Маг без магии - Казаков Дмитрий Львович. Страница 14

На него глянули два пылающих яростью голубых глаза.

– Кто ты такой? – гневно вопросила девица. – Чего тебе надо от меня?

Но не успел Харальд ответить, как на лице Йофрид обозначилось понимание.

– Я знаю тебя! – заявила она. – Ты – тот похотливый старикашка, который жил у нас два дня и все пялился на меня, как кот на сметану! Немедленно развяжи!

Харальд усмехнулся – для девчонки мужчина в пятьдесят – уже «старикашка», но отвечать ничего не стал. Знал – бесполезно. Надо дать ей прокричаться. Лишь истощив запас возмущения и воплей, пленница станет его слушать.

Повернувшись к Йофрид спиной, подошел к лошади. Из седельной сумки извлек кусок черного хлеба и ополовиненный круг сыра. Принялся жевать, не обращая внимания на крики и ругательства.

Вопила она громко, но вот ругаться совсем не умела. В голосе ее постепенно начала появляться хрипотца. А когда девица, подавившись очередным криком, умолкла, Харальд повернулся к ней:

– Ну что, будем разговаривать?

– Сначала развяжи! – упрямо потребовала она.

– Нет. – Он покачал головой, присел рядом с ней на корточки. – Я не хочу причинять тебе страданий, но шанса на побег не дам.

– Папа и Хрольв поймают тебя! – заявила она, а в глазах появился влажный блеск. Еще немного – и прольются слезы.

– Это вряд ли, – проговорил он серьезно. – Прошло двое суток, как я увез тебя из дома. Мы ушли более чем на сотню верст к северу. Твои родичи не знают этих мест, да и след я путал. Не догонят!

Она всхлипнула, и тут же слезы потекли по розовым щекам, прозрачные, точно родниковая вода. Йофрид давилась, пытаясь удержать их, пробовала отвернуть голову, чтобы ненавистный чужак не мог наслаждаться зрелищем ее унижения.

Но он сидел спокойный, точно скала. Ветер шевелил длинные белые волосы, а в светлых глазах не было ничего – ни злобы, ни удовольствия.

– Чего тебе надо от меня? – спросила она, когда рыдания закончили сотрясать грудь. – Похоть будешь тешить стариковскую?

– Для этого есть множество менее опасных способов, чем похищение, – сказал он ровно, уверенно. Затем вдруг замялся, сделал паузу. – Дело в том… что я маг… точнее, был магом.

Глаза Йофрид расширились, на лице отобразился ужас.

– Демонам отдашь в жертву? – прерывающимся голосом спросила она.

– Нет. – Харальд рассмеялся, но смех прозвучал натянуто. – Я же сказал, что больше магом не являюсь, и никакие жертвы, мной принесенные, толку иметь не будут!

– Тогда что? – Синие глаза девушки блеснули недоумением. – Чего же ты хочешь?

– Мне очень нужно выполнить один магический ритуал, – проговорил он медленно, и только тут Йофрид увидела, до чего же ее похититель устал. Глаза красные, словно долго тер их, под ними – мешки в три ряда, неширокие плечи обвисли.

– А я при чем? – спросила она.

– При том, что для меня этот ритуал выполнишь ты!

– Что? – Она рассмеялась, ощущая, как в панике задергалось сердце. – С чего ты взял?

– У тебя хорошие способности к магии. Я смогу тебя научить, как ими пользоваться. Ты проведешь для меня один ритуал и после этого будешь свободна. Мучить тебя либо принуждать к сожительству не буду!

– Ладно врать, – сказала Йофрид без особой уверенности. – Откуда у меня эти… способности?

– От рождения. – Харальд потряс головой, отгоняя сон. – Уж поверь мне, они у тебя есть!

– А ты не боишься, что я, когда научусь, первым делом заколдую тебя, превращу в жабу… или, – она задумалась, выискивая наиболее мерзкое создание, – или в мокрицу!

– Нет, – он усмехнулся. – Заколдовать человека непросто, а уж превратить во что-либо – и вовсе невозможно…

Йофрид с холодком в груди поняла, что он говорит правду. Что этот седой, с острым, как нож, взглядом, и вправду увезет ее далеко от дома, чтобы учить мерзкому колдовству! И тогда в ней вновь проснулась угасшая было ярость.

– Ах ты, старый пень! – От крика Харальд вздрогнул. – Ты украл меня, чтобы колдуньей сделать! Ненавижу я тебя, ненавижу! Морда твоя поганая, зенки бы выцарапала!

