В плену королевских пристрастий - Колесова Марина. Страница 106

Она была высока ростом и очень дородна. Ее двойной подбородок мелко подрагивал. Было заметно, что она очень раздражена, но пытается это раздражение скрыть. Алина рядом с ней выглядела хрупкой и точеной статуэткой, которую та может раздавить одной рукой.

— Леди Стейн, — высокомерно и сквозь зубы процедила Алина, даже не удостоив вошедшую портниху кивком головы, — мне абсолютно безразлично, что Вы понимаете, а что нет, меня это не интересует. Меня интересует: почему Вы разговариваете со мной в таком тоне? Кто дал Вам право так разговаривать со мной?

Та удивленно посмотрела на нее, на ее памяти герцогиня так никогда не разговаривала. Решив, что спорить с любимой кузиной короля дело опасное, она покорно склонила голову и грузно встала сначала на одно, а потом опустилась на оба колена.

— Простите, Ваша Светлость… это больше не повторится. Я лишь хотела, — она не смогла договорить.

— Меня не интересует, что Вы хотели или хотите! Здесь имеют значение лишь мои желания. Понятно Вам? — жестко прервала ее Алина.

— Понятно, Ваша Светлость.

— Тогда вставайте и показывайте платья!

— Да, Ваша Светлость, как пожелаете, — портниха медленно поднялась и взяла с рук одной из мастериц легкое струящееся шелковое платье нежно-сиреневого цвета с широким поясом, — Его осталось подшить, пришить крючки и пояс расшить жемчугом, как мы и договаривались.

— Меня интересует не это, а вон то, серое с черным. Вы расшили его серебром? — герцогиня небрежно махнула рукой в сторону другой мастерицы.

— Только самый край воротника, — портниха положила обратно шелковое платье и взяла в руки платье для верховой езды, — а в остальном оно полностью готово.

— Вот и великолепно, что самый край… переделаете его на мою дочь.

— Но, Ваша Светлость, это невозможно… — портниха приподняла одной рукой платье, а другой указала на его пояс, — у вас более тонкая талия, чем у дочери, а здесь не шнуровка, здесь все по фигуре сделано… Его невозможно расширить. Проще сшить новое платье.

— Я хочу, чтоб Вы переделали его для моей дочери, — тоном, не терпящим возражений, проговорила Алина, пристально глядя на портниху.

— Ваша Светлость, я говорю Вам: это невозможно. Не хотите, можете не брать это платье, я найду на него другого покупателя. А для Вашей дочери закажите новое, я сошью. Но это платье я переделывать не буду.

— Значит, Вы предлагаете мне еще месяц ждать, пока Вы сошьете платье моей дочери, когда оно мне нужно сейчас?

— Ничего другого я Вам предложить не могу. Это платье невозможно на нее переделать.

— Прекрасно… — раздраженно проронила Алина, — Что ж тогда мне это платье не нужно, можете продавать его кому хотите. А Вы шьете такое же для моей дочери, но без вышивки серебром. Понятно?

— Понятно, Ваша Светлость… — портниха, кивнула, прикидывая в уме, кому можно будет продать это платье и покроет ли разница в цене за счет уже оплаченной герцогиней вышивки возможные убытки или же можно будет даже выгадать на этом.

— А теперь вон то платье, золотисто-ореховое.

— Оно готово, Ваша Светлость, я ждала лишь ювелира, он должен был сегодня оправить в золото отверстия под шнуровку и сделать брильянтовые серединки на вышитых золотом цветах.

— Вот и хорошо, что не оправил. Я не хочу шнуровку, шнуровка его будет простить, и с брильянтами она не будет сочетаться. Сделайте сзади обычную застежку на крючках. Хоть это Вы можете переделать или для этого тоже что-то расширять надо?

— Тут уже прорезаны и обметаны отверстия под шнуровку. Поэтому это тоже невозможно. К тому же ничего она не простит. Это будет золотой витой шнур. Он будет прекрасно сочетаться и с вышивкой, и с брильянтами, Ваша Светлость.

— А я говорю: не будет. Ушивайте по краям вот эту вставку, чтоб платье сидело по фигуре, и делайте сзади застежку на крючках.

— Я не могу ее ушить, тут сплошная вышивка и идет переход рисунка… Вставку тогда заменять надо, это еще на месяц работы вышивальщицам…

— Я подожду, — милостиво согласилась Алина.

