладонь сформировалась затем менее чем за вздох. Затем то же самое произошло и со второй рукой.

Ульдиссиан опёрся на стену грязи позади него, но никак иначе не действовал. Если демон и собирался атаковать его, то соображала эта штука небыстро. Она больше походила на пробуждающегося от сна, чем на что-то, представляющее угрозу.

Великан размял пальцы и оглядел своё тело, словно видя его в первый раз. Глаза двигались, и Ульдиссиан мог поклясться, что в них читается безграничная грусть.

Оно заговорило. Через щель, вдруг образовавшуюся в нижней части головы, существо заговорило:

— Кто-о-о ты-ы-ы… — начало оно медленно, каждый слог звучал так, словно существо прочищало горло после столетий молчания. — Кто-о-о ты… — повторило оно увереннее, — который называет имя… Который называет имя, которого я не слышал… Так долго, очень долго?

Когда голос прочистился, Ульдиссиан сделал то же наблюдение, что и по поводу глаз. Голос, пусть по-прежнему замогильный, был почти человеческим.

— Кто ты, — сказало создание в третий раз, — который называет… Имя Ратмы?

— Меня зовут Ульдиссиан уль-Диомед, и если ты служишь Ратме, то берегись: я не люблю твоего господина!

Великан оглядел Ульдиссиана, который теперь принял боевую позицию. Но что-то удерживало Ульдиссиана нанести удар первым.

Скрежещущий, громыхающий звук вдруг раздался от странного существа. Постепенно он вылился в нечто, напоминающее… Смех.

— Я так рад… Был проснуться… Только для того, чтобы услышать это… — существо покачало головой, запуская в полёт новые куски камня. — Ратма!Уж у этого… Чувства юмора нет! Он бы… Обиделся… И на меня! Нет, маленький Ульдиссиан уль-Диомед! Ха! Такое… Длинное имя для моего… Пересохшего горла! Я не служу… Суровому… Я был… Я… Бул-Катос…

Он объявил это так, словно Ульдиссиан должен был знать имя и благоговеть перед ним. Но когда бывший фермер никак не отреагировал, у Бул-Катоса юмора поубавилось.

— Имя… Имя ничего не говорит тебе… Неужели… Неужели прошло так много времени… — он внимательно изучил своё тело из земли и камня. — Да… Здесь мало от меня и… Гораздо больше от мира! О чём я мечтал… Что я решил, то случилось… Со мной… Верно служить… Даже забытым… Смертными людьми…

Стена за Ульдиссианом рухнула. Ульдиссиан ожидал какой-нибудь уловки, но вместо неё великан уселся на участок земли, который поднялся, чтобы сформировать для него сиденье. Бул-Катос глядел на пустую область между собой и Ульдиссианом.

— Годы… Должно быть, счёт идёт уже на тысячи… Если не больше, — он взглянул на незваного гостя. — Скажи мне, маленький Ульдиссиан уль-Диомед… Известны ли тебе имена Василия… И Эсу?

— Эти имена говорят мне так же мало, как и Бул-Катос, — признался Ульдиссиан. — Но всех их я предпочту скорее, чем этого жуткого Ратму!

Сначала показалось, что последнего Бул-Катос не услышал, потому что он снова посмотрел на землю и пробормотал сам себе:

— Василия нет… Где ты… Мой брат? — великан усмехнулся лёгкой, сардонической усмешкой. — Но и Эсу нет! Как бы это рассердило… Её… — весёлость исчезла так же быстро, как и появилась. — Даже если она… Всё ещё гневается…

Ульдиссиана мало заботили бормотания существа. Важно было только, что этот Бул-Катос, — кто бы он ни был, — знал Ратму. Быть может, это как-нибудь могло помочь Ульдиссиану выручить Мендельна.

Он ухватился за одно замечание, отпущенное собеседником.

— Бул-Катос, ты говоришь о потерянном брате. Я тоже потерял своего. Его зовут Мендельн, и он стал жертвой Ратмы! Если бы ты мог как-нибудь помочь мне…

Бул-Катос поднял глаза.

