Ютланд, брат Придона - Никитин Юрий Александрович. Страница 8

Девушка упорхнула, а он шел тяжело и неспешно, давая время приготовиться к его неожиданному визиту. Тайная куявская жена Скилла, очень молодая и красивая женщина, живет в этой части дворца почти безвыездно, хотя по ее прибытии с маленьким сыном в Арсу многие мужчины, восхищенные ее красотой, начали предлагать ей руку и сердце и до сих пор добиваются ее внимания.

Двери распахнулись, женщина встретила его посреди комнаты, красивая и статная, как артанка, гордая и с полными достоинства движениями. Ее сын Троян стоит рядом, держась за ее руку, и смотрит исподлобья.

– Приветствую, – сказал Рокош и отдельно поклонился Трояну. – И тебя, будущий правитель Артании…

Мальчик насупился, но кивнул, а его мать произнесла с некоторой тревогой в голосе:

– Что-то стряслось?

– Ютлан уезжает, – сообщил Рокош невесело. – Последняя наша защита… Как ты? Еще не выбрала кого-либо в мужья? Все-таки ты еще молода, снова выйдешь замуж, найдешь счастье в браке, родишь еще детей…

Она ответила с достоинством:

– Женщина, чьим мужем был богоравный Скилл, не может стать женой простого человека.

Рокош напомнил:

– К тебе сватаются не простые, а вожди племен.

Она покачала головой:

– Кто из них равен Скиллу?

Он вздохнул.

– Да, понятно, но ребенку нужен отец. В доме должен быть мужчина.

Она посмотрела на него прямо и бестрепетно.

– Если он понадобится, я буду им. Мой сын вырастет героем. Как его отец.

– Лучше расти тцаревичем, – попросил Рокош. – Героев в Артании много, гораздо нужнее мудрый правитель, а правителю героем быть не обязательно. Ты же знаешь, что случилось, когда мудрый правитель Артании куда-то исчез, а власть перешла в руки его отважных и благородных сыновей-героев! Увы, отваги и благородства для тцара мало, мудрость нужнее. Даже осторожность, которую артане презирают! Учи этому сына.

Она наклонила голову.

– Спасибо, мудрый Рокош.

Он тяжело вздохнул.

– Может быть, даже лучше, если воспитаешь сына сама. Твой новый муж слишком бы старался обучить его смирять диких коней и побеждать в кулачном бою. Для тцара это не совсем обязательно. Это говорю тебе я, артанин!

В ее взгляде он прочел удивление.

– Это в самом деле, – проговорила она медленно, – необычно.

Он невесело улыбнулся.

– Ты уже слыхала, наверное, меня зовут Рокошем Длинноволосым. Когда я вышел из пещер, моя борода была ниже колен, а волосы укрывали меня вместо одежды. Никого не осталось, кто бы помнил меня как героя-поединщика, что так и ушел непобежденным… но я ушел не на покой, а в пещеры, где в уединении хотел разобраться с мыслями и понять, как же все-таки жить правильно… Знаю, все говорили тогда, что ищу Камень Абсолютной Мощи, но меня не интересовали никакие камни, я хотел познать истину.

Он умолк и молчал так долго, что она спросила тихонько:

– И… как?

Он покачал головой.

– Оставалось совсем немного, уже начинал видеть ее, чувствовать, мысли уже выстраивались дивным правильным узором… но тут дошла весть, что Артания гибнет, и я покинул пещеру… хотя теперь не уверен, что поступил правильно.

Она сказала торопливо:

– Зато вы спасли Артанию! Она снова укрепляется и крепнет.

Он в сомнении покачал головой.

– Я был еще и полководцем, водил войска в набеги… Умею управлять людьми лучше, чем большинство, но все-таки недостаточно для тцара. Я это понимаю. Просто другие еще хуже. Потому я здесь. Береги Трояна! Если начнется… борьба за трон, я пришлю лучших из лучших для защиты… мальчика.

Она чуть улыбнулась. Суровый, как Рипейские горы, Рокош впервые назвал Трояна мальчиком, а не наследником или тцаревичем.

Глава 5

Ночью прошел легкий дождь, но к утру распогодилось, небо ясное, умытое, воздух свежий. Когда Ютлан вышел во двор, там уже скрипит ворот колодца, бодро ржут и стучат у коновязи копытами лошади, а из кузницы доносятся частые удары молотов по раскаленному металлу.

Он проведал коня, хорт поднял голову и внимательно посмотрел на хозяина, но не встал, тем более не запрыгал вокруг, как сделали бы любые другие псы.

