Икона - Форсайт Фредерик. Страница 100

— Вы действительно думаете, что Комаров может потерпеть поражение на выборах? — спросил Гунаев. — Полтора месяца назад не было ни малейшего шанса.

— Не знаю, — ответил Монк.

Сейчас было не время рассказывать чеченскому главарю, что поражение на выборах — именно то, что имеет в виду сэр Найджел Ирвин. Он вспомнил аса-разведчика, до сих пор почитаемого в мире Большой игры как непревзойдённого организатора обманов с помощью дезинформации, сидящим в библиотеке замка Форбс с раскрытой семейной Библией. "Главное — это, мой мальчик, — говорил он. — Ты должен думать, как Гедеон 19".

— Вы где-то далеко, — сказал Гунаев. Монк стряхнул с себя воспоминания.

— Простите, вы правы. Сегодня я должен снова посетить патриарха. Последний раз. Мне потребуется ваша помощь.

— Чтобы войти?

— Полагаю, чтобы выйти. Вполне возможно, Гришин держит дом под наблюдением, как я уже говорил. Одного человека хватит, но он Должен вызвать других, после того как я войду.

— Нам лучше разработать план, — предложил чеченец.

В своей квартире полковник Анатолий Гришин собирался ложиться спать, когда зазвонил его мобильный телефон. Он сразу же узнал голос.

— Он здесь. Он опять здесь.

— Кто?

— Американец. Он вернулся. Сейчас он у его святейшества.

— Он что-нибудь подозревает?

— Не думаю. Он пришёл один.

— Под видом священника?

— Нет. Весь в чёрном, но одежда мирская. Кажется, патриарх ожидал его.

— Где вы?

— В буфетной, готовлю кофе. Мне надо идти.

Связь прервалась. Гришин старался сдержать своё ликование. Ненавистный американец почти в его руках. На этот раз Восточного Берлина не будет. Он позвонил руководителю специальной группы «чёрной гвардии».

— Мне нужны десять человек, три машины, мини-"узи", сейчас же. Перекройте въезд и выезд в Чистом переулке. Я встречу вас там через полчаса.

Было половина первого.

В десять минут второго Монк встал и пожелал патриарху спокойной ночи.

— Не думаю, что мы ещё встретимся, ваше святейшество. Я знаю, что вы сделаете всё, что сможете, для этой страны и людей, которых вы так любите.

Алексий Второй поднялся и проводил его до дверей.

— С Божьей помощью, я постараюсь. Прощайте, сын мой. Да хранит вас Господь.

В данный момент, подумал Монк, спускаясь по лестнице, ему бы вполне хватило для охраны нескольких воинов с Северного Кавказа.

Как всегда, внизу его ожидал толстый буфетчик, державший в руках пальто гостя.

— Не надо пальто, спасибо, — сказал Монк. Меньше всего он нуждался в чём-то, что связывало бы его движения. Он вынул мобильный телефон и набрал номер. Ответили сразу же.

— Монах, — произнёс Монк.

— Пятнадцать секунд, — ответил голос. Монк узнал Магомеда, старшего из его телохранителей, назначенных Гунаевым.

Монк приоткрыл на несколько дюймов дверь и выглянул наружу. На узкой улочке неподалёку от тусклого фонаря стоял одинокий «мерседес». В нём сидели четверо: один за рулём, а трое с автоматическими пистолетами мини-"узи". Белый пар, выходящий сзади из-под машины, указывал на то, что мотор не выключен.

С другой стороны Чистый переулок заканчивался небольшой площадью. На ней в тени стояли ещё два чёрных автомобиля. Любой двигавшийся пешком или на машине, покидая переулок, не мог миновать засады.

В том конце, где ожидал «мерседес», появилась ещё одна машина, на ветровом стекле которой горел зелёный огонёк «такси». Наблюдающие позволили ей поравняться с ними. Они поняли, что машина пришла за их объектом. Не повезло водителю такси, ему тоже придётся умереть.

Такси поравнялось с «мерседесом», и раздался двойной звонкий удар, когда два металлических шара величиной с грейпфрут ударились о покрытую льдом мостовую и закатились под автомобиль. Едва такси успело отъехать, как Монк за приоткрытой на дюйм дверью услышал двойной «бум» взорвавшихся гранат.

