Рыжая Соня и ветер бездны - Говард Роберт Ирвин. Страница 12

Интересно, а корм засыпать гости тоже должны сами? Соня огляделась по сторонам, но ясли были пусты, и никаких запасов что-то было не углядеть. Но тут за дверью конюшни послышались шаги. Хозяин.

— Я так подумал… то есть — парни сказали…— Язык у него слегка заплетался.— Лошадки-то, небось кушать хотят. Вот и Вентара жеребчик голодный… Он потрепал по холке одного из жеребцов.— И Ардаут тоже говорит — иди, покорми…

Он глубоко задумался, переводя затуманенный взгляд с одной лошади на другую, словно размышляя, так ли уж они голодны, как утверждали их владельцы, и не потерпят ли еще денек…

— Правильно они тебе сказали. Давай помогу. Где тут у тебя что?

«Что» оказалось за боковой дверью, открыть которую седоусому стоило огромных трудов, так что в конце концов девушке пришлось взять бразды правления в свои руки. С ее помощью и вопреки всем усилиям хозяина лошади получили по полной порции овса и довольно захрупали, не обращая больше на людей никакого внимания.

В обеденном зале, по счастью, перекрывая остальные запахи, стоял аромат жареной баранины и трав. Не дожидаясь приглашения, девушка подсела к пирующим пастухам, ясно понимая, что, стоит ей устроиться отдельно, как на ужин можно будет махнуть рукой. Забрав себе щедрую порцию мяса и полкувшина вина, она отодвинулась на другой конец стола и, довольная, принялась за еду.

Горцы продолжали что-то громогласно рассказывать, перебивая и не слушая друг дружку, но Соня уже настолько привыкла к раскатам их голосов, что ни на что уже не обращала внимания. Как вдруг вздрогнула, поняв, что обращаются к ней:

— Эй, красотка, заснула, что ли? Она подняла голову.

— Чего вам?

— Откуда едешь-то? Соня пожала плечами:

— С Заката.

— Ишь ты… А не врешь? Перевал-то закрыт. Шесть одинаковых черноглазых, смуглых лиц

смотрели на нее беззлобно и с интересом, как на забавного зверька. Как видно, обсудили уже все доступные темы — погоду этой зимой, прошлым летом и за два года до того — и решили поискать иных развлечений. В обычное время Соня бы оборвала их вежливо, либо не слишком… по настроению. Но сейчас она была рада возможности немного поболтать и заодно разузнать, что тут вообще творится. Ей не доводилось бывать в этих краях уже несколько зим.

— Кому закрыт, а кому и нет… Или сами не знаете? Соль вам разве не из Заморы везут?

Это было ее догадкой, но девушка говорила уверенно. Пошлины на соль в Туране за последнее время возросли неимоверно, и бедняки давно забыли ее вкус. А здесь, она заметила, мясо было посолено изрядно.

Пастухи хитро заухмылялись, пьяно подмигивая Соне: поняли, мол, что свой человек. Всякое стеснение тут же ушло, ей усиленно принялись подливать вина.

— А чего в наших краях ищешь?

Соня задумалась. Наемников мирный люд побаивался, а пугать архаримцев ей совсем не хотелось. На такой случай у нее давно было готово расхожее объяснение:

— Знахарка я. Брожу по городам и весям, учусь.

— Знахарка, говоришь? Это дело. — Пастухи одобрительно закивали. Знахарей здесь ценили, хотя и сторонились слегка, как любых ученых людей. Оставалось надеяться только, что никто из них не примется жаловаться на какие-то свои болячки, — хотя Соня была уверена, что, в случае чего, не ударит в грязь лицом. В травах она все же кое-что смыслила.

— А что за праздник у вас? — поинтересовалась она в свою очередь. Хорошие все же нравы здесь, в Кезанкии! Люди ценят прямоту и простоту. Если что-то хочешь узнать — спрашивай. Не понравилось что — бей. Не сравнить с южанами. Там один только ритуал приветствия может длиться добрых полсвечи — до тех пор, пока скулы сводить не начнет от зевоты.— Я думала, в это время все уже на выпасах.

Горцы одобрительно заухали. Вновь совершил круг полный кувшин вина.

— Верно подметила, красавица. Припозднились мы в этот раз. Скот торговали.— Глиняные кружки взметнулись разом, расплескивая бордовую жидкость.— За удачу!

Соня также поднесла кружку ко рту. Вино было совсем молодым, не то чтобы совсем скверным, но со скудным букетом, не слишком ароматное. Хотя под барашка годилось и такое.

