Слезы на камнях - Суренова Юлиана. Страница 84

– А, может, и не воля богов, а ошибка смертных… – проговорил жрец. – В мире всякое случается. И не все происходит так, как должно. В вашем караване идут золотые волки. А ведь они – священные звери господи Айи.

– Они – слуги, всегда готовые исполнить Ее волю, но при этом не обязательно странствующие вместе с Ней по миру…

– Да, да, – закивал маг, задумчиво глядя куда-то в сторону. – Караванщик, – он вскинулся, словно очнувшись ото сна, перевел взгляд на торговца, – а как случилось, что снежные волки прибились к вам? Конечно, все, что я о них знаю, ведомо мне лишь из легенд, но мне казалось, что они обходят стороной людей. За исключением разве что избранных…

– Мы подобрали их маленькими волчатами, – тихо проговорил Атен. Его губ коснулась улыбка, когда караванщик вспомнил, какими забавными маленькими крошками были тогда священные звери, как с ними резвилась, играя, Мати… Он тяжело вздохнул, затих, погрузившись в какие-то свои мысли, сомнения, столь расплывчатые и неясные, что оставались до конца непонятными даже для него самого, что уж говорить о смотревших на караванщика горожанах. – Нам, – спустя какое-то время, пожевав губы, медленно продолжал он, – пришлось многое увидеть на своем пути, много такого, что достойно легенд. Не все было светлым, когда настоящая история всегда пишется кровью и слезами. Во всяком случае, в начале. И, все же, нам никогда не приходилось…

Он замешкался и хозяин города закончил за него: -Сталкиваться с проклятием?

– Да… Должно быть, это очень страшно…

– Страшно, но не особенно. Слишком все невероятно. Не верится, что это происходит на самом деле, что это случилось именно с нами. Ведь мы не чувствуем за собой никакой вины. А без веры нет и настоящего ужаса.

– Наверно, – караванщик пожал плечами. Его-то как раз неведомая, необъяснимая опасность пугала куда сильнее, чем то, в реальности чего он был уверен. Если бы он знал, чем именно грозит приход в этот город Мати, то нашел бы способ защитить дочь, а так… Нет, неведение просто убивало его, в слепой щедрости приумножая и без того немалое число седых волос на его голове. – Скажите… – видя расположенность хозяев города, он решился расспросить их о городе, о том, что в нем может нести угрозу пришедшим в него странникам. Даже если это проклятие – лишь выдумка. – А в чем оно заключается? – и, потом, он должен был признать себе, что ему было просто любопытно.

– Проклятие? – переспросил жрец. Вздохнув, он на миг повернулся к Хранителю, взглянул на него, словно делясь со старым другом своим сомнением относительно того, стоит ли говорить об этом.

– Расскажи, – тихо молвил Шед. – Все, как есть. Без наших домыслов и предположений, без попыток заглянуть в будущее и объяснить прошлое. Может быть, взглянув на все чистым, не затуманенным нашими заботами оком, он поможет нам разобраться… или хотя бы приблизиться к истине.

– Раз ты считаешь, что так будет правильно…

– Подождите! – остановил его караванщик. – Если вы собираетесь рассказать…

Разрешите мне позвать брата.

– Он твой помощник? Вы решаете все вдвоем? – горожанам было понятно стремление разделить с кем-то ответственность, тем более, что вторая пара глаз порой видит то, что не замечают твои собственные, вторая пара ушей улавливает пропущенное тобой. Если бы речь шла о простом рассказе, они не стали бы возражать. Но хозяева города ждали от караванщика признания, которое он вряд ли сделает рядом с тем, от кого столько времени скрывал всю правду…

– Он… – Атен хотел было сказать – "Летописец. Пусть он услышит все из первых уст. Составлять историю по многочисленным пересказам, в которых теряется истинный свет, всегда хуже…" Но не стал. Ведь тогда ему пришлось бы многое объяснять. Чего ему делать совсем не хотелось в стремлении скрыть правду о караване, которое никогда не покидало его, несмотря на последние годы пути, когда, всплывая наружу, она всякий раз обращалась во славу и никогда во вред.

Привычка – вторая душа. -Он мой помощник,-просто подтвердил он. – В караване все решает хозяин. Но я привык советоваться с другими, когда дело касается судьбы многих, не одного.

– Прости, но мы… – горожанин качнул головой. – Это не та история, в которую хочется посвящать всех, – осторожно, стараясь не обидеть караванщика недоверием к его людям, промолвил Гешт.

