Убийцы чудовищ - Монро Чарльз Керк. Страница 24

Дощатая крыша в два ската более всего напоминала обыкновенный навес. Четыре столба по углам, еще один в центре. Пройти под крышу можно только нагнувшись, ибо доски не доставали до земли всего два с половиной локтя. Дерево обивали листовым серебром, толщиной в палец, чему Конан немало подивился — чтобы защититься от нечистой силы вполне достаточно совсем тоненького слоя драгоценного металла.

—Навес должен выдержать сильный удар сверху,— объяснил Гвай. — Поэтому сначала идут доски, потом железные полосы, потом серебро. Кстати, серебра нам выдали столько, что можно запросто скупить половину Бритунии. Погляди на повозку — фунтов четыреста, не меньше...

На двухосной тележке с высоким бортами была навалена целая гора серебряных монеток, безделушек и маленьких слитков. Ездовой ящер, впряженный в повозку, выглядел особенно печальным — эдакая тяжесть!

— На грядущую ночь мы становимся богачами, — присвистнул киммериец. — Что ты намерен делать с этим добром?

— Бери монеты, слитки и разбрасывай вокруг навеса, — проговорил Гвай и сам зачерпнул полную горсть серебра. — Попутно можешь рассказать, что узнал у кабатчика.

— Старикан перебрался на Аурус почти сорок лет назад, — начал Конан, аккуратно раскладывая монеты по периметру деревянного сооружения, под которым могли бы свободно укрыться человек десять. — Сначала здесь было относительно спокойно, до времени, пока местные чуды не уяснили, что человек вполне съедобен. Люди начали строить крепкие дома, выяснили, чего боятся крупные хищники — буллет, например, не терпит уксусного запаха и сразу убегает.

— Надо будет запомнить, — Гвай вернулся к телеге за новой порцией серебра. — Меня интересует ночь. Как они защищались ночами?

— Если верить содержателю таверны, с наступлением темноты появляются призраки. Очень страшные. Как и положено всякой чтящей традиции нечисти они избегают серебра, чеснока и прочих проверенных временем средств. Но самое скверное в другом. Как нас и предупреждали, незадолго до полуночи — полночь начинается с восходом второй луны — в небе появляются твари, От которых нет никакого спасения. Что-то вроде гигантских птиц. Убить их якобы невозможно, по крайней мере доселе никто не видел их трупов. Раньше они разбивали крыши домов, похищали людей, теперь частенько воруют скот — только домашних животных привезенных из Хайбории. Было несколько случаев нападений на сартаков, но они довольно редки. Эти летучие призраки и есть самое главное проклятие ночей Ауруса. До строительства крепости от них прятались в глубоких землянках.

— Помнишь, вчера мы думали, что эти существа напоминают каттаканов? — задумчиво сказал Гвай. — Я тоже сначала грешил на сородичей Рэльгонна, случайно попавших в эту Сферу, но теперь стало ясно — каттаканы не виноваты. Они могут с помощью врожденной магии очутиться где угодно, в закрытом доме, в пещере, в наглухо запертом каземате. А ты говоришь, будто хищные летуны разрушали крыши, чтобы добраться до людей. Продолжай.

—Со временем ночь стала запретной — нельзя выходить из домов, с темнотой следует обязательно прятаться... Единственный человек, который не соблюдал табу - немедиец-путешественник, о котором рассказывал Эвар — исчез больше года назад. Вообрази, он успел объездить половину этого материка, частенько ночевал в поле, и ничего... Как ему удавалось выживать — неизвестно, немедиец никогда не открывал свои секреты, только утверждал, будто ему известна древняя магия, отгоняющая любую нечисть.

— Подробного описания летающих существ ты не получил?

— Все, кто видел их раньше — погибли. После возведения таном города и строительства укрепленных хуторов тварей никто не видел. Известно только, что они довольно крупные и немного похожи на летучих мышей с клювом.

— Понятно... Остается надеяться, что навес не разрушится в самый ответственный момент. Про других чудовищ трактирщик не рассказывал?

— Описал полтора десятка демонов — я так и. не понял, опасны они или не очень. Хорошо другое — все, как один, боятся серебра.

— Пойдем на оружие взглянем. В арсенале тана обнаружились прелюбопытные вещицы.