— За вашу удачу… Покупали или продавали?

— Покупали.— Сидевший ближе всех к Соне горец с такими длинными висячими усами, что они едва ли не ложились на расшитый ворот льняной рубахи, наклонился к девушке, обдав ее ароматом чеснока и винных паров, и доверительно прошептал: — С Полуночи народ. С мест все поснимались. Быстро бегут, все с собой тащат. А куда им — с овечками-то?.. Вот овечек мы у них и взяли. Да по дешевке, скажу тебе, взяли… А руно у овечек — ну чистый шелк… что твои косы, красавица, правду говорю! — И довольно чувствительно тряхнул ее за рыжую прядь, словно в подтверждение своих слов.

Соня нахмурилась. Беженцы с Полуночи! Вот так новость!..

— Откуда же они бегут — не говорили? Это не с земель Гедрен?

Пастухи принялись испуганно переглядываться между собой, и девушка подумала, что поспешила с вопросом. Теперь, не ровен час, горцы совсем замкнутся… Но выпивка, как видно, победила осторожность, да и устоять перед очаровательной гостьей не было сил.

— Земли те не ее,— важно поправил Соню вислоусый.— У нее земель своих и нет вовсе — один замок на горе.

— Вот как? — удивилась девушка.— Разве не она правит в этих краях?

— Никто нами не правит,— возразил Вен-тар — чуть помоложе остальных, с длинными вьющимися волосами. Весь вечер он не сводил с Сони горящих глаз и, похоже, жалел, что сидит так далеко от красавицы… однако, хвала Небу, дальше взглядов и сожалений дело не шло. Соне не хотелось бы ссориться с гостеприимными хозяевами.— Тут у нас — земли вольные…

— А почему же тогда народ в бега ударился? — Чем дальше, тем меньше девушка понимала в происходящем.— Чего они испугались?

Пастухи одновременно пожали плечами. Вислоусый притянул непочатый кувшин и стал разливать вино.

— Кто их знает. Они не говорят — а мы особо и не пытали. Овечек купили — и то славно.

— А я слыхал,— подал голос другой,— будто душегубица совсем умом тронулась. Мол, девок к себе в замок забирает — каждую, почитай, седмицу. А потом от девок тех ни слуху ни духу… Да еще…

Сосед ткнул его локтем в бок.

— Помолчи, Беркет, добром прошу! Не знаешь — не говори!

— И то правда,— загудели остальные.— Что попусту болтать…

— Все равно,— в упор посмотрел на Соню вислоусый,— ты, знахарка, смотри, поосторожнее. В те края не суйся. А то угодишь в самое пекло, пропадешь ни за что! Сворачивай-ка лучше к Полудню. Там тебе и работа, и обучение. А на Полуночи что — камни одни!..

Соня была благодарна им за заботу — но главное она уже успела услышать. В замке Гедрен что-то происходит. Оставалось только выяснить, что именно и как это связано с талисманом… и с Алной.

Да, с Алной.

Соня испустила тяжкий вздох, поняв, что ей все равно никуда не деться от мыслей, от которых весь день сегодня пыталась укрыться то за злостью, то за мелкими хлопотами, то за пустой болтовней. Распрощавшись с захмелевшими пастухами, она отправилась искать место для ночлега. Хозяин постоялого двора, храпевший, уткнувшись носом в стол, был ей в этом деле явно не помощник…

По счастью, девушке не составило труда отыскать пустую комнатенку — скорее чулан, где едва помещался грубо сколоченный лежак и тяжеленный запертый сундук. Она перенесла туда свои пожитки и, достав из мешка костяной гребень, принялась неспешно расчесывать длинные, до пояса, волосы. Это всегда помогало Соне, когда нужно было успокоить мысли. Память возвращала ее к тому, что произошло у перевала…

* * *

— …Моя сестра мертва? — спросила она Калидора.

Слова сорвались с ее губ едва ли не против воли, и полный смысл их Соня сама осознала лишь в это мгновение. Ална умерла…

Рысь знала это доподлинно — и ей не пришло в голову усомниться в этом знании.

Она знала это с самого начала, не рассуждая, не пытаясь оправдать свое знание. Только никак не могла заставить Соню поверить. Ибо человеку свойственно затемнять самые простые вещи рассуждениями, запутывать паутиной околичностей и недомолвок. Он думает, что проливает свет разума на области Потаенного — но этот слабый свет порождает лишь еще более глубокие тени.