Мир островов. Рождение. - Киричатый Иван Владимирович. Страница 23

Утром, когда Владимир проснулся, учитель, как и обещал, зашел к нему. Он критично осмотрел комнату и мальчика. Потом велел идти за ним. Как только мальчик вышел на воздух, ему в глаза резко ударил солнечный свет. Свет был очень ярким и резким, как будто сейчас было не утро, а яркий солнечный день и он смотрел прямо на солнце. Владимир зажмурился, глаза слезились. И здесь ему помогло «учебное заточение». Он собрался с духом и открыл понемногу глаза, давая им привыкнуть к солнечному свету. Мир был прекрасен. Раньше он этого не замечал. Радовало все. И солнечное ясное утро. И небольшие воздушные тучки. И нежный, словно руки матери, ветерок. Как он раньше этого не замечал? Действительно, он как будто заново родился, и ему предстояло изучать мир заново.

Жан Дао дал ему свыкнуться с новыми чувствами. Потом повел Владимира на экскурсию по монастырю. Оказывается, монахи называли монастырь Обителью Луидинна. В честь наставника учителя Владимира. Но это новое непонятное слово не понравилось Владимиру. Он решил про себя продолжать называть «обитель» по старому — монастырем. Так более привычно. Учитель продолжил экскурсию рассказом о своей жизни. Где он родился. Как воспитывался. Свои первые месяцы обучения. Как пришло откровение и посвящение. Как он встретился с другими сподвижниками. Историю сознания и трудности при постройке монастыря. Принятые правила поведения. Владимир все впитывал, как губка. Старцы называли себя «просвещенными» или мастерами. Это была высшая ступень иерархии в монастыре. Каждый мастер имел свой храм, где он совершенствовался и медитировал. Сам Владимир находился на самой низкой ступени — «заблуждающийся». После нее он станет «осознающим».

«Просвещенных» в монастыре было пятеро. К упомянутым раньше учителям Мин Дао и Фрол Дао добавились Элеонор и Хасид. Приставка Дао к имени монаха означала, что он уже обучил или в текущее время обучает ученика. Сколько «просвещенных» — столько храмов. Но храмов было заметно больше мастеров. Получалось, что некоторые здания пустовали. «Наверное, — подумал Владимир, — они строились на перспективу или их хозяева в данный момент отсутствуют. Почему храмов больше чем мастеров Жан Дао умолчал. Каждый из «просвещенных» был специалистом только в своем направлении. Главной стихией учителя являлась стихия огня. Жан Дао также был «мастером по возмущениям эфира и мыслеформ». Такие заумные слова Владимир слышал впервые. Но обратиться за пояснением не решился, боясь прервать монолог учителя. Мин Дао мастер военного дела и архитектор, его стихия — дерево. Именно он спроектировал данный монастырь. Смотря на внушительные крепостные стены, Владимир невольно восхитился умением мастера. Все без исключения «просвещенные» владели даром исцеления. При чем больше всех в целительстве преуспел Элеонор. Его стихией была вода, и он несомненно был мастером лечения. По этой причине Валена и определили к нему в храм. Фрол Дао владел даром давать познавать суть вещей, а при необходимости давать им новые имена. Попросту говоря, он умел создавать из простых вещей артефакты. Он владел стихией земли. Хасид был мастером изготовления. Он мог создать что угодно, от просто гвоздя до сложного механизма, мог сотворить любую немагическую вещь, любое оружие: мечи, кольчуги, вилы или топоры. Что угодно, лишь бы был для этого подходящий материал. Да и его храм больше походил на кузницу, чем на храм. Но от такого разнообразия компонентов, заготовок и других непонятных или неизвестных Владимиру вещей — десять деревенских кузниц просто обзавидовались бы. Здесь стихия была очевидна даже Владимиру — метал.

Исходя из своей детской непосредственности, мальчик тот час же придумал каждому мастеру новое имя. Первоисточником стали их характеристики и принадлежности к выбранным стихиям. Жан Дао Владимир назвал наставником и красным мастером. Мин Дао — воином и зеленым мастером. Фрол Дао — заклинателем и жёлтым мастером. Элеонор — целителем и синим мастером. Хасид — оружейником и серым мастером. Экскурсия затянулась до вечера. За весь день Жан Дао так ни разу и не упомянул об обучении, успехах или неудачах Владимира. Как будто ничего не было, не было длительного заточения. Не было сказанных учителем слов о новом этапе. В конце концов, Владимир решил, что наставник после длительного заточения просто решил развеять его, укрепить дух и поднять настроение. Почему-то от этой мысли настроение мальчика только ухудшилось, возможно потому, что Владимир так надеялся на быстрый конец заточения и немедленное начало нового этапа. Плохое расположение духа своего ученика Учитель так и не заметил или не подал виду, в конце экскурсии молчал, ведя его обратно в келью. Но, несмотря на его пессимистическое настроение, Владимира ожидал сюрприз. Были убраны следы его долгого пребывания. Везде было чисто и вымыто. Даже запах был другой. Владимир отметил про себя, что новый запах заметно приятней прежнего. Тот, который стоял раньше, был запахом остатков его жизнедеятельности. Новый запах был иным. Пахло цветами и свежестью. Кто-то, пока они гуляли, основательно поработал. Перемены говорили о том, что он действительно перешел на новый уровень, а учитель намеренно упустил или попросту забыл упомянуть об этом. Это радовало. Значит что недавние слова Жан Дао ему не приснились. Владимир сел на ложе, собрался с духом и попытался осознать происшедшее с ним. Понимание «осознания» неожиданно оказалось очень полезным. Сидя взаперти в темном помещении, он открыл для себя, что может быть кем угодно в этом мире, что он сам вмещает в себя целый мир. Его воображение, свободно скитавшееся в необъятных просторах, не знало условностей пространства и времени. Все, что он видел — люди, события, предметы — представало перед ним необыкновенно отчетливо и правдиво, точно наяву. Перед ним развертывалась вселенная, наполненная жизнью, в этой вселенной он не чувствовал себя одиноким, и над ним не было властно время. Он мог делать все, что хотел.

