Ореховый посох - Скотт Роберт. Страница 72

— А что за резня была в замке Сандклиф? — И Мика испуганно посмотрел на Гилмора, словно ответ старика мог обрушить на них новые опасности и угрозы.

Гилмор добродушно усмехнулся и попытался несколько разрядить обстановку.

— Знаешь, Мика, я дам тебе одно задание: ты поджаришь этих птиц и кролика, которого Гарек подстрелил еще утром, а потом мы откупорим парочку бурдюков с тем вином, которое Гарек прихватил с фермы родителей, и я расскажу вам все. Примерно в авене езды отсюда к северу, на берегу реки есть симпатичная поляна. Она со всех сторон защищена, и мы сможем спокойно разбить там лагерь.

Подобная перспектива всем показалась на редкость привлекательной, и Версен, пришпорив коня, повел отряд дальше на север, к горам Блэкстоун и фалканской границе.

ДВОРЕЦ ВЕЛСТАР, МАЛАКАСИЯ

Факелы, укрепленные в специальных гнездах на каменных стенах, отбрасывали неровный свет на воинов дворцового гарнизона, выстроившихся цепью во всю длину узких коридоров, ведущих из покоев принца Малагона в зал приемов, находившийся в северном крыле. Каждый гвардеец был одет в особую форму с профилем Малагона в боевом шлеме, высеченном на толстой нагрудной пластине. Поверх формы каждый также надел металлическую кольчугу. Тщательно зашнурованные черные кожаные башмаки туго облегали щиколотки; в башмаки были заправлены узкие черные штаны. Однако летящие черные плащи с капюшонами делали гвардейцев похожими скорее на студентов-богословов, чем на бравых и отлично обученных защитников малакасийской короны. Под складками плаща у каждого прятался палаш или мощный лук.

Впрочем, на дворец Велстар никто не нападал уже почти тысячу двоелуний. Что не мешало дворцовой страже всегда быть наготове и в высшей степени серьезно относиться к ежедневным учениям. Офицеры дворцового гарнизона требовали поистине рабского — даже раболепного — подчинения от каждого из гвардейцев. Многие из них так никогда и не видели своего правителя, но каждый готов был отдать за него жизнь, если это потребуется. Постоянно находиться во дворце считалось великой честью, и большинство малакасийских воинов, безнадежно застрявших на оккупированных территориях, только и мечтали о том, как им когда-нибудь прикажут отправляться домой и охранять покой величайшего правителя Элдарна. Многие из них даже и не знали, что принц Малагон крайне редко покидает свои покои. Его генералы и адмиралы регулярно встречались для обсуждения насущных проблем, возникающих перед оккупационными войсками, рассредоточенными по всему Элдарну, но сам правитель Малакасии присоединялся к ним отнюдь не часто.

Он предпочитал целыми днями медитировать в своих темноватых, расположенных анфиладой комнатах и даже пищу принимал чаще всего у себя наверху. Ему приносили ее прямо из дворцовой кухни, но, судя по тому, о чем вполголоса рассказывала его стража, все эти изысканные кушанья чаще всего отправлялись назад нетронутыми. Ходили даже слухи, что Малагону для поддержания сил пища и вовсе не требуется.

Перед сегодняшним вечером Малагон известил членов своего военного совета, что намерен встретиться с ними и сообщить о том, какие политические изменения, давно уже им задуманные, он собирается произвести в государственном устройстве Элдарна. И теперь советники ожидали в зале приемов, чувствуя себя крайне неудобно в военной форме, и довольно нервно беседовали друг с другом о том, в каком состоянии пребывают в настоящий момент оккупационные войска в целом и какова эффективность деятельности каждого из вверенных им подразделений.

Адмирал Кувар Аренторн с северного побережья нервничал, пожалуй, больше других, ожидая встречи с правителем: на лбу у него выступили капли пота, под мышками расплылись темные круги, и он неумолчно с беспокойным возбуждением рассуждал о необходимости присутствия малакасийского военного флота на юге.

