Армии света и тьмы - Дэвид Питер. Страница 9

В вышине появлялись все новые и новые корабли. А в голове у Вира раздавалось, он мог поклясться в этом, что-то, звучавшее как… пение. Множество голосов, слившихся в единый хор, хотя ни одного слова, пропетого этим хором, Вир понять не мог, по крайней мере, на сознательном уровне. Но своими инстинктами, даже, пожалуй, своей душой Вир чувствовал, о чем поют эти голоса, и о чем повествуют эти слова, и душа у него холодела. Эти голоса, казалось, звучали отовсюду и ниоткуда, все одновременно, и почему-то Вир знал, что они исходят от быстро приближающихся звездолетов.

Перед Виром лежали огромные груды камней, и он сообразил, что это развалины строений, располагавшихся по кромке раскопок. Он вскарабкался по ним, пытаясь не задумываться о тех людях, которые, возможно, оказались погребены под развалинами, поскольку он все равно не мог помочь им ничем, разве что продлить ненадолго их агонию. Он еще никогда не чувствовал себя таким бессильным.

У Вира вновь возникло чувство, что он не более чем пешка в какой-то великой игре, размаха которой он не мог себе даже представить. В нем начал понемногу закипать гнев. В обычных обстоятельствах, он обычно прилагал все усилия, чтобы поскорее и поглубже похоронить это чувство, поскольку выказать свой гнев, или - и того хуже - поддаться ему, означало позволить себе вступить на путь, ведущий к катастрофу. Хотя иной раз и случалось, что он начинал действовать, поддавшись своим чувствам, например, во время Нарнского кризиса, но в тот раз он действовал тайно, прикрываясь чужим именем, в надежде, что его не поймают, и риск, сопряженный с такими действиями, представлялся ему достаточно абстрактным. Если бы его вдруг застукали за оказанием помощи Нарнам, тогда могли бы возникнуть неприятные последствия. (3) Но сейчас опасность была прямо здесь, рядом с ним, и, вполне возможно, что эта непосредственная угроза поможет ему справиться с чувством бессилия.

Сейчас Вир хотел как следует разозлиться, разозлиться настолько, чтобы довести дело до конца, чтобы остановить ту мерзкую, зловещую силу, которая подчинила себе Приму Центавра. Гнев помогал ему преодолевать каменные завалы, хотя он несколько раз падал и зд?рово ушибался. Гнев заставлял его игнорировать тот факт, что техномаги, похоже, пропали. Гнев подвигнул его поднять взор и бросить проклятие в адрес мрачных звездолетов, неизвестной Виру конструкции, низко летевших теперь над поверхностью планеты. И гнев, наконец, привел его на границу зоны раскопок.

Леденящая волна ужаса накатила на него при виде открывшегося взору зрелища и заставила застыть на месте.

- Зона перехода, - прошептал Вир.

Похоже, это действительно была зона перехода, хотя подобных ей видеть Виру еще не приходилось. Она была огромной, постепенно поднимавшейся откуда-то глубоко из-под земли, где, очевидно, была до этого захоронена. Сама по себе эта конструкция была настолько темной, что, казалось, она поглощает весь свет, который падает на нее. Она вовсе не выглядела элегантной, как обычные зоны перехода, это было нечто зазубренное и несимметричное, словно архитектор, проектировавший ее, восторгался хаосом, предпочитая случайные нагромождения деталей симметрии и изяществу форм.

Энергетические выбросы с треском срывались с разных частей этого колоссального сооружения. Рядом с ним маячили три черных корабля, таких гигантских размеров, что Вир даже представить не мог, какова численность экипажа этих звездолетов. Они висели над зоной перехода, просто парили в вышине, и казалось, каким-то образом переговаривались с поднимавшейся конструкцией.

А затем энергия, бушевавшая в ней, вдруг выплеснулась, сильнее, чем прежде, и Виру почудилось, что где-то в глубине своего подсознания он услышал чей-то зловещий зов, раздавшийся из недр зоны перехода. И на этот зов ответили! Никогда в своей жизни он не слышал ничего более жуткого. Все более мощными становились потоки энергии в зоне перехода, и корабли, скопившиеся поблизости, начали дребезжать в унисон с ней. Это походило на неестественную, извращенную любовную игру между ними, интенсивность которой все нарастала, словно в ожидании финального экстаза.

