Ключ от бездны (СИ) - Горская Юлия. Страница 4
- Благодарю, - поднимаясь и расправляя складки светло-бирюзового длинного хитона, смиренно проговорил владыка. – Мне стало легче.
- Следуй за мной.
Жрец проводил гостя в одну из уютных и прохладных комнат, где прежде проходили занятия с младшими служителями. Но после открытия жреческой школы в Нэросе эти залы опустели, как и весь храм, погруженный теперь в дремотную тишину. С появлением в Ахвэме новых святилищ, главный храм стали посещать только знатные мхары. Вот и сейчас Бамин-Ат услышал, как несколько раз кто-то настойчиво ударил в двери медной колотушкой.
- Ты позволишь мне принять гостя? – спросил жрец, поймав нетерпеливый взгляд Астемана. – Если разговор не терпит – о нем позаботится мой преемник.
- Нет, я подожду, – владыка поднялся с кресла, куда был заботливо усажен достопочтенным.
С рассеянным видом господин Ахвэма подошел к окну и махнул рукой, отпуская служителя. Как ни важно было для него то, с чем он пришел к жрецу, ему оказалось не просто собраться с духом и открыться Бамин-Ату. Безучастным взглядом Астеман окинул комнату, где стены и пол пестрели магической символикой. В ряд стояли деревянные скамьи, по углам – кадки с декоративными деревцами лимонника и граната. На низком столике с инкрустацией в беспорядке лежали свитки и книги.
Погруженный в собственные тревожные мысли, он вернулся в кресло и посмотрел на дверь.
Одиночество его было не долгим. Жрец вернулся, но выглядел обеспокоенным и взволнованным, что редко позволял себе.
- Госпожа Ла-Тима, - сказал он, - просит меня о важном разговоре.
- Ты известил ее о том, что я здесь?
- Нет, владыка.
- Думаю, госпоже Ва-Лераг можно присутствовать при нашей беседе. У меня нет тайн от супруги.
Поклонившись, служитель вышел и вернулся в сопровождении высокой и красивой женщины. Она была светлокожей и голубоглазой, как большинство мхарок. Но в отличие от многих женщин своего народа, что отличались узкими лицами, излишне высокими лбами и огромными глазами, жена правителя являлась счастливой обладательницей тех мягких черт, что испокон веков вдохновляли поэтов и художников Маакора. Ее хрупкий стан был перетянут широким темно-синим бархатным поясом в контраст с тончайшей струящейся материей длинного платья бледно-голубого оттенка. Жесткое кружево высокого стоячего воротничка, подчеркивало нежность и сливочную белизну кожи.
Увидев мужа, Ла-Тима тронула тонкой рукой искусно уложенные волосы.
- Прости, что помешала тебе, господин.
- Ты не можешь помешать, - поднимаясь, торопливо заговорил Астеман. – И коль скоро разговор пойдет о нашей семье, ты – одна из первых должна его услышать и принять решение.
- О семье? – с беспокойством переспросила она.
Бамин-Ат соединил ладони и вопросительно глянул на владыку.
- Четыре года прошло с тех пор, как случилось извержение вулкана, которое предсказывали наши предки, – начал правитель, снова размещаясь в кресле. – Мы не помешали этому.
- Как? – виноватым тоном поинтересовался жрец.
- Могли, Бамин-Ат, – строго ответил Астемен. – Если бы те, кто клялся уничтожить племя, выполнил свои обещания!
- Из двух сот малусов осталось несколько человек…
- Осталось? – правитель прищурил глаза. Справляясь со злостью, что закипела в душе, он обхватил пальцами виски и глубоко вздохнул. – Степнякам и нужно было убить именно того, кто остался. Не понимаю, почему ты, достопочтенный, теперь защищаешь их?
- Они не могли знать в лицо подростка, который может стать угрозой для Маакора.
- Может стать? – ахвэмский господин выхватил из-за пояса смятый свиток и швырнул его под ноги жрецу. – Ты забыл о пророчестве!
Служитель Эморх болезненно поморщился:
- Тот, кто предсказал это, был отлучен от храма и объявлен отступником. Позднее – сумасшедшим! И ты, мудрый владыка, веришь его словам!
