Чудес не бывает - Жаков Лев Захарович. Страница 7

Против моего строгого и седого Высшего черноглазка выставила Капитана, Пирата и Эмира. Стараясь соответствовать невозмутимостью изображению Высшего на карте, я добавил своему Эмиру две атаки и направил его против Линдиного. Про себя я дрожал: что случится при их встрече? Пират с Флибустьером, не сдерживаемые никем с моей стороны, нанесли мне четыре повреждения, Эмиры же, старый и молодой, потрясли нас. Они вышли из картинок, обнялись, похлопали друг друга по плечам и разошлись обратно в свои карты. Принцесса отстучала пальцами на поверхности стол какой-то варварский ритм, Линда хохотала, как сумасшедшая, я был спокоен, Винес напрягал и распускал лицевые мускулы.

Мой Эмир не вывел Линдиного из игры. Жаль.

–Подожди, через ход я тебе такое покажу! - сказала мне черноглазая бестия, хитро улыбаясь.

И следующим своим ходом она положила под своего молодого Эмира… Я перестал дышать. Да, это она, моя мать! Не такая, какую я помнил, - бледную, умирающую, - а совершенно живая, юная, безумно красивая… Я открылся полностью, пытаясь уловить какое-нибудь душевное движение от нее, хоть отблеск тепла, которого был лишен всю жизнь… И получил мощную порцию злобы, чуть не потеряв сознание. Винес! Он тоже разглядывал мою мать, и такое выражение было в его глазах, что мне захотелось закрыть ее рукой, пусть она всего лишь картинка. Как бы не вспыхнула!

–Кто это? - спросила рыжая принцесса.

–Моя сестра, Мираэна, жена Эмира, которая… ну, ты знаешь.

–Так вот она какая… - Оле кинула на меня быстрый сочувствующий взгляд.

Я только пожал плечами. В любой другой момент я вцепился бы в карту, схватил бы ее и долго разглядывал, я бы…

Но только не в присутствии этого типа! Тем более после того, в чем я его заподозрил. Хотя я уже был уверен. Он тоже понял, кто там, на линдиной карте! Я кожей ощущал его мысли: "Так вот ради кого эта сволочь бросила мою мать!" Мне вдруг отчетливо подумалось, что мы ведь с ним братья.

Я одним глазом скосился в сторону той карты. Карие теплые глаза смотрели прямо на меня, она улыбалась. И я тоже улыбнулся ей - одним душевным движением, не пошевелив губами. Когда-то я тоже так улыбнулся ей, когда еще не умел по-другому, так, как все люди… Думаю, она меня тогда не поняла, а жаль, она бы знала, что уже тогда я ее любил, пусть и было мне всего десять дней…

Кажется, отвлекся от игры, спохватился я. Так и есть, пропустил, как Винес выложил Кривого, увеличив им атаку отошедшего уже от окаменения Пирата.

Винес играл открыто, как ни странно. Я был уверен, что он попытается припрятать карту в рукав или под стол, еще что-нибудь в этом роде… Нет, вместе с настороженностью, его постоянным фоном в Школе, исчезло ощущение мелочности, ему как будто органично присущей, мелкого пакостничества, что ли… Создавалось ощущение, что размениваться он не будет. Играл он по крупному, двигал сразу все карты, не оставляя ничего в защите, использовал все ресурсы.

Правда, было также ясно видно, что маг он средний. Как в Школе он не был преуспевающим студентом, так и тут он предпочитал волшебству силу оружия. А вот впечатление, сложившееся у меня за годы знакомства, что моральная чистоплотность ему не особенно свойственна, вполне подтвердилась тем, что он без зазрения совести пользовался Линдиной магией.

Принцесса играла - особенно проигрывала - с достоинством. Выигранной битве не радовалась бурно, как Винес, только улыбалась удовлетворенно из-под рыжих растрепавшихся кудряшек. Понять, хорошая ли пришла карта, было невозможно по ее лицу.

Впрочем, я понял, сравнив выражения лиц всех игроков и свои ощущения, что все четверо, включая меня, неплохо владеют лицом и умело скрывают состояние дел в картах. Винес радовался, когда ему приходила плохая карта, и хмурился, когда видел хорошую, в общем, блефовал от обратного. Линда на всем протяжении игры веселилась, ничто не могло заставить ее нахмурить брови. Я был просто спокоен. Поначалу больше уделял внимания чувствам подруг и братца (хм?), потом решил, что это нечестно по отношению к остальным, и закрылся. Линда даже заметила один раз по этому поводу:

–Юхас, не пытайся выглядеть невозмутимей Высшего, тебе это, конечно, хорошо удается, но ужасно не идет.

Я свирепо глянул на нее, а Винес опять странно покосился на меня.

Мы играли уже часа три. Темнело.

Я ощутил, что кто-то поднимается по лестнице…

…и оказался прав: заглянул кривой и мигнул Винесу. Тот извинился и вышел. Мы дружно навострили уши, в том числе астральные, однако стоящая здесь защита делала свое дело: мы ничего не уловили.

Тогда Линда подошла к дверям и приложила к дереву губы. Пошептавшись с толстыми досками, она прислонилась к нему ухом и замерла. Так как мое умение - эмпатия - не входит в число распространенных, добротная местная магия не могла помешать мне. Я четко чувствовал беспокойство и неуверенность кривого, бурную ненависть, ярость, восторг, подозрительность Винеса… Образ чего-то настолько странного возник в моих чувствах, что я пришел в полное замешательство. Черных магов не бывает! Это известно каждому!

Тем не менее, они обсуждали там, за дверью, именно такого. То, о чем они говорили, было отвратительное, страшное, сильное, убийственное, внушающее ужас и благоговение. Что за бред! Может, защита комнаты все же как-то наводит помехи на мои способности? Хотя… Если посмотреть на лицо моей тетки… Похоже, мы слышим одно и то же.

Линда выглядела испуганной.

Быстро отскочив от двери, черноглазая душегубка прыгнула в свое кресло - через спинку, не сдвинув его ни на миллиметр, совершенно бесшумно - и схватила карты. Я занялся считанием мух на потолке.

Винес прошел к креслу, кинув по дороге короткий взгляд в окно. Взял карты и с несколько напряженной улыбкой предложил:

–Поехали?

Мы продолжили.

Ходила Линда. Она медленно, со вкусом раскладывала передо мной нарисованных воинов, а я никак не мог сосредоточиться на ее действиях, потому что краем глаза следил за новообретенным братцем.

Он внимательно прислушивался к чему-то снаружи, и было заметно, что он волнуется. Какое известие хозяина этого притона заставило его напрячь спину и втянуть голову в плечи, отчего он вновь стал привычным и мерзким Подлизой? Его глаза перебегали с предмета на предмет, нигде не останавливаясь надолго. Не собирается ли он нас во что-нибудь втянуть? Я чувствовал, что он ожидает неприятностей.