– Я понимаю,-Атен кивнул.

Ему вдруг расхотелось слушать хозяев города. Любопытство перегорело, сменившись опаской – в мире людей ничего не происходит просто так. Он мог еще поверить в искренность собеседников, но в их бескорыстность… Скорее всего, им было что-то от него нужно. Совет? Это вряд ли. О чем может посоветовать Хранителю и служителю странник снегов, за исключением, разве что пути через пустыню, о котором он, в отличие от жителей оазиса, знал если не все, то очень многое. Но вряд ли дело в этом, когда никто не променяет тепла родных стен на вой метели.

И еще. Почему они вообще обратились к нему? С чего это вдруг? Может быть, Мати рассказала им правду о Шамаше? Еще совсем недавно Атен бы не поверил, что дочь способна выдать чужим тайну каравана. Приятно чувствовать себя спутником бога.

Но как же страшно при этом потерять Его благосклонность, случайным словом отдать свою судьбу другим! Но сейчас был как раз тот случай, когда он сомневался. Последнее время дочь вела себя как-то не так, была мрачна, замкнута, обижена и не только на него, что было бы понятным, во всяком случае, объяснимым, но и на других, даже на Шамаша. А в обиде, как и в незнании, она могла сделать все, что угодно…

"А, – Атен мысленно махнул на все рукой. – Какая разница? В конце концов, никто не заставляет меня что-то делать. Хозяева города, конечно, сами ни о чем не попросят. Это невозможно, потому что просто не может быть. Будут ждать, когда я, расчувствовавшись, предложу им помощь. Я же этого не сделаю – только и всего.

Лучше прослыть бессердечным, неблагодарным призраком, чем пытаться сделать то, на что способен лишь небожитель".

– Знаешь… – странно, но горожане тоже вдруг передумали. – Может быть, вообще не стоит ни о чем говорить… – пробормотал Хранитель.

– Но…-жрец растерялся. Он с удивлением глядел то на Шеда, то на торговца, не понимая, почему друг, практически добившись того, что хотел, остановился за шаг до цели.

– Хранитель, что вдруг случилось, почему ты передумал? – задал Атен вопрос, вертевшийся на языке не только у него.

– Я хотел рассказать, чтобы ты понял – мы искренни с тобой.

– А теперь не хочешь?

– Дело не в этом…

– Тебе было от меня что-то нужно, а теперь – нет?

– Ты говоришь со мной так, как никогда прежде ни один караванщик не говорил с Хранителем города…

– Прости, – Атен пожал плечами. Он не ожидал, что хозяин города вспомнит о правилах и обычаях сейчас. Это были слова начала разговора, когда хотят указать собеседнику его место. Глупо запрещать после того, как было разрешено. Но, что бы там ни было, это было дело Хранителя, его решение, его воля. Во всяком случае, в городе.

– Нет, караванщик, я не осуждаю тебя. Скорее уж я виноват перед тобой. Я понял, что когда говорил об искренности, на самом деле лукавил. Мне было совсем не важно, что ты почувствуешь, узнав нашу тайну, было безразлично, что скажешь. На самом деле, я не ждал от тебя помощи. Все, что мне было нужно – это получить ответ на один вопрос.

– Какой? – Атен насторожился.

– Мати… Альматейя…

– Как ты узнал полное имя моей дочери? – караванщик весь напрягся, сжался, словно зверь, готовый к прыжку.

– Угадал. Право же, это было не трудно… Она не посвященная госпожи Айи?

– Этот вопрос… – Атен недовольно поморщился. Всякий раз, когда речь заходила о его дочери, ему становилось не по себе. – Ваш вестник уже задавал его. Самой Мати.

– И она ответила…

– Нет.

Шед кивнул. Пока все шло, как он и предполагал. А потом спросил еще:

– Но она названа в честь богини снегов?

– Да, – с некоторой заминкой, хмуро глядя на Хранителя, кивнул караванщик. Ему все меньше и меньше нравились эти расспросы. Но, с другой стороны, до тех пор, пока они не касались Шамаша, он был готов отвечать. – Этому… – он на миг прикусил губу. Нет, он не собирался рассказывать им всей правды. Ведь и горожане не были с ним до конца искренни, намекнув на тайну, но не раскрыв ее. И он ограничился уклончивым: – Была причина… – Атен хмуро глянул на собеседников из-под густых бровей, ожидая новых расспросов и боясь их. Но, к его удивлению, хозяева города, переглянувшись, понимающе закивали. А затем маг спросил: