Падение Трои. - Егоров Валентин Александрович. Страница 60

— Вы там особо не геройствуйте, парни! — Адмирал флота фон Шредер по-отечески заботливо предупредил молодого капитана Панина. — Войны одним сражением не кончаются, сражением они только начинаются! У вас, у молодых, в руках находится будущее Германского союза и, возможно, мира гуманоидов галактики Млечный путь. Так, что ты, паренек, постарайся попросту выжить и, по возможности, не дать погибнуть своим славным парням, пилотам эскадрильи. Передай им всем привет от старого адмирала флота! Я свою руку буду постоянно держать на общем пульсе биения сердца эскадры и чем только смогу, я буду вам помогать! Конечно, трудно на таком расстоянии, которое будет нас разделять, оказать конкретную помощь, но советом или консультацией, как вести себя в том или ином положении, я всегда могу помочь. Так, что до свидания и до новых встреч в мысленном диапазоне.

Никита Панин после разговора с адмиралом флота фон Шредером испытал сильное душевное облегчение. В словах этого славного старика он почувствовал искреннюю симпатию к себе и пилотам своей эскадрильи. До этого момента ему все время казалось, что о его эскадрилье незаслуженно забыли. А ведь именно он с Розалией на своих плечах вынес тяжесть боя с вьедскими эсминцами, кругом же говорят только о подвиге контр-адмирала Шернера. Теперь же обида ушла в прошлое, капитану становилось понятным, почему германцы особенно помпезно и широко не трубили о существовании их космических истребителей. Оно было новым и уникальным, поэтому должно было до поры до времени отлежаться в тишине и спокойствии до своего использования в новых сражениях с вьедами.

Германская ударная эскадра лежала в дрейфе, она находилась в контрольной точке космического пространства, где должны были произведены следующие вещи. Должна была прекратиться радиосвязь со штабом флота на Рас-Альхаге, с этого момента начинала работать квантово-волновая связь, которая с некоторой задержкой по времени, но работала практически на любом расстоянии от флотской базы. Большая часть членов экипажей линкоров и кораблей поддержки должна была лечь в анабиозные саркофаги, где люди проспят холодным сном все то время, пока эскадра будет следовать до вражеской зоны активности. На этом отрезке пути будут работать только укороченные вахтенные смены капитанского мостика каждого корабля эскадры, старшины и офицеры которой будут контролировать работу ИскИна корабля и корабельной навигационной аппаратуры.

Но главное, в этой контрольной точке космического пространства контр-адмирал Шернер должен был в присутствии всех капитанов эскадры вскрыть конверт с секретным приказом, а сам приказ зачитать вслух. Только тогда эскадра узнает о том, каким будет ее задание, с кем она должна вступить в бой?! В полном объеме заработает навигационная аппаратура, а в память ИскИна будут заложены параметры врага и вся информация, которую германской стратегической разведке удалось собрать по этому врагу. Согласно традиции, вскрытие этого конверта должно было бы быть произведено во время прощального ужина капитанов этой ударной эскадры. Ужин же должен был состояться на третьи сутки по бортовому времени пребывания в данной контрольной точке.

Выслушав запись автоматического сообщения ИскИна, капитан Панин волевым импульсом отключил автоответчик интеркома и, мгновенным мысленным зовом, вызвал в свою каюту Ланселота. Прошел почти год с того времени, как вааук-гризли переводчик принял имя «Ланселот» и стал шестнадцатым офицером его эскадрильи космических истребителей. К удивлению Никиты Ланселот так и не стал пилотом истребителем.

По каким-то совершенно непонятным Панину причинам этот гуманоид почти медведь отказывался воевать или брать в руки оружие. Но он занял место его заместителя, превратившись в нечто вроде идеологического комиссара эскадрильи. Дни и ночи Ланселот проводил в общении с пилотами и техниками эскадрильи, выясняя и помогая решать наболевшие житейские вопросы или служебные конфликтные ситуации или проблемы. Он пробивал любые бюрократические заслоны и барьеры, добиваясь того, чтобы его парни и девчонки были счастливыми и никогда бы не думали о проблемах. Ланселот был счастлив и спокоен только в тех случаях, когда были счастливы и спокойны его друзья и офицеры эскадрильи!

