Пророчество Предславы - Фомичев Сергей. Страница 51

— Давай, что ли тогда попробуем, — предложил он, насупившись. — С оружием или как?

— Нет, давай безо всего, — весело ответил вурд. — Кто кого первый свалит.

— Добро, — кивнул воин. — Все слышали?

— Слышали! — поддержала толпа. — Заклад какой?

К судье шагнул Тимофей.

— Я гривну ставлю, что мохнатый верх возьмёт.

— Да ну? — удивились многие небывало высокому закладу. — Не прогадаешь, Тимофей?

— А вы ответьте, тогда поглядим.

Судья положил возле ног две шапки, куда и посыпались ставки. Спросив имена противников, он торжественно возвестил:

— Быстроног из Мещеры, бьётся с Михайлом Носатым из Городца. Без оружия. Кто первый спиной к земле приложится, тот, стало быть, и проиграл.

Власорук с Рыжим отправились смотреть на схватку, а Тимофей вернулся к стоящему в стороне Соколу.

— Подождём, раз время терпит? Думаю, недолго Быстроног с мужиком провозится…

Сокол пожал плечами — к поединкам он страсти не питал, но и особого отвращения тоже.

Однако Тимофей ошибся. Быстроног вовсе не стремился покончить бой одним единственным ударом или броском. Ему захотелось вдоволь насладиться борьбой, да и зрителей потешить. Вурды, как давно уже подметил Сокол, вообще обожали, когда на них народ глазеет.

Сперва на полусогнутых ногах, выпятив перед собой руки с пальцами врастопырку, оба противника ходили один подле другого, примериваясь и приглядываясь. Михайло бросился на вурда первым, но, больно получив по лодыжке, отскочил назад. Толпа одобрительно зашумела — удар Быстронога понравился.

— Вали гладкокожего! — закричал Власорук.

Быстроног молниеносно подсёк ногу противника. Тот грузно свалился на бок, но тут же вскочил вновь. Теперь он растеряно пыхтел, не зная, что предпринять дальше. Поставившие на незадачливого воина принялись его подбадривать.

— Давай, Михайло, покажи мохнатому!

Воин сделал хитрый выпад, и ему удалось обхватить вурда руками. Словно железным обручем сдавил он Быстронога. Сдавил так, что жилы вздулись на руках. Попади в такие тиски человек — давно бы уже не выдержала грудь. Но вурд умудрился вывернуться, да так ловко, что никто не заметил, как это ему удалось.

В схватке человека и вурда первым не выдержал чародей.

— Быстроног, нам пора, — сказал Сокол.

Не успел он договорить, как Михайло уже лежал припечатанный на обе лопатки.

Выходить за Черту позволялось дружинникам лишь в особых случаях и только в сопровождении чародея. Теперь ровно такой случай и выпал.

Накануне, один из вышедших с той стороны беженцев, рассказал о большой вооружённой до зубов шайке, что расположилась в лесу неподалёку и вроде бы совсем не собиралась переходить Черту. Конечно, это могли оказаться разбойники, или блуждающий по лесам отряд из какого-нибудь покинутого города, или крупный купец с охраной. Но Сокол ради пущего спокойствия решил проверить — а вдруг да явились пособники Мстителя или ещё кто-нибудь в этом роде.

Подобные донесения с границы поступали часто, и при чародее сложился летучий отряд в три десятка всадников для проверки слухов. Сокол сам отбирал людей. Костяком отряда стали нижегородские дружинники под рукой Тимофея. В качестве проводников и следопытов чародей набрал ополченцев из Васильевой Слободы и ближайших селений. Ходил с ним и Рыжий, а время от времени к отряду присоединялись вурды. Поначалу люди пугались таких союзничков, но скоро привыкли, хохоча над их шутками и проделками. Вурдов брали не всякий раз — верхом они ездить не любили, как впрочем, не любили возить их на себе и лошади. Но сегодня Сокол поднял всех.

Ехали молча. Тимофей думал о чём-то своём, а его парни не решались беспокоить начальника пустым шумом.

— Что, по княжичу скучаешь? — спросил старого воина Сокол.

— Есть немного, — улыбнулся Тимофей. — Сперва, как князь меня к нему приставил, сильно недоволен я был. Сопли вытирать мальчишке, чего хорошего? Но за три года прикипел. Как-то пусто теперь без него. То в Тракай без спроса удрал, то в Суздаль с подвижниками отправился. Считай, уже полгода его толком не видел.

