Ночь над водой - Фоллетт Кен. Страница 97
«Боже, сколько чести мне одному, – подумал он. Чтобы столько пройти, потребуется неделя. Конечно, можно сесть на попутную машину, но в такой глуши его обязательно запомнят».
Шаги удалились и стихли. Гарри не спешил, ждал, сдерживая дыхание. Суставы жутко болели, скоро они вообще онемеют, тогда он не сделает ни шага. К тому же он боялся задохнуться, воздух очень слабо проникал сквозь дырочки. То и дело приходилось шуровать лезвием. Он попытался открыть защелки, однако руки тряслись, ничего не получалось, голова мутнела, видимо, сказывался недостаток кислорода. Казалось, ему не выбраться уже никогда. Вот еще минута – и в Нью-Йорке найдут его хладный труп на дне сундука. Вот так судьба!
Вдруг лезвие поддело пружину. Открылась одна защелка, за ней другая... Гарри вылез, тяжело дыша.
Что делать? Выходить нельзя. Другого пути нет. Теперь он раскрыт, и скоро все узнают, что он вор, который украл драгоценности леди Оксенфорд. Хуже всего, что узнает Маргарет. Что она подумает, как будет ненавидеть его? Ведь он обещал ей свою помощь и поддержку, а оказалось, что это наглое вранье жалкого карманника без чести, совести, без сердца. Он чувствовал к себе лишь презрение.
Только сейчас Гарри понял, что значит для него Маргарет и что он, как глупый взбалмошный игрок, поставил на карту. Зачем? Ради собственной блажи! Разве сотни домиков и тысячи лужаек с кортами могут сравниться с ней, единственной? Никогда.
За несколько напряженных минут Гарри повзрослел больше, чем за всю жизнь. Мальчик Гарри наконец стал мужчиной. Он вынул из кармана чужой бумажник, открыл его, еще раз взглянул на колдовские камни... потом резко закрыл и положил в сундук.
«Делийский комплект» вернулся к своей хозяйке.
Глава 25
Нэнси Линеан сидела на берегу в бухте Шедьяк, рядом с авиадиспетчерским пунктом. Здание внешне очень напоминало коттедж с цветочными горшками на подоконниках, соломенными шторами ни окнах, и только длинная радиомачта сбоку и наблюдательный пост на крыше четко выдавали его служебную принадлежность.
В двух шагах от нее на маленьком раскладном стульчике сидел Мервин Лавси. Нэнси зажмурила глаза, слушая слабые всплески волн. Ей почти не удалось поспать прошлой ночью. Слабая, еле заметная улыбка тронула губы, когда она вспомнила ночные приключения в купе для новобрачных.
Шедьяк представлял собой одновременно рыбацкую деревню и небольшой курорт. На одном краю в воде покачивались несколько транспортных судов разного калибра и два самолета – клипер и гидроплан. На востоке длинной полоской тянулся песчаный берег, большинство пассажиров расположились именно там, в дюнах.
Гармонию и мирную картину нарушали лишь два военных джипа и восемь полицейских, подозрительно осматривающих окрестности. Несколько копов зашли в диспетчерский пункт.
– Выглядят они так серьезно, будто собираются кого-то арестовывать, – прошептала Нэнси Мервину. – Да, только хотел бы я знать кого.
– Вероятно, Фрэнки Гордино.
– Невозможно, он уже арестован.
Через минуту они вышли. Трое поднялись на борт клипера, трое отправились к берегу, еще двое проверяли дорогу. Вид у всех был озабоченный.
– Чего они рыщут? – спросила Нэнси у неожиданно появившегося члена экипажа. После некоторого колебания тот ответил:
– Разыскивают пассажира, который летит под именем Гарри Ванденпоста, оказалось, что это совсем другой человек.
Нэнси нахмурилась.
– Знаю такого. Он сидит рядом с Оксенфордами.
Она хорошо помнила молодого человека, который крутился возле Маргарет.
– Он сходил на берег? Я что-то не видел, – вступил в разговор Мервин.
– Не уверена.
– Немного нервный тип, как мне показалось.
– Да? Ну, не знаю. Очень вежливый, такой обходительный, приятные манеры.
Мервин смешно сморщился. «Ясно, подобные мужчины не в его вкусе», – подумала Нэнси.
– Кроме того, похоже, Маргарет проявляла к нему повышенный интерес. Малый явно сердцеед.
