Великий Эллипс - Вольски Пола. Страница 34

Не так уж много она потеряет, играя в эту мистическую игру с запиской — час или два. Глупо будет с ее стороны не воспользоваться случаем. В конце концов, это ее долг.

Она остановилась на секунду, оторвала полоску от бумаги, в которую был завернут пистолет, покоящийся в ее боковом кармане, и помахала ею. Черный хрупкий домбулис с высоким загнутым носом в мгновенье ока оказался перед ней. Отклонив услугу гостиничного служащего, она забралась в лодку. Домбульер стрельнул в нее вопросительным взглядом, и она уверенно распорядилась:

— Особняк Мораниз.

Она приехала на пятнадцать минут раньше. Таким образом, у нее было время, чтобы изучить особняк снаружи. Она сразу поняла, что он очень старый, ей бы хотелось знать, как долго он стоит здесь, разглядывая свое отражение в воде окружающих его каналов. Не одно столетие, наверное. Отражение стоило того, чтобы им любоваться: закругленные стены из толстого красного стекла, бесконечные спирали лестниц, обвивающие внутренние изгибы стен. Какое-то время она стояла, рассматривая особняк, но его молчаливый фасад не открывал ей своих тайн.

Она купила на лотке кулечек слоеных ганзелей и, поглощая их, убила еще несколько минут. Над водой разнесся бой часов, знак, что пора входить внутрь. Она тронула карман, лишний раз убедившись, что он тяжел от присутствия в нем «Креннисова», расправила плечи и вошла в особняк Мораниз.

В фойе было пусто и тихо, вероятно, когда-то оно было более впечатляющим, но сейчас фойе казалось мрачным. Справа от нее находилась большая лестница, спиралью уходящая по изгибу стеклянной стены вверх. Слева виднелась пара дверей, одна из них была полуоткрыта. Она подошла к открытой двери и заглянула внутрь. Ее глазам предстала большая полуразрушенная гостиная, в которой никого не было. Печальное место.

Она мешкала, она чувствовала себя неловко, она трезво оценивала происходящее, она даже немного боялась. Еще было время уйти, но этот вариант она не рассматривала серьезно. Еще раз потрогав карман, она начала подниматься вверх по лестнице.

Полуденное солнце матовым светом проникало сквозь толстые красные стекла и омывало ступени. Сквозь стеклянные стены Лизелл видела Ланти Уму, распростертую внизу, ее двор казались неестественно алыми, вода в каналах как вино — бордовая.

Она долго поднималась по лестнице, уже тяжело дыша, когда добралась до последнего этажа и остановилась у двери. Лизелл постучала — и дверь тут же открылась. Она вытаращила глаза.

У нее не было никаких идей насчет того, кого она здесь увидит, но, тем не менее, она была удивлена, столкнувшись с седым, с вьющейся бородой мужчиной, одетым в длинное свободное черное платье с эмблемой в виде двуглавого дракона на плече. Она уже видела платье с точно таким же драконом несколько часов назад, на несчастном его превосходительстве Перифе Нине Сезини. Мужчина, стоявший перед ней, должно быть, еще один лантийский Просвещенный из Выбора.

— Мисс Дивер, добро пожаловать, — приветствовал он на хорошем вонарском. — Пожалуйста, входите.

Она секунду колебалась, затем осторожно вошла в комнату гигантских размеров, по форме напоминающую опрокинутую чашу. Огромные панели бесцветного стекла на стенах и потолке пропускали естественный свет. Вся мебель состояла из единственного очень большого стола со множеством стульев вокруг. На некоторых сидели люди. Ей бросились в глаза знакомые лица. Гирайз в'Ализанте, по выражению лица которого ничего нельзя было прочитать. Бав Чарный. Близнецы Фестинетти, выглядевшие непривычно подавленными. Меск Заван. Было еще несколько человек, ей незнакомых: двое одетых в черное платье Просвещенных и пара моложавых мужчин в неприметных костюмах. Ее тревога прошла.

— Кто вы? — спросила она у бородатого Просвещенного. — Зачем вы пригласили меня сюда таким странным образом?

— Пожалуйста, садитесь, и я расскажу вам все, что в моих силах.

Она спокойно посмотрела на него и решила расположиться за столом рядом с Заваном. Бородач также сел и начал:

— Традиция и правила приличия обязывают нас, прежде всего, познакомиться, но обстоятельства настолько необычны, что условности придется опустить.

