Убийцы чудовищ - Монро Чарльз Керк. Страница 25

— Тьфу! Чтоб ты провалился! — в сердцах воскликнул киммериец, уяснив, что прибыл Рэльгонн. — В другой раз предупреждай — свистни там, например! Нежить проклятая!

— А я думал, вы будете мне рады, — оскорблено сказал упырь. — Наступила ночь, решил вас проведать, благо недалеко... По моим меркам, конечно. Эйнар и Асгерд привет просили передать и спросить, когда именно вы собираетесь возвращаться.

— Садись, — вздохнул Гвай, тоже слегка напуганный внезапным явлением Рэльгонна. — Если все пройдет благополучно, приедем в Чарнину послезавтра к вечеру... Рэль, умоляю, впредь попробуй быть осторожнее. Окажись у меня в руке арбалет, ты получил бы стрелу в глаз. Сам понимаешь, мы тут не на прогулке.

— Ваших стрел я не боюсь, слишком примитивное оружие, — Рэльгонн уселся на деревянную чурку и без разрешения взяв кувшин с вином, отхлебнул. — Расскажете, как дела обстоят? И потом, отчего вы решили спать не в поселении, а на природе? Или вас выгнали? За буйные непотребства и пьяные безобразия?

Спорить со злоязычным вампиром смысла не имело, а потому Гвай и Конан пустились в объяснения, не забывая при этом поглядывать по сторонам. В круге света от костра никого и ничего не замечалось, лишь где-то далеко в холмах неразборчиво ухали ночные животные да поднимался бледно-желтый диск одной из трех лун Ауруса. Рэльгонн слушал, изредка переспрашивал, а когда повествование было окончено, восхищенно хлопнул в ладоши.

—Я знал, что вы у меня умные и талантливые! — снисходительно проговорил упырь. — Получается, что вы решили на собственной шкуре проверить, как отнесется к людям ночная нечисть? Смело, ничего не скажу. Какая упоительная самоуверенность — могу только похвалить! Позволите остаться до рассвета и узнать результат?

Гвай, разумеется, позволил. В обществе Рэльгонна ему было спокойнее — нечеловеческие способности упыря значительно увеличивали шансы уцелеть.

Кроме того, рудненский вампир не боялся ни живых, ни мертвых, и в любой ситуации оставался свободен от ненужных эмоций (сугубо человеческого качества, как он сам утверждал), которые способны только помешать в серьезном деле.

— Шутки шутками, а все-таки мы забрались очень далеко от дома, — Рэльгонн не моргая смотрел в желтое пламя костра и создавалось впечатление, что он беседует не с людьми, а с пляшущим огнем. Люди каттакана не перебивали — рассказчиком он был прекрасным. — Когда портал закроется — надеюсь, этого не случится, пока мы на Аурусе! — возвратиться домой мы уже не сможем.

— Ведь ты умеешь моментально переноситься куда угодно, — заметил Конан, воспользовавшись короткой паузой. — Разве у тебя не полу чится переправить самого себя и нас с Гваем в Хайборию, если с Вратами что-то случится?

— Нет. Переход через Ничто возможен только в пределах одной Сферы. Путешествовать между Сферами каттаканы не умеют. Для этого нужны порталы или особые небесные лодки, которые давно научились строить в мире, где я появился на свет.

— Построим такую лодку и вернемся!

— Это исключено. Слишком сложно, да я и не умею. Только Врата Миров способны открыть дорогу куда угодно и эта дорога займет самое малое время, пускай Аурус и Хайборию разделяет непредставимое расстояние!

— «Непредставимо» — это сколько? — уточнил въедливый Гвай. — В лигах?

— Гм... По моим подсчетам... Нет, вы не поймете. Возьми все песчинки, сколько их есть в стигийской пустыне, растяни каждую на полную лигу, потом увеличь это число в тысячу тысяч раз и тогда, может быть, ты пройдешь половину пути. Я доходчиво выразился? Тот, кто создал Вселенную во всем удивительном многообразии Сфер, был изрядным шутником, разделив тысячи разумных рас не какими-нибудь банальными каменными стенами или деревянным забором, а расстоянием. Бесспорно, добраться до соседей можно, этого никто не запрещает, но в то же время преодолеть столь гигантское расстояние почти никто не способен.

— А как же небесные лодки? — спросил Конан.