- Двенадцатый из рода Ва-Лерагов станет последним повелителем Маакора и год 397 от создания Апикона окажется роковым годом для всех нас, – Астеман поднялся. – Я не могу допустить этого. Мною итак допущено много ошибок. Вот и теперь пришли известия о том, что эверцы заключили союз с Кхорхом. С Кхорхом, за голову которого получили столько золота! И эти предатели разоряют сейчас селения кифрийцев и уводят их в рабство! И всё - в угоду новому улхурскому властелину.
- Господин! – сокрушенно воскликнула Ла-Тима. – Мой повелитель, что говоришь ты?
Она бросилась к нему в ноги, хватая за руки и умоляюще глядя в лицо. В глазах ее заблестели слезы.
- Не нужно этого, - сомкнув тяжелые веки, проговорил правитель и стиснул пальцы жены. – Я знаю, горечь и раскаянья твои искренни. И не вправе винить тебя, – он помог ей подняться, с сожалением посмотрев в бескровное лицо. - Но не тобою ли был предложен человек, уверивший меня, что тот, кто принесет на нашу землю беду, будет найден и … убит?
- Его самого больше нет в живых, – голос госпожи Ва-Лераг дрогнул.
- Я знаю, Ла-Тима, он был дорог твоему сердцу, – владыка Ахвэма отступил, вновь ощутив ту давнюю боль, когда нежданно, словно коварная буря пустыни Хаса, обрушилось на него известие о предательстве жены. Нет, она не изменила ему, не взошла на ложе жреца, призванного служить только одному созданию на земле и небе – своей богине. Но в сердце Ла-Тимы больше не осталось места для мужа. И мир для Астемана сгорел, покрывшись удушливым мраком, точно так же, как и земля его оказалась погребенной под пеплом Иктуса. Виной всему был он, предавший и своего владыку и Златокрылую.
- Прошло достаточно времени, - кашлянув, подал голос Бамин-Ат. – Мы все пережили трудные годы, полные отчаяния, молитв и покаяния. Тогда многим казалось, что смерть близка. Два года голода, мятежей, даже всеобщая ненависть к богам, которые отвернулись от своих детей, остались позади. Долгие месяцы холодных, губительных дождей прошли. Тьма рассеялась и мхары увидели солнце! Почему, почему именно сейчас, владыка, ты преисполнился жутью перед детьми Улха? Страхом перед грязными дикарями, едва освоившими письменность? А тот, пред кем трепещет могущественный господин Маакора – всего лишь семнадцатилетний мальчишка!
- Мальчишка? Ты же понимаешь, святейший, что это временная отсрочка. Да и отсрочка ли? Он вырастет. Но, даже сейчас юный жрец обладает чудовищной силой, переданной ему Хэтом.
Бамин-Ат учтиво поклонился:
- Твоя мудрость велика, владыка. Тебе открываются знания, доступные только служителям богов.
- В моих жилах течет кровь великих, – с досадой на неуместную попытку польстить ему, отозвался правитель. – Ты не забыл еще старого вождя малусов?
- Нет, господин, - жрец опустил глаза. – В руках у этого человека оказался камень, ценнее которого нет даже за пределами Апикона.
- И это единственная надежда предотвратить бедствие!
- Ты говоришь о…
- О том, чтобы вернуть его в Маакор!
- Но кариатиты – камни детей Улха, – вмешалась Ла-Тима. – Так было изначально. Да, мхарам удалось завладеть одним из них. Но не это ли послужило началом вражды между нашими народами?
Оба мужчины с недоумением и даже недовольством воззрились на госпожу Ва-Лераг.
- В твоих словах присутствует доля истины, моя дорогая, - сказал Астеман. – Камни были найдены Хэтом. Но имел ли он права на них? Кариатиты не могут принадлежать тому, кто стремится творить зло! Пусть они не властны ему препятствовать! Однако, рано или поздно, приведут такого человека к гибели, которой тот заслуживает.
- Но камень очень привязывается к своему обладателю, любит его и имеет возможность помогать, – задумчиво проговорил Бамин-Ат, потирая подбородок. – Он связывает Кхорха с умершим вождем и тот руководит юнцом, как если бы сам был рядом. Я уверен, что прежний хозяин или дух его не успокоится, пока не вернет себе утраченный кариатит.
- Наконец-то я слышу от тебя разумные речи, святейший, – правитель посмотрел на жреца одобрительно. – Теперь я вижу, что ты – мой союзник. И поэтому говорю тебе – мы должны объединить силы и первыми нанести удар.