Врата Хаоса - Шляхов Андрей Левонович. Страница 23

совершенствовали ее. В помощь себе и для развития миров создали они Богов, обладающих

властью над той или иной стихией, повелевавших жизнью или смертью. Звались они Лайтир, Бог огня, Градон, Бог земли, Аквалон, Бог водной стихии, Бог воздушной стихии Эарит и...

дальше я не помню. Много было миров, много было богов.

— Красивые имена!

— Долгое время верой и правдой служили своему создателю Стражи. Пока жажда власти

не поселилась в душе Таллаара, вытеснив оттуда добро...

— Что было дальше? — нетерпеливо спросил Катипут.

«Рыр!» — высказался Хьюгго, имея в виду, что без участия его собратьев ничего

заслуживающего внимания произойти не могло.

Устроил поудобнее свою голову на передних лапах и закрыл глаза.

— Дальше была Великая Война Богов. Разум Таллаара помутился, он более не

желал делить власть со Стражем Созидания. В порыве безумия решил Таллаар занять

место Творца, ни больше ни меньше!

— Ой! — Катипут подпрыгнул на месте. — Какое безрассудство!

— Накопив достаточно мощи, сотворил Таллаар девять Исполинов — гигантов, наделенных такой огромной силой, что могли они сокрушать Богов! И вложил он в руки

Исполинам страшное оружие разрушения — мечи Хаоса, которых тоже было девять. Так

началась война. Война добра со злом, света с тьмой. Война Порядка и Хаоса, которым стал

Таллаар!

Я умолк на мгновение, чтобы перевести дух. Катипут, неподвижный, словно статуя, таращил глаза в ожидании продолжения.

— Война охватила все миры Вселенной, неся им гибель. Настал момент, когда понял

Страж Созидания Ор'Веррон, что победа Хаоса близка. Тогда вызвал Ор'Веррон Таллаара на

битву, великую битву, победа в которой даровала единоличную власть над Вселенной.

Сошлись в бою оба Стража, и схватке их, казалось, не будет конца. Никто не мог одолеть

своего противника, никому не суждено было победить, ведь недаром сам Творец наделил

Стража Созидания Ор'Веррона и Стража Разрушения Таллаара равной силой.

— И чем все закончилось?

— Догадался тогда Ор'Веррон, что, лишь пожертвовав собой, сможет он освободить

Вселенную от Таллаара. И решил он заточить себя в Небытие, дабы одновременно с ним, согласно законам равновесия, в Небытие заточился и Таллаар. Воронка гигантских размеров

возникла из ниоткуда, распахнулась широко, словно пасть гигантского чудовища, поглотила

Верховных Богов и унесла их в никуда...

Глава 13

На следующее утро, после ночевки, когда мы ехали по бескрайним просторам Тихой

степи, мне вспомнилась последняя встреча с Самарием. Та самая, во время которой он

похвалялся тем, что сумел раздобыть уникальный артефакт Темных Эльфов. Нерукотворный

артефакт, который может разгонять любой туман. В плавании на остров Фей-Го подобная

штука, несомненно, пригодилась бы мне — ведь Фей-Го окутан непроглядным туманом!

Хорошо зная Самария, который никогда упускал своей выгоды, я прикинул, что

подобный артефакт он может оценить как минимум в сотню золотых монет, как максимум

— в полторы, не больше. Я добавил в уме к этому утроенную сумму, необходимую для

найма небольшого корабля (утроенную потому, что речь идет о плавании на остров Фей-Го), и решил, что нам следует немного отклониться от пути. Решение было сразу оглашено

вслух.

— Сегодня после полудня мы заглянем в один трактир на большой дороге, где

собираются азартные игроки, — сказал я своим спутникам.

Хьюгго никак не отреагировал, а любопытный Катипут не преминул поинтересоваться:

— Зачем?

— У меня недостаточно средств для отправки на Фей-Го. Придется тряхнуть стариной и

немного развлечься, приняв участие в боях тарариконов.

— За это хорошо платят? — Катипуту нельзя было отказать в практичности. — А с кем

ты будешь биться?

