Ореховый посох - Скотт Роберт. Страница 70

— Когда мы видим солдата, бездумно размахивающего мечом направо и налево, — задумчиво предположил Гарек.

— Да, или когда у нас на глазах родители бьют своего ребенка, вор убивает несчастную старушку и так далее. Все это проявления зла, хотя сами по себе эти действия еще не есть зло. В том-то и заключается главная для нас проблема: зло как токовое действительно существует; его не раз ловили в ловушку и пытались держать взаперти с тех пор, как существует мир. Однако ему время от времени все же удавалось высвободиться или же дать поручение кому-то из своих слуг или учеников и послать их в наш мир или в мир Марка и Стивена. И эти его слуги очень малы. Точнее, это всего лишь наши представления о зле, однако они способны создать в нашей жизни невероятный хаос. И в истории нет ни одного свидетельства того, что кому-либо удалось поймать в ловушку или изгнать из нашего мира хотя бы одного из этих крошечных слуг зла.

Именно такой слуга зла и управляет Нераком — то есть тем, кто ныне скрывается в обличье Малагона. И естественно, его основная цель — открыть путь злу, которое тогда сможет беспрепятственно покинуть свою темницу в пространственной складке и обрести полную свободу.

— А что такое «пространственная складка»? — спросила Бринн, искоса глянув на Марка и проверяя, заинтересовала ли его история, рассказанная Гилмором, так же сильно, как и ее.

— Это как бы некое свободное пространство между мирами — ведомым и неведомым. Физически эту складку воспринять невозможно, а потому она и воспринимается как нечто нереальное. Там не существует ничего, кроме зла, ибо создателям нашей Вселенной в исходный момент не удалось избежать его возникновения. Сперва это была всего лишь некая недобрая мысль, вспышка гнева или отчаяния, имевшая, казалось бы, не больше значения, чем муравей на склоне горы, однако же она возникла и породила зло. И каждая следующая недобрая мысль, каждый сердитый жест — причем чаще всего эти мысли и жесты создателей Вселенной были направлены как раз против зла — делали зло все более могущественным. Стивен и Марк прошли через эту пространственную складку, случайно войдя в дальний портал и оказавшись в Роне...

Не договорив, Гилмор вдруг умолк и задумался. Потом лицо его прояснилось, и он закончил прерванную мысль:

— Точнее, они прошли не через саму складку, а через некое окно в ней. И это окно в ткани мироздания сумел найти Лессек. Да, он нашел его и научился им пользоваться. Обнаружив этот проход, Лессек и создал свои порталы. Но именно они вскоре послужили Нераку для того, чтобы пропустить в Элдарн слугу зла — точнее, крошечную частичку его сущности, — и этот слуга мгновенно обрел влияние над нашим миром, превратившись во множество человеческих мыслей и идей, которые мы с вами считаем обычно черными, злыми. Все это очень не похожие друг на друга мысли и представления, ибо один считает злом, скажем, убийство человека, а для другого страшное зло уже просто солгать своему другу. Как видите, этот слуга зла может существовать где угодно, внутри любого существа, способного понимать, что значит — быть злым. По какой-то причине этот слуга, это воплощение сущности зла, избрал своей жертвой королевскую семью Малакасии. И я не уверен, что знаю, почему так произошло.

Стивен судорожно сглотнул и решился наконец задать тот вопрос, который все хотели, но боялись задать:

— А что случится, если одному из слуг зла удастся все же выпустить на волю своего хозяина, заключенного пока что в эту пространственную складку? Эту самую сущность зла или идею, возникшую по недосмотру богов, — как эту штуку ни называй... Что, если это зло вырвется на свободу?

— Тогда на свете не останется ничего живого, — спокойно ответил Гилмор. — Возможно, будет уничтожена даже сама материя. И на все это потребуется всего лишь мгновение. Все мы исчезнем, и самые ужасные и невероятные из наших снов и представлений станут реальностью, а потом и они тоже исчезнут столь же быстро и безвозвратно, как и мы сами.

— И сколь же возможна или близка победа этого зла? — спросил Версен.