—Сообщество моих сородичей гораздо древнее человеческой расы. Полагаю, мы постарше и живших здесь Первородных... Однажды и люди достигнут высот, которые позволили каттаканам вырваться за пределы своей Сферы, освоить переход через Ничто и пользоваться множеством полезных механизмов. Увы, дождаться этой эпохи вам двоим не суждено — человек живет кратко. Не обижайтесь, но для любого каттакана ваша раса покажется лишь толпой немытых дикарей. Обезьян, которые едва смогли оторвать себе хвост, научились ходить на двух ногах и издавать весьма далекое от настоящей речи мычание.

— Хорошо же ты о нас думаешь! — неподдельно обиделся киммериец. — Дикари и обезьяны! На себя посмотри, морда вампирская!

—Не было сказано: «так думаю я, Рэльгонн из Рудны», — спокойно ответил упырь. — Я пропустил важное слово — человек покажется зверем для любого постороннего каттакана. Мне пришлось жить среди вас столетиями, и я-то знаю, что вы другие. Но всякий обитатель моей Сферы, впервые очутившийся в Хайбории, ужаснется... Тихо! Кажется, у нас гости! Поглядим, кто нанес поздний визит?

Прибытие «гостей» почувствовали и люди — амулеты Ночной Стражи внезапно стали холодными и начали ощутимо вздрагивать.

Гвай взялся за свой арбалет, заряженный дюжиной тонких серебряных болтов, варвар предпочел меч.

Осторожно выглянув из-под навеса, Конан только выругался. Почему они не заметили этого раньше? Как такое можно было не заметить?!

Стоянку охотников окружали чудовища. Десятки монстров разного вида, облика и размеров. Огромные, как медведь, и крохотные — не крупнее сурка. Уродливые твари стояли за проведенной Гваем чертой и пялились на людей: Конану почему-то вспомнился зверинец при дворе его старой подруги, хауранской королевы Тарамис, только в роли заточенных в клетки тигров ныне выступали люди. Оберег на груди киммерийца превратился в жгучий комок льда.

— Митра Всеблагой, — поперхнулся Гвай, узрев призрачное воинство. — Ничего себе! Никогда ничего похожего не встречал... Заметили, через серебро они не переходят, не беспокойтесь!

— Правда?! - рявкнул Конан, почувствовав, как ледяная струйка сползла вниз по груди и животу. — Мой амулет расплавился!

— И мой тоже... Да тут нечисти больше, чем звезд на небе! Откуда?

— Не стоит паниковать, господа, — Рэльгонн вышел наружу, осмотрел замерших в ожидании монстров и невозмутимо прошелся вдоль черты. Одна из самых больших тварей попробовала достать упыря щупальцем с клешней, но обожглась о серебро и отступила. Больше всего угнетала молчаливость чудовищ — они не издавали ни единого звука. — Во-первых, почти все они бес плотны. Это призраки, фантомы. Во-вторых, следует подтвердить вашу гениальную мысль о том, что нечистая сила Ауруса для человека не страшна. Ну, кто первый? Или монетку бросите, на удачу?

— Сам туда иди, — ощерился Конан. — Я предпочитаю тихонько сидеть за чертой и ждать рассвета.

— Вот странно... — медленно сказал Гвай. — Они не кажутся мне страшными. Противные, конечно, но не страшные.

— Блестяще! — воскликнул Рэльгонн. — Хвала богам, сообразили! Страх Первородных и страх человека отличны настолько же, насколько чужды друг другу ваши расы! Уверен, любой Первородный увидев перед собой этот зверинец скончался бы на месте от разрыва сердца, или того, что его заменяло... А вы смотрите на обитателей ночи с отвращением, но без страха. Словно на громадных волосатых пауков, которые, никто не спорит, мерзкие, но не опасные! Понимаете, о чем я толкую? Абсолютная, полная и непререкаемая чужеродность двух цивилизаций отражается на всем, от телосложения и пищи, до чувств, среди которых страх является самым сильным после любви... Все наследие древних владык этого мира чуждо людям — их мысли, их привязанность и ненависть, добро и зло, их страхи, которые и породили этот паноптикум уродов! Черная Бездна, единая для всех миров, в своей ограниченности порождает не единое, всеобщее зло, но отдельное и особенное для каждого народа! В этом-то и есть наша сила — ошибки Тьмы только на руку тем, кто не является ее слугой.