— Хорошо, я переделаю, но тогда платье будет стоить дороже. Это двойная работа.

— Не будет. Потому что это Вы плохо продумали фасон платья. Здесь в принципе не может быть шнуровки.

— Почему это не может? Да у меня его кто угодно со шнуровкой купит. Можете его тоже не брать. Я продам его и верну Вам деньги.

— Это как же, позвольте узнать, Вы можете продать без моего согласия платье, за которое я полностью заплатила, оплатив и эксклюзивный фасон, и материал, и Вашу работу, и работу ювелира? А согласия я Вам не дам, потому что хочу его получить и получить в том виде, в котором сказала.

— Вы получите его в том виде, котором хотите, лишь если оплатите мне всю дополнительную работу и никак иначе, Ваша Светлость, — лицо портнихи покрылось красными пятнами, а щеки сделались просто пунцовыми, пойти на явные убытки она была не в силах, — Вы может, привыкли распоряжаться своими вассалами, но я не из их числа. Так что Вы мне не указ. Или берите платье со шнуровкой, как заказывали, или дополнительно мне заплатите, чтоб я его переделала в соответствии с Вашими новыми фантазиями. Вот и весь Вам мой сказ!

— Ах даже так… зря Вы так со мной леди… — тихо с угрозой в голосе проговорила Алина, — Мы с герцогом никогда не торговалась с Вами и Вы получали не только любую, запрошенную Вами сумму, но и щедрое вознаграждение, иногда даже сопоставимое с ценой платьев, особенно, когда они нравились моему супругу… Вы привыкли, что мы не считаем деньги… И я действительно их не считаю, но я не выношу, когда их с меня начинают вымогать. Вы получили бы гораздо больше, если б все переделали без всяких условий… — она окинула презрительным взглядом фигуру портнихи, — А теперь Вы не только не получите ничего, но и лишитесь того, что у Вас есть. Я заставлю Вас горько пожалеть о Вашем решении, потому что я подобное не прощаю.

Договорив, Алина резко развернулась и вышла, хлопнув дверью, оставив портниху с ее двумя мастерицами в полной растерянности.

Постояв немного, портниха тоже хотела выйти, но охрана у дверей преградила ей путь:

— Не было приказа выпускать, — хмуро проронил один из охранников и опять закрыл дверь.

Портниха недоуменно оглянулась. Впервые в жизни она попала в такую ситуацию. Спорить с охраной было явно бесполезно, оставалось покорно ждать, при этом непонятно было чего ждать. То ли возвращения герцогини, то ли появления герцога и разговора теперь уже с ним… Тяжело вздохнув, портниха указала мастерицам на диван с креслами у стены залы:

— Туда платья аккуратно положите и можете присесть. Похоже, разрешения выйти ждать нам долго придется. А может еще сам герцог поговорить пожалует… Герцогиня видно, так проучить меня решила, но не на ту напала… я и подожду, и с герцогом поговорю… мне хоть она, хоть ее супруг… я не перед кем не сробею. И сделать со мной они ничего не посмеют. У меня сам король костюмы заказывает, и я лишь его подданная, — она тоже подошла к одному из кресел и грузно села, отирая выступившие на лбу капли пота.

Алина вошла в апартаменты короля и направилась к его комнате отдыха. Личный охранник короля, дежуривший у дверей, при виде ее сразу вытянулся и взялся за ручку двери, намереваясь распахнуть ее, как только она приблизиться. Это был приказ короля допускать ее к нему всегда и везде.

Войдя в комнату, она прошла небольшой холл и подняла тяжелый занавес скрывавший, небольшую залу с огромной кроватью, мягкими креслами, кушетками и невысокими столиками.

— Можно войти, мой государь?

— Алиночка? — король сидевший верхом на обнаженной девушке, лежащей на полу, обернулся к ней, — Конечно входи. А я тут развлечься, как видишь, решил.

— Вижу…

Она перевела взгляд на еще одну девушку, тихо всхлипывающую на кровати. Вся одежда на ней была изодрана, а руки привязаны к высокому резному изголовью.

— Только я что-то не пойму, это тоже развлечение такое или Алекс привел строптивую девушку? — Алина удивленно кивнула в ее сторону.