— То, что ведомо Нераку, ведомо и его хозяину. А он знает, что вся мудрость и все знания, когда-либо принадлежавшие Сенату Лариона, сосредоточены в магическом рисунке на рабочем столе Лессека. Но без ключа Лессека к ним доступа нет — волшебный столик не откроет свою тайну даже для сенатора Лариона, обладающего не меньшей магической силой, чем сам Нерак.

Гилмор умолк. Потом снова набил трубку ароматным фалканским табаком, раскурил ее и лишь после этого заговорил снова:

— Обладая этим ключом, Нерак, возможно, сумеет определить, какова была исходная стратегия Лессека, и расширить складку настолько, чтобы его хозяин обрел полную свободу.

— А я думал, что этот ключ уже и так у Малагона — то есть у Нерака. — Марк смутился, но все же договорил: — А иначе, зачем же нам идти во дворец Велстар? — Он быстро глянул на Бринн, но девушка тут же потупилась и покраснела: он уже дважды за это утро поймал ее на том, что она не сводит с него глаз. Марк не стал ее мучить и снова повернулся к Гилмору. — А если все же этот ключ вот уже девятьсот восемьдесят двоелуний находится у Нерака, то почему же он до сих пор не отправился в замок Сандклиф и не воспользовался тем волшебным столом, чтобы выпустить зло на волю? Он что же, сам не может этого сделать?

— Все гораздо сложнее, чем ты предположил, Марк, — сказал Гилмор. — Лессек обладал невероятным могуществом. Вряд ли Нерак когда-либо сможет достичь подобного могущества, и он прекрасно это понимает. Возможно, он уже предпринимал какие-то попытки, но заставить волшебный стол Лессека работать ему не удалось. Возможно также, он понял, что может случайно сделать так, что его хозяин навсегда останется в пространственной складке. Как я уже говорил, этот стол заключает в себе огромное количество всевозможной премудрости и магических знаний. Сенаторам Лариона удавалось порой управлять лишь малой частью заключенной в нем силы. Если Нерак невольно высвободит эту силу, то рискует и сам погибнуть. Нет, если ключ действительно у него, то, я полагаю, он будет хранить его как зеницу ока — под надежной защитой, в тайне от всего человечества. И скорее всего — спрятав его в таком месте, где никто и никогда не сможет его найти, но где он в то же время всегда будет у него самого под рукой. Время также идет ему на пользу. У него, собственно, и нет других союзников, кроме времени: время позволяет ему сколько угодно изучать возможности волшебного стола Лессека и пытаться найти то, что ему так необходимо. Когда же Нерак, нынешний властитель душ, узнает о столе значительно больше, чем знал о нем тот Нерак, что некогда был сенатором Лариона, он отправится с ключом Лессека в Сандклиф и освободит своего хозяина. И тогда всем нам конец.

— О господи! — едва слышно прошептал Стивен, но Гилмор все же это услышал и с некоторой тревогой спросил:

— С тобой все в порядке, мой мальчик? Право, сейчас пока что не стоит особенно волноваться. Ведь прошло уже девятьсот восемьдесят двоелуний, однако проклятый ублюдок так и не смог ни в чем разобраться. Я думаю, время у нас еще есть.

— Расскажи, пожалуйста, как он действует, этот волшебный стол Лессека, — осторожно попросил Стивен.

— Ну, с виду это стол как стол. Обыкновенный стол с гранитной столешницей. Гранит добыт в недрах Ремондианских гор, на севере Горска. Говорят, Лессек сам его придумал и сам потом его создавал в течение нескольких двоелуний. — Гилмор помолчал, посмотрел, высоко ли уже поднялось солнце, и продолжил: — А ключ — это, собственно, часть столешницы, и его нужно вставить на пустое место. Когда это происходит, обычный стол превращается в поистине бездонный колодец премудрости и магических знаний. Большая часть этих знаний дает невероятное могущество, однако сила, заключенная в них, дика и не поддается приручению, так что без должной подготовки с ней не совладать: она либо вырвется наружу и наделает бед, либо погубит тебя самого. Нерак так толком и не сумел разобраться в тонкостях устройства волшебного стола. Он, правда, пытался с ним работать, когда на свободу вырвался тот слуга зла и стал требовать его душу. Но он зашел слишком далеко. Он надеялся воспользоваться столом, чтобы уничтожить нас, но его преступные намерения рикошетом нанесли удар ему самому, и он стал первой жертвой слуг зла.