В плену королевских пристрастий - Колесова Марина. Страница 63

— Пра-прав-да? Вы… вы… это… это не шутите? — от страха Кэти стала вновь заикаться.

— А таки вещами не шутят, моя хорошая, — все тем же грозным голосом проговорила Алина, а потом резким движением схватила девочку за волосы и, запрокинув голову и неотрывно глядя ей прямо в глаза, продолжила, — Сейчас постоишь так и хорошенько подумаешь над тем, что я сказала. А потом выберешь что хочешь: самостоятельно жить, либо власть мою над собой терпеть. Коли первое выберешь, только скажи, и я уйду, а ты делай что хочешь. Хочешь, с горы скидывайся, хочешь, поступай, как знаешь и иди, куда вздумается. Искать тебя, чтобы вернуть, никто не будет. А вот если решишь власть мою над собой принять, то без моего позволения и шагу больше никуда не ступишь, и безропотно выполнять все будешь, и спорить со мной не будешь, что бы ни сказала. И, конечно же, больше никогда не то что вслух говорить, а даже помыслить о грехе самоубийства не посмеешь.

Она отпустила волосы девочки и, отойдя в сторону, отвернула голову, всем своим видом показывая, что ей все равно, что та решит, и даже если Кэти решит сейчас бросаться вниз, удерживать ее она не будет.

Кэти стояла на коленях и тихо всхлипывала. Ей было очень страшно. Очень страшно было остаться одной и еще раз оказаться во власти того чувства леденящего душу ужаса, который она пережила, однако и полностью принять власть Алины было не менее страшно, она поняла, что та может быть не только доброй и ласковой, но также жесткой и требовательной. И еще ее очень страшило, что Алина может заставить ее всю жизнь провести в монастыре, причем уже не как паломница или насельница, а как послушница, а потом и монахиня. Однообразная, размеренная и строгая жизнь монастыря пугала Кэти ничуть не меньше предполагаемой перспективы обречения души на вечные муки.

Через какое-то время она склонилась к самой земле и закрыла лицо руками, ей не хотелось ничего решать и делать тоже ничего не хотелось.

— Ну что ж, молчание иногда это тоже ответ, — усмехнулась Алина, взглянув на нее, — не хочешь принимать мою власть, не надо. Насильно вести тебя за собой я не буду. Оставайся здесь. Дорогу ты знаешь, захочешь, сама в монастырь постучишься, а не захочешь, значит, мимо пройдешь. А чтоб не нуждалась ты ни в чем первое время, вот тебе деньги. Ты не маленькая, с деньгами не пропадешь.

Алина бросила перед Кэти мешочек с деньгами, затем воздела руки к небу:

— Господи, лишь об одном молю, позволь ей увидеть того, кто пойдет с ней.

Она медленно опустилась на колени, склонилась к самой земле, а потом резко встала, развернулась и решительно зашагала вниз по тропинке.

Кэти удивленно проводила ее взглядом, потом подобрала увесистый мешочек с деньгами и встала. Она оказалась свободна. Свободна от всяких обязательств, ни от кого не зависима и имела большие деньги. Ее смущало лишь то, что у нее не было никаких документов.

— Не печалься, — скорее почувствовала, чем услышала она и испуганно оглянулась.

На том месте, где только что стояла герцогиня, в воздухе колыхалась серая безобразная фигура, мерзко усмехающаяся, — не пропадешь, я помогу… мы славно повеселимся. Тебе несказанно повезло, да и мне тоже…

— Уходи! Уходи сейчас же! — Кэти испуганно попятилась.

— Я не могу уйти, ты сама позвала меня… Я могу уйти лишь вместе с тобой.

Фигура приблизилась к Кэти, та еще отступила назад и вдруг почувствовала, что стоит на самом краю обрыва, и замерла, боясь пошевелиться.

— Тебе решать: уйдем мы сейчас, или ты хочешь развлечься, перед тем как мы расстанемся с этим миром…

— Я… я не отдам тебе мою душу, — борясь с душившим ее страхом, всхлипывая, проговорила Кэти.

— Она уже моя… Лишь твое раскаяние и исповедь могли бы помешать мне получить ее, но ты упустила время для этого… а еще твоя мачеха может помешать… Но она бросила тебя. Бросила! — демон расхохотался, — Понимаешь? Бросила! Давай убьем ее. Хочешь? Ты же для этого звала меня… Тебе не надо будет ничего делать, лишь возьми меня за руку и подтверди, что хочешь это, — он протянул к ней уродливую лапу.

— Я не сделаю это! Не сделаю! — со слезами в голосе выкрикнула Кэти.