«О чем он говорит?» — недоумевала Лизелл.

— Будет лучше для всех, — продолжал Просвещенный, — если наши имена останутся для вас, путешественников, неизвестными. Достаточно того, что вы знаете наверняка, что мы лантийцы, мы противостоим оккупировавшим нас грейслендцам, и мы сделаем все, что в наших силах, чтобы восстановить лантийскую автономию.

Они члены сопротивления, поняла Лизелл, все они будут казнены, попадись они грейслендцам в руки. А также их союзники и сочувствующие им, невзирая на их национальную принадлежность. Они подвергают жизнь участников гонок опасности, пригласив их сюда на это собрание, какую пользу они хотят извлечь из этого?

— Вас, конечно же, интересует, какими мотивами мы руководствовались, позвав вас сюда, — продолжал бородач. — Наши намерения просты и честны: мы хотим отравить каждую секунду пребывания грейслендских захватчиков на нашей земле, поскольку они нам здесь мешают, так же как и вам. Сегодня, например, порт Ланти Умы был закрыт по приказу обер-генерала Браглойста. Тем не менее, он разрешил отплыть из города единственному грейслендскому участнику Великого Эллипса, лишний раз подчеркнув, что они презирают все и вся. Мы решили, что грейслендцы не должны извлекать выгоду из лантийского «увольнения на берег», по этой причине мы сегодня пригласили остальных участников Великого Эллипса для того, чтобы предложить свою помощь и свести на нет все преимущества, которые грейслендцы сами себе обеспечивают.

— Как вы можете помочь нам? — на редкость отчетливо выговаривая слова, потребовал разъяснения Бав Чарный.

— Как? — подхватил Стециан Фестинетти. — Вы потрясающе добрые парни, и мы ценим вашу добрую волю, но…

— Что вы реально можете сделать? — помог ему выразить мысль Трефиан.

— Вы ведь не планируете потопить «Вдохновение» или что-нибудь в этом роде, не так ли? — спросила Лизелл. — Я хочу сказать, что на борту есть ни в чем не повинные люди…

Каслер.

— Есть одно серьезное упущение, — спокойно вступил в разговор Гирайз. — Поб Джил Лиджилл. Фаун Гай-Фрин. Доктор Финеска. Все они вместе с нами прибыли в Ланти Уму на борту «Карвайза», но я не вижу их здесь. Джил Лиджилл — единственный лантийский участник гонок, и естественно, в первую очередь вас должен волновать именно он. Если вы те, за кого себя выдаете, тогда почему вы не пригласили сюда своего соотечественника?

— Потому что нам не удалось разыскать его, как и остальных, кого вы назвали, — на не очень хорошем вонарском ответил один из неизвестных в неприметной одежде. — Мы приложили максимум усилий, чтобы разыскать их, но не нашли их нигде.

— Вполне вероятно, что господин Джил Лиджилл, хорошо зная свой родной город, самостоятельно решает свои дела, — произнес молчавший до этого второй Просвещенный.

— Может быть, — Гирайз скептически приподнял брови.

— Вы предложили свою помощь, джентльмены, и мы благодарны вам за это, — поспешила дипломатически сгладить шероховатость Лизелл. — В записке, которую я получила, говорится о самом коротком пути в Аэннорве. Не могли бы вы объяснить, что вы имели в виду?

— С удовольствием, мисс Дивер, — вернул себе роль спикера бородач. — Блокада порта не позволяет вам покинуть Ланти Уму морем. Вы должны искать другой порт, чтобы отправиться в Аэннорве. Ближайший — в Хурбе, а это отсюда по суше составляет два дня пути, и то если ехать очень быстро.

— Два дня?! — в ужасе воскликнула Лизелл. Она представила «Вдохновение», на всех парах плывущее к Эншо. — Так долго?!

— Дороги в это время года очень плохие, — последовал разочаровывающий ответ. — Ехать железной дорогой не очень надежно. Два дня пути до Хурбы по суше считается хорошей скоростью.

— В таком случае нам конец, — пожал плечами Трефиан Фестинетти, не выразив особого беспокойства. — Это надо отметить. Почему бы нам не полечиться в одном из превосходных местных ресторанчиков и не утешиться вонарским шампанским?