Одновременно на площадь в другом конце переулка выехал огромный товарный фургон, с грохотом пересёк въезд в переулок и остановился. Водитель выскочил из кабины на дорогу и помчался по переулку.

Монк кивнул священнику, широко распахнул дверь и вышел на улицу. Такси стояло почти напротив него, с открытой задней дверцей. Он рывком забросил своё тело в машину. С переднего сиденья протянулась сильная рука и втащила его всего целиком. За ним последовал и подбежавший водитель грузовика.

Включив задний ход, такси с рёвом понеслось в обратном направлении, откуда и появилось. Из-за неподвижного фургона брызнул фонтан пуль, когда кто-то лежащий на земле открыл огонь из автомата. Затем под шасси фургона раздались два взрыва, и стрельба прекратилась.

Одному человеку удалось выбраться из «мерседеса», и он, пошатываясь, стоял у задней дверцы, пытаясь поднять пистолет. Такси ударило его задним бампером по ногам, и он свалился.

Выезжая из переулка, такси опасно накренилось, скользя на льду, затем восстановило равновесие, водитель переключил передачу, и машина умчалась прочь. В «мерседесе» взорвался бензобак, что завершило разрушение.

Сидевший впереди Магомед обернулся, и Монк увидел, как блеснули его белые зубы под чёрными сапатовскими 20 усами.

— Ты умеешь делать жизнь интересной, американец.

На маленькой площади в дальнем конце переулка стоял полковник Гришин, глядя на обломки фургона, заблокировавшего въезд. Под ним лежали двое убитых его людей, погибших при взрыве небольших мин, прикреплённых снизу к шасси и приведённых в действие из кабины. Глядя поверх обломков грузовика, он видел, как на другом конце узкой улочки горела его вторая машина.

Он вынул мобильный телефон и нажал семь цифр. Прозвучало два длинных гудка. Затем испуганный голос прошептал:

— Да?

— Он ушёл. У вас есть то, что мне нужно?

— Да.

— В обычном месте. В десять утра сегодня.

В этот час небольшая церковь Всех Святых на Кулишках была почти пуста. Церковный служка чем-то занимался в алтаре, а две старушки уборщицы вытирали пыль. Вошёл молодой священник, преклонил колени перед алтарем, перекрестился и через дверку в стене исчез в ризнице.

Отец Максим стоял у правой стены, держа оплывавшую свечу, купленную у главного входа, когда рядом с ним появился Гришин.

— Американец ушёл, — тихо произнёс он.

— Как жаль. Я старался…

— Как он догадался?

— Кажется, он подозревал, что за домом ведётся какое-то наблюдение. — Как всегда, священник обильно потел. — Он вытащил из-за пояса мобильный телефон и кому-то позвонил.

— Расскажите сначала.

— Он пришёл около десяти минут первого. Я собирался ложиться спать. Его святейшество ещё не ложился, а работал в своём кабинете. Он всегда работает в этот час. В дверь позвонили, но я не слышал звонка. Был у себя в комнате. Казак, дежуривший ночью, открыл дверь. Потом я услышал голоса. Я вышел из комнаты и увидел его, стоящего в холле. Я услышал, как его святейшество сказал сверху: «Проводите господина наверх»… Затем он перегнулся через перила, увидел меня и попросил принести кофе. Я пошёл в буфетную и позвонил вам.

— Сколько прошло времени до того, как вы вошли в комнату?

— Немного. Несколько минут. Я очень торопился, чтобы пропустить как можно меньше. Я вошёл минут через пять.

— А магнитофон, который я вам дал?

— Я включил его, перед тем как внести кофе. Они замолчали, когда я постучал. Я уронил несколько кусочков сахара на пол и опустился на колени, чтобы подобрать их. Его святейшество сказал, чтобы я не беспокоился, ноя не послушался и в это время сунул магнитофон под стол. И ушёл.

— А что было в конце?

— Он спустился вниз один. Я ожидал его с пальто в руках, но он не надел его. Казак сидел в комнате рядом с дверью. Американец, казалось, нервничал. Он вынул мобильный телефон и набрал номер. Кто-то ответил, а он сказал только одно слово: «Монах».