— Ну не хочешь ее, давай кого-нибудь другого… или попроси о чем-то… я все могу, или почти все…

— Нет! — Кэти зажмурилась, боясь упасть, она боролось с искушением отстраниться от так пугающей ее фигуры.

— Зря… результат-то для тебя все равно будет одинаков, — выдохнул он ей в самое ухо мерзким шепотом, — а так мы славно бы повеселились, перед этим… Соглашайся… Я все равно не выпущу тебя…

Кэти чувствовала во всем теле леденящий холод, страх почти парализовал ее, из глаз ее текли слезы, но она нашла в себе силы еле двигающимся языком прошептать: — Нет.

— Нет, так нет, — демон мерзко хмыкнул, — значит, сейчас уйдем…

Кэти приготовилась почувствовать под ногами зияющую пустоту и, перебарывая душивший ее страх, закричала, — Мамочка, помоги мне!

И в это же время услышала строгий и требовательный голос Алины:

— Оставь ее! Именем Господа, оставь!

— Ушла же ты… Чего вернулась-то? Зачем тебе девчонка? Знаешь ведь, что не оставлю ее… Не усложняй свою жизнь, тебе со своими бы проблемами справиться, не вешай еще обузу себе на шею… Отказалась она от помощи твоей… отказалась, — демон отстранился от Кэти, и его голос приобрел просительный, ласковый и даже нежный оттенок.

Алина никак не прореагировав на эти слова, она протянула руки к Кэти и ласково позвала, — Иди ко мне дочка, не бойся ничего!

И тут Кэти бросилась к Алине прямо сквозь так пугающую ее фигуру демона, и та разлетелась, словно грязное облако, рассыпалась серой пылью, унеслась гонимая ветром.

— Бестолковая ты, Кэти, — тяжело вздохнув, проговорила Алина, прижимая ее к себе, — Не "мамочка, помоги!", орать надо было, а "Господи, спаси!".

— Он исчез? — испуганно оглядываясь, спросила Кэти.

— Смотря, что ты понимаешь под этим словом. Если видимое проявление демона, то на данный момент — да. А если саму его сущность, то, к сожалению, нет… сейчас он лишь отошел и ждет… от него не так просто избавиться… Я не знаю, сумеешь ли ты за всю свою жизнь освободиться от него.

— Он что всегда будет рядом, выжидая, когда сможет снова напасть?

— Да. К сожалению, да, — Алина вновь печально вздохнула, а потом добавила, — Только он еще не нападал, он лишь пугал тебя… нападают они не так.

— А как они нападают? — со страхом спросила Кэти.

— И не спрашивай. Лучше не знать тебе как. Господь милостив, может и не придется тебе узнать это.

— Матушка, — Кэти с надеждой заглянула в глаза Алине, — Я приму Вашу волю и слушаться во всем буду, все как Вы говорили… и наказание любое… любое приму… только… только, — она всхлипнула, — только в монастыре не оставляйте. Я хочу быть подле Вас, матушка… он сказал, что лишь Вы можете помешать ему, получить мою душу…

— Ой, Катарина, Катарина, — печально покачала головой та, — Лишь чистая душа ему не подвластна, та в которой любовь к Господу живет… поэтому тебе душу свою от скверны избавить необходимо и Господу ее открыть. Я, конечно, помогу тебе на этом пути… направлю, поддержу, а иногда и заставлю сделать что-то, но если у тебя самой желания не будет, все мои труды будут тщетны.

— А если я все сделаю это, он оставит меня?

— Скорей всего ты узнаешь это лишь перед смертью, — невесело усмехнулась Алина, — Совершенствование души — процесс бесконечный, а демон твой постарается быть всегда рядом, чтобы в любой момент в искушение ввести и все труды твои в прах превратить.

— И за что мне такое? — из глаз Катарины хлынули слезы.

— Считаешь не за что? — Алина пристально посмотрела на нее.

— Вы же простили меня, матушка… — проговорила та сквозь слезы.

— При чем тут мое прощение? Не обо мне же речь… Речь о тебе. Я от людского суда тебя укрыла и уберегла, но есть еще другой суд. Суд Божий и от него укрыться невозможно. Там лишь Господь тебя вправе простить. И лишь его прощение ты должна вымаливать. Ты нарушила заповеди Его, ты обратилась к силам тьмы, ты желала смерти рабам Его и добилась того, чтобы ребенок, которого Он в мир послал, мертвым родился. Этот ребенок мог свет Божий увидеть, почувствовать радость и счастье бытия, которые ты сегодня хоть и ненадолго, но сумела ощутить. А он не сможет никогда, ты лишила его такой возможности, хотя Господь даровал ее ему. Ты понимаешь, что перед Господом провинилась, что волю его посмела нарушить?