— Биться буду не я, а тарарикон, это особый бойцовый паук. Каждый из двух игроков

выставляет своего тарарикона и управляет им при помощи специального свистка. Ставки в

игре высоки и могут расти бесконечно. Там можно сорвать большой выигрыш, даже очень

большой. Если повезет, конечно.

— А если не повезет?

— Сегодня мне должно повезти, и все тут! За игру надо садиться, будучи твердо

уверенным в победе, тогда все будет хорошо, — ответил я, прикидывая, как стану выходить

из положения в случае неудачного исхода игры. В случае проигрыша оставалось уповать

только на верный меч и не очень располагающую к ссорам со мной репутацию. Что поделать

— другого варианта быстро раздобыть много денег у меня не было. Не отправляться же за

ними в О'Дельвайс к отцу. Тем более что рассказывать ему, зачем мне понадобилась столь

крупная сумма, я пока не могу, врать считаю недостойным, а без объяснений таких денег от

моего правильного отца не получить.

Вдруг в моей голове ожила картина из прошлого.

— ...Продолжим? — Единственный глаз моего противника, торжествуя, сиял ярче самой

Мирроу, Звезды Небосвода. В волосатой шестипалой лапе он держал серебряный свисток и

нетерпеливо потряхивал им. В приглашении продолжить бои я не уловил дружелюбия и

благоразумно не стал рисковать последним золотым, спрятанным под одним из шипов в

ошейнике моего тигра. Это место было выбрано мной не случайно: решись я сгоряча

поставить на кон последний золотой, мне пришлось бы выйти во двор к Хьюгго, чей строгий

взгляд напомнил бы мне о благоразумии.

— На сегодня хватит, — твердо ответил я, вставая из-за стола и с сожалением глядя на

трупик моего тарарикона, который терзал победитель — тарарикон одноглазого.

— Как знаешь, — пролаял одноглазый и завертел кудлатой башкой, выискивая в набитой

битком таверне новую жертву...

Я помотал головой, отгоняя дурные воспоминания. «Сегодня все будет иначе!» — сказал

я себе и, как выяснилось впоследствии, не ошибся. Свисток, на который была наложена

парочка полезных заклятий, был у меня при себе, а срочно обзавестись подходящим

тарариконом для такого опытного и знающего человека, как я, не составляло никакого

труда...

Начав игру на закате, в самое удачное, на мой взгляд, время, я незадолго до полуночи

покинул трактир, став за один вечер богаче на триста двадцать золотых. Двадцать я сразу же

отдал Катипуту, ожидавшему меня в компании Хьюгго на

огороженном высоким частоколом дворе, чтобы у него были деньги на черный день, а

триста оставил себе, непрестанно благодаря удачу, столь благосклонную ко мне в последнее

время.

Катипута я намеренно не взял с собой в трактир. Хотел избежать упреков в том, что мой, странный на посторонний взгляд, спутник колдовством или еще какими-то ухищрениями

обеспечивает победу моему тарарикону. Игроки вообще народ суеверный и крайне

недоверчивый. Вполне возможно, что в присутствии Катипута никто из присутствующих в

трактире страстных любителей боев тарариконов не решился бы выставить своего

тарарикона против моего.

В знак признательности я подарил свободу моему тарарикону.

— Хватит тебе, дружище, развлекать всяких любителей острых ощущений и быстрой

наживы, — сказал я, приседая на корточки и бережно опуская тарарикона на землю. — Будь

свободным, как я, и знай, что ты всегда можешь вернуться к прежнему занятию. Если

захочешь...

Тарарикон юркнул в сторону и скрылся в зарослях травы.

— Сколько же в тебе благородства, Эвальд! — восхитился Катипут.

— Ровно столько же, сколько тайных заклинаний, помогающих победить, наложено на

мой свисток, — отмахнулся я от незаслуженной похвалы.

Не стану скрывать, что я люблю играть на деньги. Точнее, я признаю только те игры, которые приносят какую-нибудь выгоду, а лучше всего — золотые монеты. Не из алчности, причина такой любви кроется в другом обстоятельстве. Если играешь на интерес, то игра