Следующим утром учитель снова зашел к нему. Отвел к себе в храм. Внутри храма Владимир был впервые, не считая видения. Но к удивлению юноши, внутренняя обстановка полностью совпадала с ранее увиденной в его воображении. Попытки найти несоответствия ни к чему не привели, все до мелочи было идентичным. Все как в видении: центральная комната небольшого размера, в центре лежал ковер, по бокам стояли курильницы. Все предметы, похоже, были подобраны и расставлены таким образом, чтобы создавать дополнительный уют. Жан Дао зажег свечи. Такое небольшое новшество положительно отразилось на состоянии Владимира. Стало как-то спокойно и легко. Учитель сел на ковер посреди зала и указал на место рядом с ним.

— Надеюсь, что ты закончил с «осознанием заблуждений» — больше утвердил, чем спросил он — пора приступить к следующему этапу.

— Да, учитель, — ответил Владимир, — Вы уже говорили мне об этом.

Жан Дао как-то странно посмотрел на него. Как будто попытался прочитать невысказанные, но уже сформированные мысли непосредственно из головы Владимира. От этого предположения ему стало как-то не по себе. Но наставник все дальше и дальше продолжал так странно на него смотреть. Владимир занервничал. Любому человеку это неприятно, при малейшей мысли о том, что кто-то может без спросу копаться твой голове. Кроме этого неприятного чувства ничего существенного больше не происходило. Неожиданно появилась тошнота. Ее и головокружение Владимир списал на дым от свечей и постарался реже дышать. Наставник не говоря ни слова, закрыл глаза и начал медитировать, игнорируя молчаливые вопросы мальчика. Владимиру пришла в голову мысль, что учитель не выполнить задуманное, и он решил сменить тактику. И до этого мальчик считал Жан Дао более чем странным. Его поступки или действия невозможно было предугадать. Сплошная ходячая загадка древности. Мальчик внимательно посмотрел на него. Жан Дао, как будто забыл о его присутствии и продолжал заниматься своим любимым делом. Владимиру стало обидно, учитель привел его учиться, а сам забыл о нем. Владимир еще немного посидел, мимолетом подсматривая за Жан Дао. Но ничего не происходило. Просто так сидеть не интересно, нужно что-то делать, как-то себя занять. Владимир стал подражать учителю. Принял такую же позу. Стал дышать, как наставник, приспосабливаясь к его ритму дыхания. Поначалу у него ничего не получалось. Но незаметно для себя он вошел в транс. Возможно, Жан Дао помог ему в этом. У Владимира, как будто открылся третий глаз. Причем он в отличии других двоих, смотрел одновременно во все стороны. И тут его поразило. Рядом с ним было два наставника. Один сидел там, где и раньше, а второй полупрозрачный Жан Дао пристально смотрел прямо на него и откровенно улыбался. От этого взгляда у Владимира мурашки пробежали по коже. Все происходило, так же как и вчера. Разве что, Жан Дао был один. Но, может вчера в видении учитель был не один, а Владимир в спешке не заметил копию наставника. После экскурсии мальчик думал, что его больше ничем не удивить. Как он ошибался. Ранее увиденное и сказанное во сне нашло продолжение в реальности. Те же слова, те же движения. Тем же нравоучительным тоном наставник сказал ему, что Владимир превзошел самые смелые ожидания, что мальчик выше всяких похвал, что он уже самостоятельно начал новый этап. Неконтролируемо и поспешно. Этап работы с сознанием — «осознание». Завтра утром он к нему зайдет, и они приступят к его изучению. А пока пусть оставит его. Владимир мгновенно пришел в себя. Как будто упал в холодную воду. Получалось, что все слова учителя он предвидел, предсказал. Из этого получалось, что Владимир обладает даром предсказателя, а может быть и пророка. Получалось, что он способен предвидеть будущее. От этой мысли Владимира кинуло в пот. Так ли есть это все на самом деле, или, может, ему показалось. Может, длительное пребывание в келье пагубно повлияло на психику. Все казалось таким нереальным, вымышленным. Он спешно покинул храм Учителя. Голову Владимира переполняли мысли, словно там завелся улей пчел. Голова гудела от этих «пчел», ни на одну из них он так и не мог ответить. Все из-за того, что как только он начинал обдумывать одну мысль, сразу налетала другая. Вторую мысль сбивала и перебивала третья. Владимир совершено запутался. Все ранее приобретенные знания, оказались мифом, выдумкой. Два мира: реальный и вымышленный, — слились в один мир. Спасением стала мысль о Валене. И он принял решение немедленно его навестить, не смотря на все запреты. Давно уже пора, с момента заточения он юнгу так ни разу и не видел.