Венец Бога Справедливости - Шихматова Елена. Страница 186

"Мое творение!" — с гордостью подумал Син и на миг даже улыбнулся. Пожалуй, если бы он наделил свое детище способностью выражать иные эмоции кроме злобного шипения и довольного урчания при поглощении пищи, то Мурлычик бы тоже улыбнулся — он обрадовался приходу хозяина. После всех опытов, которые пришлось выдержать зверьку, он вновь обрел свободу. На миг Балскове показалось, что его радость увеличилась, едва он почувствовал свежую кровь. Мурлычик выберется и сам. Тяжело дыша, Балскове переместился в храм Адорио — теперь замок пустовал, возвращаться сейчас в храм Адели было слишком рискованно. Нога ныла, кровь текла, не останавливаясь, но позвать хоть кого-то на помощь он не решился. Увидев слабость господина слуги, руководимые взращенным в них страхом, могли разделаться с ним. Скажем, вместо хорошей воды они могли принести отравленную, или пропитать бинты каким-нибудь я дом. Нет, он обойдется без чьей бы то ни было помощи!

Син с трудом опустился на кровать, для начала надо извлечь нож. Он уже примерялся взглядом к рукояти, как вдруг его осенило: почему бы ему не использовать кристаллы и здесь? Однажды он уже использовал и для лечения. Син направил свою волю на нож, пожелав его растворения в воздухе. Сработало — нож распался на отдельные молекулы, но боль осталась. Вопреки здравому смыслу она заныла с большей силой, так, словно, разлетевшиеся в разные стороны частицы проходили через барьер его тканей. В глазах потемнело, а на черном фоне замелькали острые огоньки. Вновь и вновь желал он исцеления, прекращения боли, но нога продолжала ныть. Почему? Почему это вышло в прошлый раз и не получалось теперь? Или тогдашнее исцеление было также обманчиво, призрачно. Нет! От таких мыслей еще хуже. Син стиснул зубы. Он не мог наклониться — это стоило бы потери сознания, но и позвать слуг он тоже не мог.

Слуги нашли его сами, лежащим на кровати, две эльфийки открыли дверь с помощью запасных ключей, о которых они умолчали. Балскове! С неподдельным ужасом обе узнали о присутствии хозяина, и поначалу хотели убежать, но, увидев: в каком он состоянии остались, и даже оказали помощь. Почему? Что руководило ими? Страх, что он проснется и разделается с ними за их бездействие.

***

Тень разрушения росла, захватывая все новые и новые территории, росла во всех направлениях, во всех сферах. Гибель уверенной поступью приближалась к Долине, смыкая ее во все более плотное кольцо. Как вибрацию от сильного ветра это чувствовал Андрей, до сердца Долины от ее границ далеко, но вот просветы между бывшими завесами очень скоро могли закрыться. Длинная вереница способных лететь драконов с эльфами, тэнийцами, и даже людьми и гномами в качестве седоков, и всевозможными поклажами из имущества Долины петляла, во главе летели Андрей и Беатрис, они попеременно брали на себя маленьких Нику и Элю, Георг занимал привычное для него теперь место, на пушистой спине преображенной Руфины.

Путь, намеченный картой расположения завес, сильно изменился, приходилось буквально уворачиваться от безжизненных зон. В то же время не требовалось никаких разъяснений: все видели засохшую внизу растительность, трупы животных, не успевших убежать. Именно не успевших: животным, чье острое понимание действительности, необходимое для жизни, говорило о разрешении пространства, не требовалось никаких дополнительных разъяснений. Они также бежали, вереница вверху, вереница внизу. Драконы летели вместе со стайками птиц, теперь разделенных безмолвной границей — их объединяла общая беда.

Несмотря на то, что здесь были представители разных народов, все летели вместе, в Каримэну через Западную страну эльфов, обычно, драконы Долины, во избежание конфликтов с не очень-то дружелюбным государством западных эльфов, переправлялись через Ридану, но сейчас лишние крюки означали задержку во времени, тогда как точной скорости роста разрушительного пространства никто не знал. Конечную же цель, Каримэну, ультимативно назвал князь Бероев. Этому возмущались почти все драконы, в том числе и принц.