– Скоро уедем, – произнес он шепотом, сердце стиснулось страхом, – немного поживем… среди незнакомых. Я вас очень люблю.

Валдай появился такой же бодрый, как само утро, подошел упругой походкой воина.

– Здравствуй, Ютлан, – сказал он. – Готовишься? Там Рокош уже собрал мешок в дорогу. Харчи, походное одеяло, огниво, всякие мелочи… Хочу сказать еще раз, что там, куда поедешь, тебя не знают. С самого начала веди себя так, чтобы к тебе отнеслись по-доброму.

Ютлан буркнул:

– Как?

– Первое, – сказал Валдай наставительно, – учись улыбаться. Человек с улыбкой нравится всем. Второе, кроме «да» и «нет», есть и другие слова. Каждому приятнее увидеть ответ на ладони, а не в кулаке.

Ютлан подумал, кивнул:

– Да.

Валдай поморщился.

– Что да?

– Каждому приятнее увидеть ответ на ладони, а не в кулаке, – повторил с усилием Ютлан. – Да, я буду стараться говорить… длиннее. Хотя говорить длинно не по-мужски.

– Говорить длинно, – возразил Валдай мягко, – выказывать уважение. «Да» и «нет» это либо со слугами, либо с близкими, которые тебя уже знают как облупленного. Кроме того, пока говоришь, тебя слушают и… никто не ударит.

Ютлан спросил с недоверием:

– Правда?

– В большинстве случаев, – уточнил Валдай. – Разве что поймут, что затягиваешь речь нарочито.

– Пусть ударят, – сказал Ютлан резко. – Я отвечу.

– Иногда обмен ударами все ломает, – возразил Валдай. – Даже то важное, что тебе нужно целым. Рокош говорит, ты собираешься искать темного демона… ну, того самого?

– Хотелось бы, – сказал Ютлан осторожно.

– А ты хоть знаешь, где его искать?

Ютлан покачал головой:

– Нет.

– Тогда как?

– А здесь встречу? – ответил Ютлан.

Валдай вздохнул.

– Ты прав. Но спрашивай не у встречных-поперечных, из них не все даже свои имя помнят, ищи старых и мудрых.

– Спасибо, Валдай.

Волхв усмехнулся.

– Ну вот, даже благодарить научился. А все говорят: зверь, кровожадный зверь…

Он осекся, увидев внезапную ярость на лице Ютлана и залитые пурпуром белки глаз. Ютлан задышал часто, с усилием, провел ладонью по лицу. Страшная судорога исчезла, только глаза все еще горят страшным огнем, как небо на закате.

Послышались тяжелые шаги, Рокош идет в их сторону с некоторым усилием, словно за ночь кости совсем застыли и отказываются повиноваться.

Пояс старика заметно оттягивает дубинка странно-черного цвета, то ли обуглена в огне, то ли такое необычное дерево. Рокош на ходу снял ее, бережно погладил заскорузлой ладонью, тяжело вздохнул.

– Тебя нельзя брать боевой топор, – сказал он хмуро, – но это не значит, что должен оставаться безоружным. Вот тебе моя дубинка. На самом деле не моя, а нашего общего прародителя Громобоя. Я когда-то отыскал ее… не буду говорить как и где, не поверишь, с тех пор не подводила.

Ютлан сказал осторожно:

– Так пусть остается у тебя.

– Тебе нужнее, – сказал Рокош. – Не скажу, что мне хочется ее отдавать! Еще как не хочется. Но я в Артании, а ты пойдешь неизвестно по каким землям.

Дубинка сразу потянула руку Ютлана книзу. Чтобы удержать на весу, потребовалась та его черная сила, которую он так не любил и боялся. Рокош наблюдал за ним из-под кустистых бровей, а когда Ютлан, напрягая мышцы, повесил дубинку справа на пояс, проговорил с одобрением:

– Я был прав. Ты сможешь стать героем. Только береги честь артанина! Нарушая слово, нарушая клятвы, мы превращаемся в животных. Только они не знают чести и верности… да еще куявы разве что. Потому мы чтим закон…

Он сурово взглянул на Ютлана. Тот понял, ответил твердо:

– Я не возьму в руки ни топор, ни меч, пока не исполнится четырнадцати лет!

Рокош обнял его и шепнул на ухо:

– Во всем ищи возможности, а не пути к отступлению. Помни, что бы ни случилось, это тебе поможет!