Адмирал Аренторн был самым молодым из присутствующих военачальников; он сделал весьма быструю карьеру после того, как близ Северного архипелага разом погибло несколько боевых кораблей и Малагон приказал казнить весь командный состав флота. Малакасийцы тогда преследовали два пиратских судна через все Равенское море и в итоге с размаху налетели на скалы, во множестве торчавшие над поверхностью моря между Малакасией и Горском.

Аренторн залпом осушил кубок фалканского вина и тут же снова его наполнил. Он чувствовал, что нижняя рубаха уже насквозь промокла от пота, и опасался, что вскоре и на военной форме проступят безобразные и неприличные пятна. Некоторые из присутствующих уже поглядывали на него с неодобрением, угощаясь изысканными кушаньями, которые то и дело подносила им целая толпа слуг. Но Аренторн решил не обращать на соседей внимания. Залпом выпив вино и в третий раз наполнив кубок, он отошел к открытому окну, надеясь покурить и хоть немного успокоиться.

А в полутемных коридорах того крыла, где были расположены покои Малагона, начальник стражи коротко пролаял приказ, и гвардейцы тут же вытянулись по струнке. Однако не последовало ни звонких фанфар, ни хотя бы скрипа старинных дубовых дверей. Правитель Малакасии, почти невидимый в складках тяжелого шерстяного плаща, безмолвно проплыл по коридору к залу приемов. Никто из стражников не осмелился даже взглянуть на него, но многие отметили его совершенно бесшумную походку. Казалось, ноги Малагона вообще не касаются пола, и он просто летит над ним, более похожий на призрака, чем на живого человека, и плащ его тоже летел за ним следом в душном, лишенном сквозняков коридоре, вздымаясь как черные крылья. В тусклом свете дворцовых переходов было почти невозможно различить, где кончаются одежды принца Малагона и где начинается та непроницаемая тьма, что всегда его окружает.

Но преданные своему правителю душой и телом, гвардейцы даже и не задумывались о том, чтобы понять, что именно заключает в себе эта тьма. Каждый понимал, что, если он хоть шевельнется, смерть его будет быстрой и настигнет его без предупреждения. Двери зала приемов как бы сами собой распахнулись перед Малагоном, и гвардейцы опасливо переглянулись, увидев, как эти двери вновь плотно закрылись, стоило величайшему правителю Элдарна, похожему скорее на бесплотную тень, исчезнуть внутри. В окружении тех советников, которым Малагон более или менее доверял, он не испытывал необходимости в дополнительной охране. Кроме того, в зале у дверей уже стояли четверо гвардейцев.

Услышав, как отворились и тут же захлопнулись двери зала, адмирал Аренторн в последний раз сильно затянулся и вытряхнул табак из трубки в чей-то забытый кубок, стоявший на подоконнике. Малагон, беззвучно ступая, вышел на середину зала, и все присутствующие тут же опустились на одно колено и низко склонили голову, глядя в пол. А он, бегло окинув взором присутствующих поверх их склоненных голов — да, это были самые отборные, самые верные его слуги! — скользнул к просторному прямоугольному столу и уселся на свое привычное место.

— Прошу всех садиться, — негромко пригласил он, и его мрачный голос странным гулким эхом прозвучал в зале, нарушив напряженную тишину.

Аренторн быстро огляделся: все уже поднялись и медленно двинулись к столу советов, занимая положенные места. Его место было по другую сторону стола, у стены, и ему пришлось пройти за спиной Малагона, чтобы занять его. Как только Аренторн поравнялся с принцем, он почувствовал, что желудок ему сводит жутким болезненным спазмом, а сердце стучит в груди, так что, наверное, слышно всем окружающим, но это не помешало ему выхватить саблю из украшенных самоцветами ножен и изо всех сил полоснуть ею по спине Малагона, прикрытой черным плащом.

Вокруг послышались крики: «Аренторн, нет!» и «О мой принц!», но было уже слишком поздно. Аренторн торжествующе улыбался при мысли о том, что наконец-то с этим демоном-правителем, который столько двоелуний подавлял и мучил население Элдарна, будет покончено. И он нанес Малагону еще один удар, снова вложив в него все свои силы и всю свою ненависть.