Она кричала, а Харальд смотрел, как в ее глазах бьется настоящая, яркая ненависть. Когда на поляне стало тихо, он сказал:

– Выбора у тебя все равно нет. Я тебя не отпущу. Искать другого ученика уже поздно. Считай шуткой судьбы, что ты оказалась на моем пути.

– Как же, судьбы! – зло прохрипела она, пытаясь отдышаться.

– Успокойся. – Он сдержал зевок. – Позже я слегка ослаблю путы. Порвать их не пробуй – они крепкие. А сейчас я должен поспать. Кричать бесполезно – вокруг глухой лес, до ближайшей деревни верст десять. " Она возмущенно засопела, сказала с вызовом:

– Развяжи меня сейчас… мне нужно!

– Потерпишь, – ответил он, расстилая на земле дорожное одеяло.

Уснул мгновенно, дальнейших возмущенных криков уже не слышал.

Проснулся оттого, что любопытное солнце засунуло желтый, точно лютик, луч в самый глаз. Назойливое светило словно напоминало – день давно, хватит спать!

Судя по его положению на небе, время не перевалило за полдень. Йофрид обнаружилась почти там же, где он ее оставил, но примятая трава говорила о том, что она ерзала, пытаясь освободиться.

Зря. Связал Харальд ее надежно.

– Доброе утро, – сказал он, потягиваясь. Она не ответила, лишь посмотрела ненавидяще. Харальд усмехнулся и направился к лошадям. Снял пухлый мешок, бросил на траву, рядом с пленницей.

– Сейчас я тебя развяжу, чтобы ты могла одеться. Я кое-что захватил из твоего дома.

– Ты еще и вор! – бросила Йофрид презрительно.

– Предпочла бы ходить голой? – Ответа не последовало, и Харальд добавил:

– А это, чтобы ты не попробовала сбежать!

Скрипя воротом, натянул тетиву на арбалете. Взял его тогда у убитого, но до сих пор возил как бесполезную тяжесть.

Одним движением перерезал веревки. Она осталась лежать неподвижно, только морщилась – кровь приливает к застывшим конечностям, там сейчас колет сотнями иголок.

– Будешь смотреть? – Вопрос прозвучал вызовом.

– Нет, – ответил Харальд, отворачиваясь. – Но бежать даже не пробуй, как и ударить сзади.

Стоял, держа тяжелый арбалет. В сердце не было уверенности, что сможет спустить тетиву, если придется стрелять в девушку. Все же она нужна ему живой и здоровой.

За спиной что-то шуршало и шелестело. Затем надменный голос произнес:

– Можешь повернуться!

В простом сером платье она выглядела словно сердитый воробей. Глаза сверкают, нос гордо вздернут. Того гляди клюнет.

– Надеюсь, что ты умеешь ездить на лошади? – спросил он, опуская арбалет. – Седло, правда, не женское. Придется ехать по-мужски.

– Я хочу есть, – сказала она, на бледных щеках вспыхнули алые розы румянца, – и… в туалет!

– Вон там хорошие кусты, – проговорил он, указывая на место, где орешник был всего гуще. – Но только ты все время должна петь. Чтобы я слышал, где ты находишься. Ясно?

Она не ответила. Не глядя на него, повернулась.

Голос у Йофрид оказался сильный, но в детстве ей на ухо явно наступил медведь. Харальд невольно вспомнил, как пела Лия, нахлынули воспоминания о давних днях ученичества…

Йофрид появилась сердитая, словно ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. Покорно сжевала то, что Харальд ей предложил, морщась, запила трапезу слабеньким пивом.

– Готова? – спросил он, когда ополовиненная фляга была упрятана в сумку. – Тогда иди сюда, я свяжу тебе руки.

Кисти у нее были маленькие, но сильные. Харальд крепко связал запястья, подергал веревку, проверяя узлы.

– Так, теперь я тебя подсажу. Забирайся на лошадь, бери поводья. Держать их можно и со связанными руками.

Он подставил сцепленные руки. Она ловко оперлась башмачком, взлетела в седло. Хлопнуло платье, на мгновение обнажив крепкие лодыжки, и вот уже девушка сидит в седле так уверенно, словно всю жизнь в нем провела.

– Сейчас свяжу ноги. – На мгновение он отвлекся на веревку, которая вздумала свернуться петлями, и тут что-то твердое ударило в лицо.