— У Ратмы… Нет жертв. Он же не… Эсу… Никак не Эсу… Если она всё ещё жива…

В конце концов Ульдиссиан махнул рукой. Бул-Катос, очевидно, давным-давно утратил связи с остальными… И, быть может, даже с самим собой. Если странное создание не представляло угрозы, то для Ульдиссиана настало время двигаться дальше.

И он снова перевёл взгляд на возвышающуюся гору. Теперь Ульдиссиан думал, не стоит ли пойти к ней.

Но, словно угадав его намерения, внезапно оживившаяся страшная фигура вскочила на ноги:

— Твой путь… Пролегает где угодно… Малыш… Но не там…

Это только прибавило Ульдиссиану решимости добраться до горы.

— А почему не там?

— Потому что… Это запрещено… Тебе.

Услышав это, Ульдиссиан ещё больше разгорячился. Дерзко подняв голову, он ответил:

— Хорошая причина пойти туда.

Бул-Катос возросв размерах, и зловещая тень пролегла по его лицу из земли и камня. Даже в глазах — почти человеческих глазах — теперь отражалась угроза:

— Нет. Ты не пойдёшь.

Великан двинулся на Ульдиссиана, снова камень и грязь полетели в стороны. Теперь, хотя он по-прежнему выглядел, как существо прямо из земли, Бул-Катос отдалённо напоминал бородатого воина. Его кожа была бурой от почвы, а волосы зелёными от травы. В его движениях больше не было ничего нерешительного…

Как и в его намерениях насчёт Ульдиссиана.

Бул-Катос поднял кулак, и в нём образовалась огромная каменная дубина. Он обрушил её прямо туда, где стоял смертный.

Но дубина отскочила от невидимого барьера, быстро созданного мишенью. Ульдиссиан уже вспотел от усилия; удар великана чуть не пробил защиту.

— А ты не так прост, — проурчал Бул-Катос. — Я бы назвал тебя нефалемом, молодчик, если бы не знал, что мы с Ратмой, пожалуй, последние.

— Последние из своей эпохи, возможно, — возразил сын Диомеда. — Но с тех пор много воды утекло, как ты сам заметил.

— Но сколько бы веков ни прошло, свой долг я помню хорошо! И потому гора Арреат останется закрытой для тебя и всякого другого, кто захочет осквернить её чертоги!

Он ударил землю дубиной с такой силой, что земля затряслась, да так, что Ульдиссиан повалился. Земляное существо всё больше и больше походило на древнего воина. Одетый в килт и сандалии, с золотистой повязкой вокруг головы, Бул-Катос напоминал какое-то божество варваров… Божество варваров, которое излучало силу в чистом виде, с какой Ульдиссиан никогда не сталкивался, даже когда бился с Люционом.

— Мы поклялись, что путь к горе будет навсегда закрыт для таких, как Эсу, — продолжал разъярённый Бул-Катос, — кто использовал бы то, что находится внутри, чтобы ещё больше разорить ослабленный мир! И пусть другие стали больше землёй, чем я когда-либо желал быть, во имя памяти о них и нашей клятвы я продолжу выполнять мой священный долг!

Он снова ударил землю, и Ульдиссиан, который почти поднялся на ноги, снова упал. Падение Ульдиссиан превратил в перекат — мудрый манёвр, потому как сразу после этого дубина разбила камни, на которых он перед этим лежал.

— Я не владею природными стихиями, как владела Эсу, глупыш, но у Бул-Катоса и своей силы хватает!

— Силы болтать уж точно хватает! — бросил Ульдиссиан. Со своей неловкой позиции он всё ещё умудрялся сохранять фокус на противнике. Великан был мишенью, по которой было трудно промахнуться…

Раздался звук, похожий на удар грома. Зона между противниками взорвалась, словно самый воздух сдетонировал. Бойцы были отброшены далеко друг от друга.