Вскоре в дверь его каюты послышался стук костяшками пальцев. Это пришел Ланселот. Вместо того, чтобы приложить ладонь своей лапы к сенсорному замку двери, ваауку-гризли с удовольствием постукивал костяшками пальцев по броневому полотну двери каюты. Капитан Панин, не отрываясь от дневника, куда заносил очередную запись, протяжно прокричал:

— Входите, пожалуйста!

Он-то хорошо знал о том, что, если не произнести этих слов, которые совершенно не обязательны сегодня, когда вся эскадрилья разговаривает в ментальном диапазоне, Ланселот никогда не переступит порога любого помещения.

Открылась дверь и в каюту прошел вааук-гризли, он и сегодня был повышенной лохматости, его светло-коричневая шерсть прекрасно на нем смотрелась. Вааук-гризли имел умное, интеллигентное и весьма выразительное, почти человеческое, лицо, тоже покрытое нежною шерстью. На вааук-гризли были лакированные черные сапоги до колен, холщовые порты с широкими штанинами до колен, перепоясанные армейским солдатским ремнем и лейтенантская портупея через оба плеча. На уголках его воротничка и на предплечьях красовались майорские знаки офицерского отличия. Да, и сам Ланселот имел весьма воинственный вид, но вся эскадра уже знала о глубоко пацифистских настроениях этого гуманоида.

— Явился по твоему повелению, сэр! — В привычной для себя манере отрапортовал Ланселот.

С появлением Ланселота каюта Никиты Панина непонятным образом сжалась и из просто каюты превратилась в какую-то маленькую, в которой невозможно развернуться или разминуться двоим, каютенку.

— Меня беспокоит одна проблема, Ланселот, — решил сразу же брать быка за рога капитан Панин, — завтра станет днем, когда многие члены экипажей кораблей эскадры должны будут лечь в анабиозные саркофаги. Наши парни и девчонки не избегут этой участи. Но, если старшинам и офицерам команды того или иного линкора требуется три минуты на то, чтобы пробудиться от холодного сна и покинуть анабиозные саркофаги, после чего они могут приступить к выполнению своих обязанностей по боевому расписанию. Пилотам нашей же эскадрильи для потребуется половина суток, только тогда в полной степени у нас восстанавливается деятельность головного мозга, в противном же случае мы становимся легкой добычей нашего противника.

— Я и сам много думал об этой проблеме, сэр! После некоторых исследование нашел следующую возможность решения этой проблемы. Пилотов нашей эскадрильи следует пробуждать от холодного сна уже на предпоследнем гиперпространственном прыжке. Тогда у них будет достаточно времени для полного восстановления. — Предложил Ланселот.

— Это неплохая идея и от нее не следует отказываться, дружище! Но я бы хотел предложить тебе рассмотреть и опробовать несколько иное решение этой проблемы. Ведь, ты и сам знаешь о том, что холодные сны помогают организму гуманоида сокращать большие расстояния во вселенной и не позволяют ему состариться. Но эти сны приносят такие ужасные ночные кошмары, что мы начинаем от них уставать не только физически, но и психически. Ночные или кошмары холодного сна так влияют на психику гуманоида, что его организм начинает осуществлять в самом себе такие глубокие психические изменения, что их невозможно повернуть вспять или восстановить нормальную психику человека. Иными словами, такой гуманоид становится психически неуравновешенным, нестабильным существом!

— И что ты, сэр Никита, можешь предложить для решения этой проблемы. Я краем уха слышал о том, что ученые психиатры нашего племени в свое время проводили специфические эксперименты над психикой гуманоидов. В отдельных случаях результаты получились невероятными, те гуманоиды, которые участвовали в этих исследованиях, превращались в весьма могущественных существ.