Под крышей, которая была почти закончена, Гвай разложил десяток различных боевых приспособлений.

Прежде всего обращал на себя внимание арбалет, который Гвайнард привез с собой из Бритунии и которым немало гордился, как собственным изобретением. В рукоять вкладывались несколько болтов, после выстрела особая пружина сама натягивала тетиву и выбрасывала на ложе очередную стрелу. Таким образом, из этого арбалета можно было палить почти непрерывно — успевай только заряжать. Тан Арнульф преподнес охотникам серебряные шурикены и создание местных умельцев — трубку, которая могла одновременно выбросить на большое расстояние веер из сотни острейших посеребренных игл. Еще присутствовали вполне обыкновенные рогатки — страшное оружие в умелых руках. Металлический шарик, выпущенный из такой рогатки пробивал доску с десяти шагов и железную кирасу с двадцати. Довершали вооружение Ночных Стражей их собственные мечи и кинжалы.

Строительство навеса полностью завершилось, когда от нижнего края розового солнечного диска до горизонта оставалось меньше трех пальцев. Благодаря огромному количеству серебра это сооружение могло отлично защитить от любой нечисти, подходы со всех сторон были забросаны монетами и квадратными слитками, но Гвай решил, что этого недостаточно. Распрощавшись с рабочими и усатым сотником тановой дружины, отправившимися ночевать под защиту стен форта, он взял нож и старательно обвел лезвием полное кольцо вокруг стоянки — по старинному поверью, никакой демон в круг забраться не должен. После чего Гвайнард схрумкал головку чеснока, которым тоже пришлось запастись, и кликнул варвара — разжигать большой костер. Дров, по приказу тана Арнульфа, привезли целую поленницу, чтобы хватило надолго.

— ...Я совершенно уверен, никакая нечисть кнам и близко не подойдет, — сказал Гвай, наблюдая за полыхавшими в небе зелеными лучами. — Мы отгородились от потусторонних тварей совершенно непреодолимым барьером. Остерегаться следует живых существ. Живых и, возможно, владеющих некоей магией. Не обязательно черной магией — они могут использовать мысленное внушение, иллюзии... Прежде всего, не стоит пугаться всяких кошмарных призраков. Они, вероятнее всего, окажутся не опаснее новорожденного щенка.

— Почему ты так думаешь? — спросил Конан.

— Вспомни Турудиса! Сегодня ночью я хочу доказать, что нечистая сила Ауруса не может причинить вред человеку. Уничтожить Первородного она в силах, не спорю, однако на примере демона Синей Грозы я уяснил, что у людей и прежних владык этого мира очень разные понятия добра и зла. Понимаешь мою мысль?

— Кажется... Кажется понимаю! — у киммерийца будто пелена с глаз упала. — Зло для Первородных и зло для людей различаются, верно? Идут по разным дорогам? Что опасно для них, никак не вредит нам? Дело не в том, что черная магия Турудиса исчезла со временем, просто она взята из источника, который не знаком с человеком!

— Правильно мыслишь, — удовлетворенно кивнул Гвайнард. — Откуда мы знаем, как думали Первородные? Чем жили? Мы настолько отличаемся друг от друга, что отличия прослеживаются даже в высших понятиях — их добро и зло нам неизвестны, а следовательно не имеют к людям никакого отношения. Вывод: подданные Арнульфа перепуганы не безвредными, хотя и жуткими духами, а чем-то вполне реальным. И это существо нам придется увидеть и убить, чтобы представить тану доказательства... Ты вроде бы принес от кабатчика мясо и вино? Пока в округе тихо, давай пожуем — времени на еду потом не будет, это я обещаю твердо.

Первое чудовище объявилось почти сразу — господа охотники не успели даже закончить трапезу. Вопреки ожиданиям, оно пришло не со стороны дальних холмов и не упало с неба, а непринужденно вынырнуло из пустоты прямиком возле костра откровенно наплевав на серебро, огонь и магический круг. Конан, едва не подавившись куском хлеба, схватился было за меч, но черная тень быстро отбросила капюшон, показав некрасивую златоглазую физиономию с длинным носом и резковатыми чертами. Диковинная тварь широко улыбнулась, сверкнув множеством кошмарных зубищ. Блики огня заиграли на клыках.