Воин усмехнулся:

— Тогда-то за Тракай, мне сильно досталось от Константина Васильевича. Мог князь и шкуру спустить. А вот поверишь, зла у меня нет на мальчишку. Ну ни сколечки.

— Думаю, скоро увидишь его, — обнадёжил чародей. — Слухи доходят верные, что собирается в обратный путь княжич. Всё что смог для Суздаля, он сделал…

Тимофей, кивнув, вновь углубился в мысли.

В указанном беженцем месте Лух был широк, но мелок. Река круто поворачивала на юг, оставляя по ходу заросшую кустами старицу из цепочки озёр и песчаных кос. На одной из кос и расположился дозор. За долгие недели дежурства, четыре ополченца превратили свой маленький стан в настоящее поселение. На косе появился навес, защищающий от солнца и дождя, под которым кроме лошади, приведённой одним из стражников, располагался добрый запас дров и съестных припасов. Сами люди обосновались в основательно отстроенном шалаше, рассчитанном, видимо, на длительную зимовку. Рядом с косой, на небольшом откосе ополченцы завели коптильню, в которой готовили пойманную на досуге рыбу. И досуга, и рыбы в реке хватало, а потому коптильня не простаивала без дела. Дух от этого заведения распространялся далеко вокруг, так что если бы дозор задумывался тайным, то запах давно выдал бы его местонахождение.

Ополченцы встретили отряд Сокола с воодушевлением. Многодневное дежурство им порядком наскучило, а тут, какое никакое развлечение. Но гости надолго не задержались, Тимофей лишь уточнил у дозорных, точно ли здесь тот мужик вышел? Те подтвердили — так и есть, здесь дело было.

Узнав где брод, Сокол повёл отряд за Черту. Лух и вправду измельчал за лето — вода в самом глубоком месте лишь пощекотала лошадям брюхо. И всадники, с шумным плеском преодолев реку, скрылись в лесу.

Лес выглядел не слишком глухим. Скорее это был бор, нежели лес. Во всяком случае, конный отряд шёл по нему без помех. Правда, далеко углубляться не пришлось, уже в ста шагах от реки перед ними открылась поляна с множеством кострищ, объедков и примятой травой. На первый взгляд тут стоял отряд не меньше их собственного.

— Кажется, опоздали… — произнёс Тимофей. — Даже дымка над углями не вьётся, значит, не позже сегодняшнего утра покинули это место.

Получив приказ Сокола, ополченцы соскочили с коней. Старший среди следопытов Коняшка рукой распределил, кому из них какой участок предстоит осмотреть. Одни принялись изучать кострища, другие пядь за пядью прочёсывали траву и кусты вокруг, несколько человек отправилось искать следы в прилегающем к поляне лесу. Оставшиеся ополченцы рассыпались по становищу, заняв оборону. Дружинники остались в сёдлах, готовые при первой опасности прийти на помощь товарищам. Сокол же, пустив коня попастись, уселся под дубом, чтобы немного подумать.

Ещё без доклада разведчиков, ему стало ясно — что-то здесь не то. Слишком нарочито валялся кругом всякий хлам, будто его умышленно раскидали, а не позабыли второпях или выбросили за ненадобностью. Так никто себя в лесу не ведёт, разве что лесорубы перепившиеся. Ни купцы, ни разбойники, ни тем более воины, такого множества следов не оставляют. Даже если совсем не заботятся о скрытности, привычка своё возьмёт. Слишком бросался в глаза беспорядок.

— Подвох какой-то здесь, — сказал подошедший Тимофей, покрутив в воздухе пальцем.

Сокол кивнул.

— Что будем делать, если наткнёмся на след? — спросил Тимофей.

— Смотря, куда след поведёт… — неопределённо ответил Сокол. — Далеко от Черты уходить не стоит.

— Тоже так думаю, — согласился воин.

К ним подошёл Быстроног.

— Нам бы тоже глянуть, господин чародей? — предложил он.

Получив разрешение, вурды тенями скользнули в лес.

Если всё это ловушка, — подумал Сокол, — то очень уж необычная. Он совсем не ощущал опасности, и в тоже время опасность присутствовала. Присутствовала не в ощущениях, но в подозрениях. Так бывает когда к вам на встречу идёт человек, улыбаясь от уха до уха, но при этом держит за спиной руку. Поди, догадайся, что у него на уме, и что за спиной…