— Андрей! Взываю к твоему благоразумию! Каримэна — закрытое государство для представителей всех других народов кроме нас! И, заметь, так решили не мы с тобой, но наш великий предок!

— Я знаю! — отмахнулся от брата Андрей и, не взирая на его возмущение, направился к выходу — это было время единственного во второй день обеда.

— Нет, постой! Даже если родители согласятся с твоим решением, то его не примет Совет.

— Я знаю об этом Георг. Если даже ты…

— Нет, это не так! Мне тоже жаль их, но давай посмотрим на вещи трезво: мы не имеем права давать место для жительства представителям других народов.

— Это временно жительство!

— Неужели?! И чем ты это докажешь? Словом, которое дал?

Последние слова Георга буквально парализовали Андрея: то, что брат не верит в свое обещание, и фактически, отрицает его, он не мог принять. Такого взгляда юный принц выдержать не смог.

— Прости, но я не вижу дороги.

— И я, пока.

— Боюсь. Что это "пока"…

— Нет, Георг! Послушай, возможно, еще не все потеряно. Балскове наверняка спит и грезит в ожидании того момента, когда падет пограничная завеса Каримэны, мы летим туда, рано или поздно мы его встретим. Я знаю: это бред, но я думаю, нужно схватить его и хотя бы попытаться направить силу кристаллов в обратную сторону.

— Хорошо. Можно один вопрос? Почему ты так уверен, что граница Каримэны не нарушена?

— Я не уверен, я знаю это. Прости, но я не могу этого объяснить: я просто знаю…. чувствую.

— Спасибо тебе! Спасибо!

— За что?

— За то, что ты есть и можешь сказать это! О, Андрей, у меня даже в голове прояснилось!

На усталом лице Андрея — а на время общения с братом, он мог сбросить с себя холодную маску беспристрастности — промелькнула улыбка.

— Прояснение — это хорошо, может, и вдали что-нибудь различимым станет, а то столько обещаний, и хоть бы одна трезвая мысль! Хотя бы частичка нужного пути…

Да, обещание, данное королеве Амариллиде, тяготило, давило, особенно, теперь, когда они покидали Идэлию. Если, не сказать, бросали. Руфина, например, думала именно так, но перечить Андрею не стала, подавив в себе переполнявшее ее возмущение и негодование.

— Георг, знаешь что, давай, соберем сегодня совет, у меня есть кое-какие мысли, предположения по поводу этих кристаллов, но в полете отвлекаться на это бы не хотелось. Сейчас начинается самый опасный участок пути: рядом Темное озеро.

— Сегодня, это значит — ночью?

Андрей коротко кивнул. Другого времени, действительно, не было.

— А совет, надо полагать, семейный?

Пристальный, несколько возмущенный взгляд, но потом улыбка, вполне располагающая.

— Да, Георг, семейный, — со смехом сказал Андрей, и как бы невзначай, уже на ходу, добавил. — Интересно, чтобы родители на это сказали?

— А-а — нет! Я имел в виду тебя, но не…

— Ну, конечно! — Андрей вновь улыбнулся, эта была последняя улыбка на весь последующий день.

То, что открылось взору всех представителей Долины Времен Года, не могло не шокировать даже самых серьезных и беспристрастных из них: внизу двигались вереницы эльфов, которые шли не куда-нибудь, но в Долину. Логичные походы: эльфы искали спасения в том месте, которое веками славилось как оплот магического могущества, как реальная сила, к помощи которой настало время прибегнуть. И что же они видели? Летящих в небе драконов, оттуда.

— Модест, — распорядился Андрей летевшему позади него учителю гимнастики, — возьмите с собой нескольких драконов и спуститесь к ним, объясните, что им нужно идти в противоположную сторону. Глен! Мы сбавляем ход!

"Сбавить ход". Слова быстро прокатились по всей веренице драконов, вопроса: почему, ни у кого не возникало. Расшумевшиеся, было, дети притихли.

Модест и два ученика плавно спустились вниз. Эльфы к тому времени тоже остановились, в нервном напряжении ожидая приземления драконов. Они тоже понимали: что к чему, понимали, и от того им становилось еще страшнее, если даже Долина Времен Года бежит, то, что делать им? И куда теперь идти?