– Вот именно. И теперь родители могут перекреститься.
Нэнси не чувствовала никакой симпатии к ее родителям, слишком свежа еще была в памяти ужасная сцена в столовой. Вот Маргарет, другое дело. Жиль, она, наверное, очень расстроится.
– Что мы все о чужих да о чужих, – сделал неожиданный поворот в разговоре Мервин. – У нас полно своих проблем. Вот я, например, познакомился с тобой считанные часы назад, а такое чувство, что не хочу расставаться никогда. Уже думал отстать от тебя в Нью-Йорке, вернуться в Манчестер, но понял, что не могу, не в силах.
Нэнси улыбнулась. Его слова будто мед. Она так давно ждала в жизни чего-то подобного.
– Спасибо, Мервин.
– Вскоре пересечь Атлантику можно будет только на военном судне, это очевидно. Но, если мы расстанемся сейчас, не исключено, что разлука затянется на годы.
– Что же ты предлагаешь?
– Вернуться в Англию вместе.
– Как ты себе это представляешь?
– Поехали со мной, хочешь, остановишься в отеле, хочешь, куплю тебе дом или квартиру.
Нэнси стиснула зубы от негодования.
– С ума сошел.
– Почему?
– У меня есть свой очаг, два сына и бизнес на миллионы. А ты предлагаешь все бросить и жить в отеле в Манчестере.
– Не совсем так. Я предлагаю тебе жить со мной.
– Нет, я не содержанка какая-нибудь и не школьница.
– Странно, обиделась. А я думал, мы поженимся.
– Наспех такие дела не решаются, сначала нужно определить, что нам делать сейчас.
– Нечего определять. Есть только один вариант.
– Ошибаешься. Три: я еду с тобой в Англию, ты переезжаешь ко мне в Штаты или мы вдвоем выбираем компромиссное решение и отправляемся в нейтральное место, хоть на Бермуды.
Он опешил.
– Пойми, моя страна воюет, я тоже не могу отсиживаться. Может, для фронта я уже и староват, однако для военного производства еще очень даже сгожусь.
– А почему ты, собственно, думаешь, что моя страна во мне не нуждается? Я шью хорошую обувь, вот-вот пойдут военные заказы.
– Но у меня свой бизнес в Манчестере, фабрика.
– И у меня в Бостоне, только чуточку больше.
– Ты женщина и не поймешь.
– А ты мужчина и дурак. – Она сразу же пожалела о том, что вырвалось грубое слово, потому что его лицо моментально стало каменным. Мервин встал, медленно пошел прочь. Она не знала, как его остановить.
«Проклятье», – подумала про себя Нэнси. Она этого не хотела, он ей нравится. Прекрасно известно, мужчины могут стерпеть все что угодно, кроме грубостей из женских уст. Никогда в работе она себе этого не позволяла, хотя приходилось руководить довольно большим коллективом, а тут не сдержалась.
Он гордый, сильный и одновременно чувствительный. Решительная, страстная натура, нельзя с таким грубо и прямолинейно. Конфликтами, спорами, распрями вообще ничего не добиться. Взять, например, ее и Питера. Погоня за лидерством обернулась в итоге трагедией, когда родные брат и сестра грызутся как кошка с собакой. И странно, все развивается по сценарию, придуманному отцом. Па каждому из них говорил противоположное. И она и Питер рассчитывали стать полноправными преемниками его дела. По сути, он заставлял их бороться с детства, выставлял, словно гладиаторов, на арену, где победить должен был сильнейший и получить в награду компанию. Он готовил их к этому долгие годы, когда покупал одну красивую игрушку на двоих или одну шикарную машину Эффект превзошел все ожидания. Если характер Нэнси закалялся в борьбе, дух соперничества делал ее умной, напористой и стойкой, то брат становился только более злобным, мстительным, подлым.
Кто за это ответит? Кто устроил дурацкий театр марионеток, заставляя родных детей, как кукол, дергаться на ниточках? Отец. Сознавать такое было для нее больнее всего. Но хватит театра, она взрослый человек и будет играть теперь по своим правилам.
Вот и сейчас, может, одним грубым словом она отпугнула свое счастье. Конечно, она не ожидала, что он предложит ей руку и сердце прямо тут, на берегу, но не гостиницу же в Манчестере, в самом деле. Нэнси искренне надеялась, что он вернется.