«Самое время думать о сексе», - выругал себя Вир. Однако не мог не признать, что мысль его позабавила и, как бы это ни казалось ненормально, позволила снять напряжение, в котором он пребывал последние часы.

И в этот момент новый толчок сбил его с ног.

Энергетические врата громко взревели, словно ринувшийся в атаку хищный зверь, и Вир спросил себя, уж не станет ли он сейчас свидетелем еще одного выброса темной энергии. У него в голове возникли два соображения, оба из которых пришли, конечно, уже с опозданием. Во-первых, если именно то, чего он опасался, сейчас и произойдет, то он забрался как раз на самую передовую, где новый выброс испепелит его в доли секунды. Во-вторых, он вспомнил о предсказании Леди Мореллы, которое гласило, что Вир будет править после Лондо. Сам Лондо утверждал, что это предсказание делает Вира ни много, ни мало, как неуязвимым. Но в данный момент неуязвимым себя Вир вовсе не чувствовал.

Врата открылись, в них начало затягивать камни и обломки, валявшиеся вокруг, и Вир почувствовал, что его сил может не хватить, чтобы удержаться на месте. Из земли торчало что-то вроде искривленной балки, которая, казалось, держалась достаточно прочно. В любом случае, Виру было не до выбора. Он обхватил балку обеими руками, понимая, что от того, насколько крепко он в нее вцепится, сейчас зависит его драгоценная жизнь, а открывшиеся врата продолжали реветь со звериной яростью. Позади сверкающих потоков энергии начинало проглядывать нечто. Виру подумалось, что он различает там… гиперпространство? Или что-то иное? Да, да, определенно, это было не гиперпространство. Ему уже много раз доводилось пролетать через гиперпространство, и он хорошо знал, что можно ожидать по ту сторону зоны перехода. Но то, что начинало проглядывать позади этой зоны, не было похоже ни на что, виденное им ранее.

Вир почувствовал, что невероятной силы поток, несущийся к вратам, начинает отрывать его от земли, и уже вытянул его тело по горизонтали. Он попытался дергать ногами, в надежде зацепиться ими за что-нибудь, и в конце концов ему удалось обхватить балку одной ногой. Приложив все свои силы, он подтянул себя к балке, и намертво вцепился в свой якорь всеми конечностями.

Возле зоны перехода скапливались корабли. Их было уже гораздо больше, чем те три, которые он заметил вначале, и с каждым мгновением прибывали все новые. Пять, шесть, десять… Вир сбился со счета. Звездолеты один за другим пролетали в гигантские грохочущие энергетические врата, и каждый раз, когда они проходили зону перехода, Вир вновь и вновь слышал у себя в голове тот же неестественный, жуткий крик, словно что-то, скрытое за вратами, приветствовало каждый новый прибывающий звездолет.

Земля вокруг него была усеяна изуродованными мертвыми телами. А по другую сторону энергетических ворот находилось что-то настолько темное, настолько злое… о, Великий Создатель, да как мог он, хоть на одно мгновение, подумать, будто он уже слишком устал, чтобы бояться чего-нибудь?

Вир помнил, что храбрый человек - это не тот, кто ничего не боится, а тот, кто делает то, что должен, невзирая на свой страх. Но как назвать человека, который не только парализован страхом, но, честно говоря, даже и не представляет, а что же он вообще должен делать. Единственное, что пришло ему в голову, так это что не по Сеньке оказалась шапка, как зачастую говорили Земляне.

В своем охваченном горячкой воображении Виру казалось, что он слышит где-то в глубине страшных врат голоса, обращавшиеся именно к нему. Эти голоса смеялись, и смех был смешан с издевательскими словами, полными презрения к его амбициям, словно они кричали ему:

- Безнадежная, бессильная козявка! И ты возомнил себя избранным? Возомнил, что из всех людей лишь ты, ты один в состоянии спасти галактику? Да чем же ты лучше остальных? Почему считаешь, что заслуживаешь жизни больше, чем все те, чьи тела видишь вокруг себя, кто умер, узрев ту мощь, ту силу, что выросла сейчас пред тобой?